Скоро Тарасову станет ясно, что «карабахская конфетка» заманила армян в лоно Советской власти.
В продолжение полемики в рубрике «Тарасовские мифы о Карабахе» ее инициатор, постоянный автор армянского ИА РЕГНУМ Станислав Тарасов опубликовал еще три статьи: «Как Сталин и Орджоникидзе рапортовали о переходе Карабаха в состав Армении», «Где акт АзССР от 1 декабря 1920 года о вхождении Карабаха в состав Армении?» и «Как Мустафа Кемаль решал карабахскую проблему».
С самого начала отметим, что С.Тарасов не выдержал еще один тест на профессиональную этику: ни в одном из своих статей он не приводил ссылок на статьи своих оппонентов, не дав возможности читателям ИА РЕГНУМ ознакомиться с контраргументами полемизирующих с ним авторов. Создавалось впечатление, что Тарасов ведет разговор с самим собой, и, собственно, полемики-то нет никакой. Фактически, он бросил своих читателей самим выискивать в интернете ответные статьи его оппонентов, что является проявлением неуважения к аудитории. В то же время, оппоненты Тарасова всегда приводили ссылки на его статьи в Регнуме, помогая читателям оставаться в курсе дискуссии и самим делать выводы.
Приведем и на этот раз ссылки на статьи, отражающие полный ход полемики в хронологическом порядке:
http://regnum.ru/news/1426214.html
http://aze.az/news_stanislav_tarasov_ostavil_62441.html
http://regnum.ru/news/1426941.html
http://aze.az/news_imya_sestra_imya_62668.html
http://regnum.ru/news/1427150.html
http://aze.az/news_tarasovskie_mify_o_62666.html
http://regnum.ru/news/1427484.html
http://regnum.ru/news/1428130.html
http://regnum.ru/news/1428477.html
http://aze.az/news_kak_narimanov_qorel_62958.html
http://regnum.ru/news/polit/1429045.html
http://aze.az/news_ot_kakoy_pechki_63122.html
http://regnum.ru/news/polit/1429791.html
http://aze.az/news_kak_gorjonikidze_za_63152.html
Мы сознательно воздерживались от очередной статьи после нашего последнего ответа, дав Тарасову некоторую «фору» – возможность выступить аж с тремя статьями. Дело в том, что мы долго пытались найти в этих трех его последних безответных статьях тот point, на который можно было бы ответить. Но никакого point-а мы так и не увидели.
Возьмем, к примеру, первую из трех последних его статей под заголовком «Как Сталин и Орджоникидзе рапортовали о переходе Карабаха в состав Армении» от 20 июля. Для начала напомним, что суть полемики заключается в вопросах «входил или не входил Карабах в состав АДР в 1918-1920 гг.?», «Была ли АДР признана де-юре?» и «Что произошло с Карабахом в июле 1921 года: был ли он легким движением руки Сталина отторгнут от Армении и передан Азербайджану или он был все-таки оставлен в составе Азербайджана?»
Нам казалось, что в наших немногочисленных, по сравнению с тарасовскими, статьях все точки над i были поставлены, ибо бесспорными историческими фактами являлись формальное и фактическое вхождение Карабаха в состав АДР, де-юре признанность АДР на двусторонней основе со стороны 26 государств (19 из которых открыли в Баку свои дип.представительства) и оставление Карабаха в составе Азербайджана летом 1921 года. Поэтому особого смысла отвечать на три последние статьи Тарасова, которые большей частью касаются совершенно посторонних тем, выходящих за рамки предмета дискуссии, мы не видели.
К примеру, в статье «Как Сталин и Орджоникидзе рапортовали о переходе Карабаха в состав Армении» речь идет совершенно о посторонних вопросах, не имеющих никакого отношения к рассматриваемому периоду – 23-месячному периоду существования АДР, бесспорное вхождение Карабаха в состав которой безуспешно и голословно оспаривается армянскими псевдоисториками и политологами. Лишь в самом конце автор напоминает об известной декларации Азревкома от 1 декабря 1920 года, смысл которой он по-прежнему искажает. В декларации Азревкома говорилось о передаче Нахчывана и Зангезура Советской Армении и предоставлении Нагорному Карабаху права на самоопределение. Тарасов же пишет о добровольном отказе Баку от этих трех областей, что не одно и то же. Правда, он ссылается на телеграмму Орджоникидзе от 2 декабря в адрес Совнаркома РСФСР и опубликованное в газете Известия от 4 декабря обращение Сталина, содержащие искаженные формулировки декларации Азревкома. При этом Тарасов выдвигает при этом сногсшибательный аргумент: «Сталин был скурпулезен в подборе документов и редактировании при подготовке к их изданию». То есть, по мнению Тарасова, сам первоисточник – декларация Азревкома – «неважен», а важно то, как его интерпретируют другие. Удивительное проявление «профессионального» отношения к первоисточнику. Но даже не это главное.
Интереснее становится чуть дальше. Тарасов, который, как мы знаем, любит выдвигать свои собственные гипотезы, вытекающие из геополитической палитры с участием крупных игроков, разыгрывающих те или иные карты, на этот раз не усмотрел самого очевидного, лежащего буквально на поверхности. Так называемый «добровольный отказ» Баку от Нахчывана и Зангезура в пользу Советской Армении и предоставление крестьянству Нагорного Карабаха возможности самоопределения были ничем иным, кроме как уловкой с целью завоевания симпатий простых армян и внесения раздора в ряды дашнаков. Об этом столько раз писалось в историографии темы, а Тарасов вновь за старое!
Почему декларация вышла именно 1 декабря 1920 года, а не через пару недель после этой даты и не за пару недель до нее? Второго декабря дашнакское правительство подписало позорный Александропольский договор с Турцией, который сокращал Армению до крохотных размеров и снимал вопрос о «спорности» (с точки зрения Еревана) Нахчывана, Зангезура и Карабаха. Договор навсегда закрывал этот вопрос для разгромленной Армении. В тот же день дашнаки, при условии сохранения независимости Армении, согласились (или были вынуждены) передать власть новому правительству – тем самым Советам, которые за день до этого из Баку неожиданно объявили об «отказе» Азербайджанской ССР от тех самых вожделенных территорий в пользу Советской Армении (при вошедшей в Ереван Красной Армии у дашнаков, собственно, и выбора-то не было). Стоит ли сомневаться, на чью сторону перешло бы после подобной новости местное армянское население – на сторону дашнакского правительства, доведшего страну до краха, или на сторону большевиков, пришедших сюда, чтобы не только спасти страну от турок, но и «подарить» ей Нахчыван, Зангезур и Карабах, на обретение которых армяне почти уже потеряли всякую надежду? В высшей мере риторический вопрос! Неудивительно, что декларация Азревкома сделала свое дело – сопротивления со стороны армии дашнакского правительства, практически, не было, а местное население восторженно встречало Красную Армию.
Между тем, риторическим был и другой вопрос: а собирался ли кто-нибудь в действительности отчуждать эти территории в пользу Армении – пусть даже Советской? В день, когда декларация была «торжественно» зачитана в Баку, никто и не думал в действительности дарить их Армении. Н.Нариманов, зачитавший эту декларацию, был последним в мире человеком, который готов был бы пойти на подобный шаг. Все его действия и переписка как до этой даты, так и после нее, раскрывают, насколько далек он был от самой мысли, что передача этих исконных земель в пользу Армении была возможна. Подобную мысль ни на секунду не допускали ни деятели АДР, ни азербайджанские коммунисты во главе с Н.Наримановым. Это было просто исключено, подобный безумный сценарий не рассматривался. И те, и другие считали Нахчыван, Карабах и Зангезур бесспорно азербайджанскими территориями. Зато рассматривался и успешно был осуществлен иной сценарий – показав издалека «карабахскую конфетку», заманить армян в лоно Советской власти и уже никогда оттуда их не выпускать.
Неудивительно также и другое – как только Советская власть в Ереване укрепилась (по крайней мере до дашнакского восстания февраля-апреля 1921 г.), об этой декларации уже перестали вспоминать. Она канула в Лету. Поэтому когда свою следующую статью Тарасов озаглавливает «Где акт АзССР от 1 декабря 1920 года о вхождении Карабаха в состав Армении?», он должен знать, что этого акта нет и нe могло быть. Декларация сыграла роль «мавра», который сделал свое дело и которому пора было уходить.
Есть еще одна причина, по которой Москва совместно с Азервкомом решили разыграть эту хитроумную карту под названием «декларация 1 декабря». В ноябре 1920 года перед лицом неизбежного разгрома Армении в войне с Турцией и, отчасти, в знак протеста против провальной политики дашнакского правительства орудующий в Зангезуре генерал Нжде решил выйти из подчинения Еревана. 25 ноября он объявил о создании Зангезурской Республики. Несомненно, декларация Азревкома была адресована также и ему в надежде на то, что он откажется от сопротивления и перейдет на сторону Советов. Об этом свидетельствует телеграмма, отправленная ему 16 декабря военным комиссаром Советской Армении Ависом и генералом Дро (в годы второй мировой войны – гитлеровкий пособник, как, впрочем, и сам Нжде). В телеграмме Авис и Дро сообщали, что Азербайджан «отказался» в пользу Армении от Зангезура, Нагорного Карабаха и Нахчывана, и предложили Нжде сложить оружие и встать под знамя Советской Армении, сблизиться с РСФСР и Азербайджанской ССР (См.: Аво, «Нжде», Бейрут, 1963 г., стр. 154). Однако Нжде, в отличие от Дро, не поверил и не принял декларацию Азревкома «за чистую монету», справедливо разглядел в ней хитрую уловку и отверг предложение, отказавшись таким образом подчиниться не только большевикам, но и своим дашнакским соратникам. Он догадывался, что после сложения оружия и перехода на сторону Советов, декларация Азервкома потеряет актуальность и обещанные территории так и не перейдут к Армении.
К сожалению, мы не можем сегодня найти в архивах документальных следов, раскрывающих предысторию появления декларации Азревкома, хотя данный вопрос представляет для нас большой интерес. Однако совершенно бесспорны два факта: декларация не могла появиться просто так, тем более за подписью Н.Нариманова, который ни минуты в своей жизни не допускал мысли о передаче этих азербайджанских территорий Армении, пусть даже и советской. А во-вторых, в пользу того, что декларация Азервкома была разыгранной совместно РСФСР и АзССР картой с целью заручения симпатиями ереванских армян, свидетельствуют события, произошедшие полгода спустя, когда была разыграна точно такая же шахматная партия. Об этом чуть ниже.
Как известно (просим запомнить даты), декларация Азревкома от 1 декабря 1920 года так и осталась на бумаге: правительство Армянской ССР так и не начало осуществлять руководство над тремя областями. Нахчыван вплоть до Карсского договора от 13 октября 1921 года и Карабах вплоть до решения Кавбюро от 5 июля 1921 года по-прежнему управлялись коммунистами из Баку, а в Зангезуре реальная власть вплоть до 10 июля 1921 года находилась в руках у мятежного Нжде, не подчинявшегося ни Еревану, ни, естественно, Баку. 18 февраля 1921 года в Армении неожиданно вспыхнуло восстание, в стране примерно на полтора месяца было восстановлено дашнакское правительство во главе с последним премьером Симоном Врацяном, однако 3 апреля Красная Армия вновь заняла Ереван. Зангезур же вплоть до 10 июля, когда остатки отрядов Нжде перешли приграничную реку Араз, по-прежнему оставался мятежным.
16 марта 1921 года, когда Армения вновь перешла под власть восставших против Советской власти дашнаков, РСФСР и Турция заключили Московский договор, навсегда определивший статус Нахчывана в составе Азербайджана. А ведь со дня декларации Азервкома не прошло и трех с половиной месяцев! Армянские политологи считают, что это было своего рода наказанием со стороны Москвы за февральское восстание армян. Мы считаем иначе: даже в день зачитывания декларации никто и не думал отдавать армянам Нахчыван.
В доказательство этому можно привести один уникальный документ из архива И.В.Сталина, выявленный недавно и любезно предоставленный нам проживающим в Москве кандидатом исторических наук Эльдаром Аббасовым. За 10 дней до подписания Московского договора, то есть 6 марта 1921 года И.Сталин из Кремля писал Г.Чичерину: «Сообщаю Вам согласно Вашей просьбы точное содержание моих заявлений турецким делегатам о возможных по моему мнению уступках со стороны РСФСР». Далее идет текст из 4 пунктов, первый из которых касается Батумского округа, Артвина и Арденуча, второй – Ардагана, третий – Александропля, и четвертый, самый главный для нас пункт – Нахчывана, в котором Сталин пишет следующее: «По вопросу о Нахичевани последнее слово предоставляется представителю Азербейджана» (см.: РГАСПИ (бывший ЦПА при ЦК КПСС), ф. 558, оп. 1, ед.хр. 824, л. 8). В правом верхнем углу поверх грифа «Сов.секретно» поставлен новый штамп «Рассекречено».
Этот документ свидетельствует о том, что при всей своей огромной власти, наделенной для решения данных вопросов, Сталин оставлял последнее слово в определении судьбы Нахчывана на усмотрение азербайджанцев. Не армян, в пользу которых Н.Нариманов якобы «отказался» от Нахчывана, а по-прежнему азербайджанцев! Это является ярчайшим доказательством того, что, во-первых, Нахчыван (впрочем, как и Карабах), несмотря на всякие «декларации азревкомов», никогда не рассматривался ни Москвой, ни тем более Баку в качестве «спорной» территории, а во-вторых, это еще раз свидетельствовало в пользу того, что декларация Азревкома от 1 декабря 1920 года (впрочем, как и декрет Совнаркома Арм.ССР от 12 июня 1921 года) была ложно подброшенной картой, приманкой для дашнаков и простых армян в период советизации Армении.
После Московского договора, поставившего точку над i в вопросе Нахчывана, оставались Зангезур и Карабах. 12 мая, то есть уже после восстановления в Ереване Советской власти, представители Армревкома выехали в Зангезур на встречу с Нжде, которая состоялась в селе Галаджык Сисианского района. Во время переговоров Армревком потребовал от Нжде без боя сложить оружие, но тот не согласился.
И тогда большевики решили пойти на однажды уже опробованную уловку. 3 июня 1921 года Пленум Кавбюро ЦК РКП(б) вновь разыграл известную карту, призванную определенными территориальными (заведомо ложными) обещаниями склонить армянских мятежников на сторону Советской власти. На заседании пленума вторым пунктом повестки дня рассматривался так называемый «Зангезурский вопрос». Решение по данному вопросу в протокол заседания не вошло, а было вынесено отдельно в приложение к протоколу номер 6 под грифом «Сов.секретно». Приложение состоит из семи пунктов, которые мы цитируем дословно:
«1) Зангезур (т.н. «Зангезурскую республику» Нжде – прим.ред.) ликвидировать в конце июня.
2) Немедленно приступить к подготовке военных действий.
3) Одновременно с подготовкой, правительству Армении (Арм.ССР – прим. ред.) отправить свою декларацию в Зангезур (т.е. Нжде – прим.ред.) в ответ на заявление Зангезурского правительства.
4) Вместе с отправкой декларации принять меры к немедленному занятию Мегри.
5) Указать в декларации Армянского правительства о принадлежности Нагорного Карабаха к Армении (вот и сама уловка – прим.ред.).
6) В промежуток между предъявлением декларации и началом военных действий, Грузинскому и Азербайджанскому правительствам послать своих представителей в Зангезур для посредничества.
7) Ликвидировать одновременно с Зангезуром и Курдистан («Красный Курдистан» – Лачин, Кельбаджар, Губадлы, Зангелан – прим.ред.)».
23 июня 1921 года Совнарком Армянской ССР во главе с Александром Мясникяном направил телеграмму Нжде, в которой предлагали сложить оружие и присоединиться к Советской Армении, обосновывая тем, что Азербайджанская ССР «признала Карабах и Зангезур как часть Армянской ССР». Такая же телеграмма поступила предводителю епархии, архиепископу Нерсесу Мелик-Тангяну. В ответной телеграмме Мелик-Тангянa говорилось: «Председателю народных комиссаров гражданину Мясникяну. Копия – спарапету Нжде. Получив опубликованную 23 июня 1921 года декларацию Совета комиссаров о Зангезуре, с согласия Врацяна мы отправили нарочного к Нжде с предложением о прекращении военных действий и начале мирных переговоров…»
Но Нжде так и не поддался на эту удочку и вновь, как и прошлый раз в декабре 1920 года, не поверил этим обещаниям. И вновь оказался прозорливым – не прошло и двух недель после обмена телеграммами, как очередной Пленум Кавбюро ЦК РКП(б) принял окончательное решение по Нагорному Карабаху – «оставить в пределах А.С.С.Р.». Еще через пять дней после этого пленума, 10 июля 1921 года перед лицом наступающих советских войск Нжде вместе со своим отрядом полностью покинул Зангезур.
Нжде оказался прозорливее и Станислава Тарасова, также принявшего за «чистую монету» как декларацию Азревкома от 1 декабря 1920 года, так и декрет Совнаркома Армении от 12 июня о включении Нагорного Карабаха в ее состав.
Совершенно непонятно, с какой целью Тарасов в своей статье от 22 июля вдается в абсолютно бессмысленный разбор разночтений в декларации Н.Нариманова от 1 декабря и заявлении И.Сталина от 4 декабря, когда не имеет никакого значения, что именно объявлялось «частью Армянской ССР». В список передаваемых пролетарской Армении территорий Азервком мог включить хоть Шамаху и Баку, не являвшихся предметом диспута. Подобное разночтение еще раз доказывает, что в конечном итоге все равно ничего не было бы передано.
После декрета 12 июня Совнаркома Армянской ССР о включении Нагорного Карабаха в состав этой республики прошло примерно три недели, прежде чем стало ясно, что у Нжде нет никаких шансов закрепиться в Зангезуре. Поэтому встал вопрос о судьбе этого декрета – что с ним делать? Отменять его Мясникяну, являвшегося сторонником переподчинения Карабаха Армении, было жалко. А претворение в жизнь не входило в планы тех, кто разыграл эту хитроумную партию. К началу июля ситуация осложнилась. Руководители Армянской ССР, имея на руках декрет от 12 июня, не захотели возвращать то, что было им на время и сугубо из тактических соображений передано, так сказать, в долг (да и то только на бумаге) – Нагорный Карабах. Поэтому было принято решение созвать 4 июля пленум Кавбюро, который рассудил бы армянских и азербайджанских коммунистов. Что произошло на пленуме и какая формулировка была принята, всем хорошо известно. Об этом неоднократно писалось. Вот и вся история с «передачей Сталиным» Карабаха Азербайджану.
Наконец, последняя статья Тарасова поражает своей оторванностью от контекста обсуждаемых вопросов. В ней автор приводит абсолютно бесполезную подборку документов, не доказывающих ни один из его тезисов. Смешным является также выбор Тарасовым заголовка статьи «Как Мустафа Кемаль решал карабахскую проблему», не отражающего содержания публикуемых им документов. В документах слово «Карабах» упомянут всего дважды, да и то без какого бы то ни было отношения к тому, как Мустафа Кемаль «решал» его судьбу. Поэтому комментировать последнюю статью Тарасова в силу ее выпада из общей колеи обсуждаемой темы действительно трудно.
Чтобы показать Тарасову, как следует правильно проводить подборку и публикацию по данной теме архивных документов, в скором времени выйдет в свет еще один материал. И тогда Тарасову станет ясно, в какой степени Азревком во главе с Н.Наримановым, а также рапортовавший в Москву Орджоникидзе, «горели желанием» поскорее «избавиться» от Нахчывана, Зангезура и Карабаха.
И все же посоветуем Тарасову не отвлекаться от заданной им же темы полемики и вернуться к обсуждению трех первоначальных вопросов: входил ли Карабах в годы АДР в ее состав, была ли АДР признана со стороны других государств на двусторонней основе и как соотносится армагитпроповский тезис о «передаче Сталиным» Карабаха от Армении Азербайджану в свете решения пленума Кавбюро от 5 июля 1921 года с исторической действительностью. В последнем случае попросим Тарасова и его армянских коллег привести хотя бы одно документальное свидетельство о решающей роли «тирана» в судьбе Карабаха. Тем более сейчас, когда архив Сталина рассекречен.