Угрозы министра обороны Армении Давида Тонояна начать наступательные операции «за новые территории» – это наглядное свидетельство агрессивной захватнической политики этой страны, заявил в субботу МИД Азербайджана.
В дипломатическом ведомстве также обратили внимание на то, что министр позволил себе подобные выпады сразу после встречи премьер-министра Армении и президента Азербайджана в Вене, по итогам которой лидеры совместно призвали к созданию благоприятной обстановки для мира.
Напомним, выступая по поводу Карабаха перед представителями армянской диаспоры Нью-Йорка, Тоноян заявил: «Я как министр обороны говорю: я переформулировал формат «территории в обмен на мир». Мы сделаем прямо противоположное – «новая война за новые территории».
«Не будет никаких уступок. Возможны компромиссы», — добавил он, пообещав нарастить число наступательных подразделений. «Мы выйдем из этой окопной ситуации, постоянного оборонного состояния. Мы увеличим число тех подразделений, которые могут перенести военные действия на территорию противника», — пригрозил министр.
В Минобороны Азербайджана тоже откликнулись на угрозы: «Безответственное выступление министра обороны Армении, в то время, как премьер-министр Никол Пашинян положительно оценил состоявшуюся в Вене встречу, свидетельствует о хаосе, существующим во властных структурах этой страны», – заявил представитель ведомства.
Стоит отметить, что угрозы в адрес Азербайджана прозвучали за несколько дней до годовщины начала «апрельской войны» 2016 года.
Как передает AZE.az, о том, готовы ли сейчас и в самом деле войска Армении к широкомасштабному наступлению вглубь Азербайджана, в интервью порталу «Москва – Баку» рассуждает российский востоковед Дмитрий Верхотуров.
– За минувшие три года изменился ли, по-вашему, военно-политический баланс сил вокруг Карабаха? Как известно, стороны продолжают накачивать «военные мускулы». Азербайджан, например, купил в Белоруссии реактивную установку залпового огня «Полонез», а Армения договорилась, что Россия ей поставит через год четыре самолета Су-30СМ.
– Существенных изменений не произошло. Военный потенциал определяется экономическим потенциалом, а он, в принципе, в Армении не может значительно вырасти. Выпросить у России больше вооружения и боеприпасов? Вряд ли получится. Что касается азербайджанской стороны, то пока, насколько это известно, подготовка к широкомасштабному наступлению не ведется. «Полонез» – да, это замечательное оружие, но сам по себе он не обеспечит успех всей операции.
Четыре самолета Су-30 для ВС Армении, скорее всего, предназначены в качестве замены тех, что совсем уже летать не могут. Все-таки для России Армения остается союзницей, и поддерживать армянскую армию хотя бы в минимальной боеготовности – это тоже одна из задач Москвы.
Но, на мой взгляд, кстати, апрельские события 2016 года войной трудно назвать, это была отдельная операция. Если бы Азербайджан попробовал провести наступление на всю глубину, до армянской границы, тогда это уже была бы война.
– Кто же в этой операции больше выиграл?
– Конечно, это был ощутимый удар по Армении, армяне заволновались тогда, потому что вообще такого не ожидали. Азербайджанская армия, конечно, показала себя более эффективной. Так что в целом по итогам операции большую выгоду получил Азербайджан.
– А политический мирный процесс движется? Вот только что состоялась встреча в верхах в Вене – я имею ввиду первые официальные переговоры президента Азербайджана Ильхама Алиева и премьер-министра Армении Никола Пашиняна.
– Насколько я понимаю, на этом саммите никаких конкретных соглашений не было достигнуто. Думаю, вообще только переговорами ничего в Карабахе не получится. Все-таки этот спор c большой долей вероятности, увы, будет решен вооруженным путем. А вооруженное решение конфликта – это армейская наступательная операция. То есть около 100 тыс. человек, примерно 2-3 тысячи стволов артиллерии, танки, вертолеты. Вот эта сила может решить вопрос раз и навсегда.
– Вы говорите о наступательной операции только с азербайджанской стороны? Но ведь министр обороны Армении в последнее время стал периодически говорить о возможности наступательной операции своей армии…
– С азербайджанской, конечно. На самом деле в Карабахе не столько армянская армия, сколько вооруженные формирования, боеспособность которых вызывает вопросы. Они могут сидеть в укреплениях, пока их особо не атакуют. Но вот способны они что-то захватить? Есть определенные сомнения в этом.
– А если говорить о сроках, может ли еще 20 лет сохраниться статус-кво?
– Не знаю, насколько хватит терпения у Азербайджана. Это может продлиться еще двадцать лет, а может разрешиться в течение буквально нескольких месяцев.
– Можно ли предсказать, как Пашинян поведет себя в карабахском вопросе? Видно, что он не хочет брать на себя ответственность, тянет время.
– Пашинян – популист, причем довольно изворотливый. Он использует карабахскую тему исключительно для внутриполитического употребления, а в правящих кругах Армении много народу, связанного с Карабахом. Следуя их интересам, он всячески затягивает переговоры, хотя в общем ему самому это невыгодно, потому что Карабах ограничивает его политические маневры в других сферах, которые для него даже поважнее будут.
Это такой чемодан без ручки – и нести тяжело, и бросить жалко. У него не хватает политического авторитета, чтобы взять и бросить Карабах, и вот он вынужден с этим грузом таскаться. Не думаю, что это Пашиняну нравится, но у него выбора-то особо и нет.