Азербайджанец: я уничтожил армянского снайпера выстрелом в его прицел

«Когда враги перешли в наступление, у них не было погон на плечах. Я, предположив, что один из них – тот, что постарше, является командиром, взял его на прицел и уничтожил одним выстрелом. Я целился в него 45 секунд. Было нелегко, потому что они все передвигались очень быстро. Они шли на нас, стреляя. После того, как этот один был подстрелен, все остальные бросились бежать в рассыпную».

Как передает AZE.az, собеседник Armiya.az В.Дж. – служащий на передовой сверхсрочник. Он – снайпер. Скоро ему заступать на дежурство на боевом посту, а пока еще есть время и он готов побеседовать.

 

– Расскажите нашим читателям, что значит быть снайпером, стоять лицом к лицу с врагом на передовой? Посвятите нас немного в тонкости вашей профессии.

– Сначала я хочу выразить вам благодарность за то, что приехали к нам прямо сюда, интересуетесь нашей службой. А теперь перейдем к вашему вопросу. Снайпера называют «всевидящим оком» армии. А еще «бесшумной смертью» … Перед снайпером стоит трудная и ответственная задача. Нам важно, прежде всего, хорошо замаскироваться, так сказать, слиться с окружающим рельефом и обстановкой.

Первая установка – хорошо спрятаться и замаскироваться, чтобы противник не мог заметить нас, и чтобы потом не пришлось после каждого выстрела менять свою позицию. А наша святая задача – уничтожать живую силу противника. И потому каждый боец, который становится снайпером, должен уметь обращаться со снайперскими винтовками, такими, как СВД, «Истиглал», «Ялгузаг», «Мубариз».

– А, вообще, каково значение снайпера в армии? (Для людей, разбирающихся в военном деле, мой вопрос может показаться, по меньшей мере, странным, но он рассчитан на то, чтобы это уяснили для себя сегодняшние молодые ребята –  завтрашние призывники – ред.).

– Знаете, это невозможно выразить одними словами. Сколько бы не было у нас дальнобойных ракет, артиллерийских установок, бой, который ведет обычный рядовой боец – это совсем иное. Порой отвага простого солдата может предопределить исход целой войны. Так, во всяком случае, это понимаю я. Вот именно в этом и есть значение снайпера.

Когда пресекается вражеская провокация или когда идет контратака, снайпер должен прикрывать огнем авангардную группу, потому что снайпер видит то, чего не могут видеть другие бойцы. И еще, если враг обстреливает нашу сторону, затаившись на какой-то позиции, мы, снайперы, должны обнаружить и подавить эту огневую точку. В этом и состоит разница между боевым дежурством обычного солдата и снайпера: солдат ведет наблюдения и обо всем, что заметил, записывает, чтобы доложить командованию, а снайпер любого, кого заметит на вражеской стороне, рассматривает как свою цель.

Мой палец всегда на спусковом курке, предохранитель снят, и я терпеливо веду наблюдение, следя за очередной целью. Один мой выстрел – и враг, пытавшийся совершить провокацию, будет уничтожен. Стоит только армянину высунуться – он будет убит. Как говорил Пушкин? «Ты трус, ты раб, ты армянин»… Вот поэтому снайпер в армии – это считай всё. Между прочим, мы одни (снайперы – ред.) заменяем артиллерийскую точку.

– Как известно, подразделения ВС Армении постоянно совершают провокации на линии фронта. Интересно, как вы уничтожали армянских военнослужащих при попытках таких провокаций?

– Еще как уничтожал (смеется). Причем не один раз…Точно не скажу, когда это было. Однажды я стоял на посту. Как обычно ночью наблюдение я вел через прибор ночного видения. Вдруг со мной вышли на связь и сообщили, что враг собирается напасть на соседний пост. Кстати, тут должен отметить, что у снайперов есть свои «хитрости», как подобраться к позиции незамеченным.

Я перебрался на позицию, с которой мог наблюдать за тем постом, на который планировалось нападение. Вам может показаться странным, но я в тот момент испытывал прямо-таки эйфорию, потому что я «вышел на охоту». А на охоте как? Либо ты, либо тебя… Ну, короче, в час ночи вражеская разведгруппа из пяти человек попыталась пробраться к нашему посту. Наши же солдаты, молодцы, дали им жару – армяне отступили. Мне не оставалось ничего другого, как вернуться на свой прежний пост.

А под утро враг попытался пробраться уже к моему посту. Ага, вот тогда для меня снова началась «охота» – охота на врага. Я целился в противника. В любой миг я мог произвести свой выстрел. Но, прежде чем выстрелить, я все как следует «взвешивал», чтобы быть уверенным, что мой выстрел окажется точным. И как только взятый мной на прицел один из диверсантов – этакий здоровяк – подался вперед, я выстрел ему прямо в лоб. Я еще подумал тогда: «Хоть бы это оказался их командир».

Я не был уверен в том, что «устранил» командира, потому что на них не было никаких знаков различия. Но как только здоровяк упал замертво, все остальные бросились бежать в рассыпную. Посему мне стало понятно, что я убил их командира.

Его труп пролежал под открытым небом до самого рассвета. А затем его окружили голодные псы и начали рвать на куски. Они с таким остервенением набросились на свою «добычу», что протащили его уцелевшие останки на нейтральную полосу. Потом уже выяснилось, что мой выстрел сразил армянского майора.

– Наверняка, снайперу всегда интересно знать, кто же тот, который целится в него по ту сторону линии фронта. Вам приходилось когда-нибудь бить армянских снайперов, что называется, око в око?

– Это интересный вопрос. Однажды на противоположном вражеском посту солдаты поменялись местами со снайпером. Смотрю, их снайпер «устраивается» на месте. Наконец, залёг. Только захотел взять меня на прицел, как рука его дрогнула, и вылетевшая пуля задела наш ДОТ (долговременная огневая точка – ред.). Как только раздался его выстрел, нажал на курок и я. И попал ему знаешь куда? Прямо в его оптический прицел.

Моя пуля влетела ему в левый глаз. Только так надо с ними… Когда я смотрю на них со своего поста, перед моими глазами всплывают все те зверства, что они совершили против нас. Когда я думаю о том, что они – те самые преступники, руки которых обагрены азербайджанской кровью, во мне закипает злость. Но нет, снайпер должен быть абсолютно спокоен и очень терпелив. И прежде всего я – азербайджанский солдат.

– В начале нашей беседы вы сказали, что снайперов называют «бесшумной смертью»…

– Ну да… Бесшумная смерть, кара за грехи… А потому называют смертью, что снайпер должен стрелять на убой, он не должен лишь ранить того, в кого целится. Если ты взял врага на прицел и выстрелил – это значит, что он должен быть убит.

Я служил в разных местах. Когда я служил в Физули, меня называли «белой смертью». Так называли и известного финского снайпера Симо Хяюхя (один из самых результативных снайперов в мировой истории – ред.). Когда я, замаскировавшись в снегу, залегал на позиции, меня не могли обнаружить даже свои. Бывало, мои сослуживцы, сами не ведая того, часами находились рядом со мной, беседовали, отдыхали.

А стоило мне специально шевельнутся, они не на шутку пугались. Вот потому меня и прозвали так – «белая смерть». А еще им нравилось вспоминать мой меткий выстрел, когда я всадил пулю прямо промеж бровей тому армянскому майору-здоровяку. В Газахе меня называли на турецкий лад «авджы» (охотник – ред.). Слава Аллаху, я еще ни разу не промахивался.

Это правда, что каждый военнослужащий всегда готов стать шехидом, пожертвовать своей жизнью ради Родины. Но меня учили убивать – убивать врага. Будучи сам невидим, я вижу всех врагов и убиваю их одним метким выстрелом. Но знаешь, брат, никто не сможет прожить ни на секунду дольше того, сколько ему отмерено Аллахом. И потому всякий раз, когда я выхожу на службу, я произношу про себя келмейи-шахадат (мусульманская молитва – ред.).

– А какой вы в обычной жизни, на гражданке?

– Я интересный человек. О военных на гражданке зачастую отзываются нелестно, говорят, что они нетерпеливые люди, называют их «контуженными». Вот и со мной и домашние мои, и другие родственники, которых я навещаю, ведут себя опасливо, чтобы ненароком не вывести меня из себя. Но, знаешь брат, я ведь снайпер. У меня очень большое терпение.

И по природе я очень спокойный человек. Люблю смеяться про себя. Я женат, имею одного ребенка – дочку. Она – мое лекарство от всех стрессов. Когда я бываю дома, и малышка спит, то я смотрю кино. Все фильмы – про снайперов. Я смотрю, как иностранные снайперы маскируются на позиции. Иногда что-то беру себе на заметку, а потом использую на посту. Это дает отличный эффект. Люблю музыку. Но не песенную, а инструментальную – особенно нравится фортепианное исполнение.

– Вы уже привыкли к этим местам, а что изменится в вашей службе, если вас переведут служить в другое место?

– Ничего…(смеется). Я немало мест поменял за время службы. Куда бы я не пошел, первым делом я изучаю саму местность. Выбираю себе места, подходящие для позиций, помечаю их. После знакомства с личным составом – своими новыми сослуживцами – я приступаю к службе.

Видишь эту СВД (снайперская винтовка Драгунова – ред.). Чего она только не видела, где она только не бывала со мной… Иногда мое оружие словно говорит мне: «Давай на охоту!» (смеется). Но наш Верховный главнокомандующий призывает Армению к мирному решению конфликта. Это показывает гуманизм нашего народа. Но армянам этот жест не понять. А как только наш Президент отдаст боевой приказ, в тот же миг я снова выйду на «охоту», и «охотиться» я буду на высокопоставленных армянских офицеров.

Правда, никто не хочет войны… Что кому дала война? Стольких братьев она у меня забрала… Вот поэтому я и хочу, чтобы земли, ради которых была пролита их кровь, мы отвоевали своей кровью. Карабах наш! Я поклялся, что только тогда завершу службу, когда мы отвоюем Карабах.

– Каждый ли может стать снайпером?

– Нет, брат. Во-первых, для того чтобы стать снайпером, нужно иметь нормальный рост. Еще лучше, если ты высокий. Руки должны быть длинными. Нужно иметь большое терпение. Ты должен уметь принимать верные решения. Нельзя, чтобы ненависть к врагу застилала тебе глаза, потому что стрелять надо не абы в кого из них, пойманного в прицел. Вот меня, например, молодые солдаты частенько «дергают» – мол, что же ты, командир, не стреляешь по тому, кто на вражеском посту?

А ведь если выстрелишь, то обнаружишь себя. А они – молодые солдаты – этого не понимают, потому что месть застилает им глаза. А в нас – снайперах – не это чувство преобладает, а понимание того, что надо исполнить полученный приказ. Что теперь скажешь: каждый ли сможет быть снайпером? Все новобранцы, которые приходят сюда, поначалу хотят стать снайперами. Но малейшая ошибка означает смерть. Так что, когда они начинают понимать это, то у многих пропадает желание стать снайпером.

Я бы советовал нашим молодым ребятам больше заниматься спортом. И еще, я хочу сказать им, пусть, даже выйдя на гражданку, они не забывают о том, что они – солдаты. Пусть не забывают тех навыков, которые приобрели во время службы. И спасибо вам, что приехали к нам сюда. Мы интересно побеседовали. А теперь разрешите попрощаться – мне на боевое дежурство. До свидания, может, еще увидимся на победном шествии!