Киновед Аяз Салаев: "Проводимые сегодня реформы в области кино порождают определенные надежды".
– Сегодня – День азербайджанского национального кино. Но так уж случилось, что первый азербайджанский фильм снимал не азербайджанский режиссер, и в нем не участвовали азербайджанские актеры. Поэтому я хочу спросить – насколько правильно вести отсчет биографии азербайджанского киноискусства с этого дня?
– Я считаю, что это на сто процентов правильно. Совсем не важно, какой национальности создатель той или иной картины, это не тот показатель, не то мерило. Если исходить из этого, то тогда чисто азербайджанскими мы должны называть только те фильмы, которые были созданы после 1991 года, то есть после обретения Азербайджаном независимости. Потому что до этого Азербайджан не был независимым и входил в состав советской империи. И поэтому снимавший фильм тоже был подданным империи.
Сюжеты снятых в Азербайджане фильмов были связаны с Азербайджаном, с азербайджанской темой. Многие из них были связаны с темой нефти, характерной для нашей страны, являющейся отличительной чертой Азербайджана. Именно поэтому историю азербайджанского кинематографа надо вести с 1898 года, это несомненно. И мы должны гордиться этим. Ведь кинематограф зародился в 1895 году, а уже три года спустя он появился в Азербайджане. А раз он заинтересовался нашей землей, это говорит о многом. Так что национальная принадлежность кинематографиста тут не при чем.
Приведу такой пример. У снятого в 1936 году фильма “На берегу синего моря” было два режиссера – Борис Барнет и Самед Марданов. Большинство актеров были не азербайджанцы. Но фильм был производства “Азеркино”. Так вот, эта картина была включена рядом самых известных кинокритиков и теоретиков кино в список лучших десяти фильмов мира. Разве мы должны отказываться от него? Это наше большое достижение.
– Нашему кинематографу 108 лет, больше века. Но сегодня нам особенно нечем гордиться, во всяком случае, если сравнивать с другими постсоветскими странами. Вот сейчас снимаются фильмы. А они кому-то нужны? Они снимаются ради того, чтобы не дать кинематографу умереть, или же для его дальнейшего развития?
– Я не могу согласиться с утверждением, что сегодня азербайджанский кинематограф находится в состоянии кризиса. Потому что любое явление, в том числе и сегодняшнее состояние кинематографа, – это следствие предшествующей деятельности. И если говорить о сегодняшнем дне азербайджанского кино, то мы должны оглянуться и посмотреть, что происходило в нем какое-то время назад. Но мне больше хотелось бы заглянуть вперед, в будущее. Я подхожу к кинематографу как многообразному явлению. Сегодня не только наша страна, но и весь мир переживает переворот. Мы находимся на пороге новой цивилизации. И я уверен, что в этой цивилизации у азербайджанского кино будет совершенно другое лицо. Потому что это связано в первую очередь с независимостью. Независимое государство проходит экзамен перед лицом всего мира. И вольно или невольно наша общественность ждет и требует от азербайджанского кинематографа выхода на мировой уровень. Если такое стремление, такое желание у общества есть, то оно породит и людей, которые будут в состоянии это сделать.
– Какие же факторы должны дать толчок этому процессу?
– Есть интерес к кинематографу. Все, что выходит на экраны, порождает большой интерес. Я бы сказал, что кино обогащает наши представления, наши знания о нашей земле, об искусстве, о времени, в котором мы живем, о жизни в целом. Мы живем в переходный период. Рождается новое восприятие, рождается человек совершенно нового типа. Возникают новые понятия, ситуации, с которыми раньше мы никогда не сталкивались. Меняются многие традиционные представления. И все это искусство, кинематограф должны отражать. Поэтому мне не хотелось бы рассматривать кино в отрыве от общих процессов. Кино – это часть общего потока. И мне кажется, что наше кино смогло в этом плане многое отразить. И поэтому, когда говорят о его кризисе, я оглядываюсь в прошлое и вижу, что развитие продвижение, развитие примерно такое же. О кризисе можно говорить в том случае, если был подъем, а потом пошел спад. Но наше кино находится примерно в том же положении, что и прежде.
– Если сравнивать с другими странами, то во многих из них кино получило сильнейшее развитие, приносит огромные прибыли. А мы все ждем, когда же наш кинематограф поймает пульс времени?
– Сегодня к кинематографическому процессу привлекаются частные компании, появляется, наконец, осознание того, что кино – это еще и бизнес. Может быть, это понимание принесет свои плоды. Во всяком случае, проводимые сегодня реформы в сфере кино дают нам надежду.
– А какие это реформы?
– Они заключаются в том, что в эту сферу приходят новые компании, здесь появляются новые имена. Должно появиться новое поколение. Возможно, рождается новое мировоззрение. И если это новое мировоззрение найдет самовыражение, то отношение к кинематографу должно измениться. Те картины, которые еще несколько лет назад считались элитарными, теперь спокойно воспринимаются и, самое главное, понимаются публикой. Можно сказать, что новая аудитория уже формируется.