Эксперт: Де-факто Иран принял азербайджанскую сторону

Де-факто Иран в конфликте Азербайджана и Армении принял азербайджанскую сторону, тем самым сделав ставку на развитие отношений именно с Баку, считает востоковед.

Отношения Ирана и Азербайджана в настоящее время переживают период активности. О том, каким был этот год (в Иране год считается от марта до марта), Sputnik Азербайджан побеседовал с востоковедом Игорем Панкратенко.

— Если подводить итоги года (который в Иране заканчивается в марте), что сегодня можно сказать как о политической, так и об экономической составляющей азербайджано-иранских отношений?

— Главное, что, на мой взгляд, произошло за истекший год, — стратегический сдвиг Тегерана в сторону Баку. Де-факто Иран в конфликте между Азербайджаном и Арменией принял азербайджанскую сторону, сделав тем самым ставку на развитие отношений именно с Баку. Что, разумеется, в перспективе будет иметь самые серьезные последствия как для всего Южного Кавказа, так и для связанных с ним проблем и трансграничных экономических проектов.

Наличие этого сдвига еще не закреплено какими-то знаковыми политическими декларациями и юридическими соглашениями, не объявлено на официальном уровне, рядом исследователей вообще отрицается. Но это уже состоявшаяся реальность и осознанный выбор руководства Исламской республики в отношении своего северного соседа.

Резонов сделать именно такой выбор у Тегерана более чем достаточно, здесь и соображения национальной безопасности, и чистая экономика, и фактор Каспия. Разбор каждого из них занял бы слишком много времени, поэтому отложим его на другой раз. Здесь и сейчас ограничимся простой констатацией того, что стратегический выбор Ираном сделан, а дальше уже пойдет рутина подведения под этот выбор экономического и политического фундамента.

А вот здесь возникают серьезные вопросы, поскольку динамика экономических отношений между Тегераном и Баку откровенно не впечатляет. Здесь, по политическим соображениям, с обеих сторон идет лихое жонглирование цифрами общего объема товарооборота, импорта и экспорта, что серьезно искажает реальное положение дел.

Но сопоставление данных из нескольких источников (как иранских, так и, разумеется, азербайджанских) позволяет сделать вывод о том, что общий объем товарооборота между двумя странами по итогам уходящего иранского финансового года составляет около 400 миллионов долларов США (плюс-минус десять-пятнадцать миллионов). Из которых от 75 до 80% — это иранский экспорт в Азербайджан.

— Что называется — наторговались. Скучные и скудные цифры, согласитесь, да еще и с таким вот дисбалансом экспорта-импорта.

— Впрочем, тенденция к увеличению объемов товарооборота сохраняется. К тому же в ближайшие пару лет начнут давать отдачу те экономические соглашения, которые Баку и Тегеран заключили в последние пару лет. Естественно, десять миллиардов товарооборота, о чем с энтузиазмом говорилось несколько лет назад, не будет, но до одного миллиарда взаимная торговля за пару-другую лет вполне может вырасти.

— Беспорядки в Иране в конце 2017 — начале 2018 годов и звучавшие тогда обвинения в адрес иранских азербайджанцев как-то отразились на отношениях двух стран?

— Знаете, вот у некоторых групп в иранских элитах определенно “зудело” обвинить в происходящем коварных внешних и внутренних супостатов, которые гадят от зависти к процветанию страны. Но, в конечном итоге, победил здравый смысл, и основными причинами произошедшего признаны именно провалы в экономике и социальной политике. Так что, думаю, звучавшие тогда обвинения — и не только в адрес азербайджанцев, там много о ком говорили — на отношениях Баку и Тегерана никак не отразились.

Кроме того, что в Иране, что в Азербайджане хватает совершенно феерических заявлений деятелей из политических тусовок в отношении соседа, так что, думаю, у руководства двух стран выработался уже определенный иммунитет на регулярные словесные недержания тех или иных активистов.

И еще хотел бы добавить, что социальные выступления в Иране не закончились. Пусть не столь массово, пусть не столь медийно — но “взбесившийся будильник”, как я называю сигналы о социальном неблагополучии в иранском обществе, звонить не перестает. В прошлом месяце вновь прошла волна выступлений недовольных. И причем здесь Баку?

Так что, серьезные политики в Тегеране к версии об “азербайджанском следе” относятся более чем скептически. Поскольку и они, и их коллеги в Баку прекрасно представляют, что слухи о якобы имеющихся у Ирана или Азербайджана возможностях ослабить друг друга изнутри — о чем недавно, кстати, на полном серьезе рассуждал директор американского JINSA Майкл Маковский — сильно, мягко говоря, преувеличены.

— Сегодня Иран принимает активное участие в войнах на Ближнем Востоке. Как его действия, да и в принципе события в той части мира могут отразиться на Южном Кавказе?

— Здесь, на мой взгляд, главным является не участие Ирана в каких-то конфликтах, а те отношения, которые возникают у него в ходе этого участия с другими системными игроками, такими как Россия, Турция, США и так далее. Простой пример — происходящий сейчас раздел Сирии на сферы влияния. То, что в ходе этого процесса между Москвой, Тегераном, Анкарой, Вашингтоном возникают и будут возникать конфликты — совершенно очевидно.

А это, в свою очередь, будет формировать повестку вызовов, угроз и возможностей для внешней политики Баку. Словом, все достаточно банально — Азербайджану необходимо пристально отслеживать динамику изменений в отношениях между Россией, США, Турцией и далее по списку, своевременно реагировать на возникающие вызовы и умело использовать в своих интересах открывающиеся в противоречиях между своими партнерами возможности. У Баку это до сих пор очень и очень неплохо получается.

— Иран и США сегодня демонстрируют противостояние. Насколько оно реально?

— Знаете, американо-иранское противостояние — это реальность, с которой мир живет вот уже без малого сорок лет, с 1979 года. Противоречия Вашингтона и Тегерана носят антагонистический характер, проще говоря — они могут обостряться, могут слегка сглаживаться, но никуда, пока существует Исламская республика Иран — как набор определенных экономических, политических, социальных и идеологических принципов — не исчезнут.

Главное, чтобы вся эта “холодная война” не перешла в “горячую”. К счастью — предпосылок для такого развития событий по целому ряду причин пока нет.

Для остального мира американо-иранское противостояние давно уже из разряда событий категории “ах, что делается!” стало постоянно действующий фактором, который непременно надо учитывать во внешнеполитических раскладах.

Причем, кто-то прекрасно научился извлекать из него вполне себе реальные политические и экономические выгоды. Словом, в нашей жизни есть снег, есть дождь, есть американо-иранское противостояние и что-то еще, столь же привычно неизбежное. Особого комфорта это, возможно, не добавляет, но и без него никак.