«22 ноября исполнилось 29 лет как в Карабахе армянские боевики совершили на меня первое покушение», – рассказывает бывший военный комендант Шуши.
Как передает AZE.az, Armiya.az публикует интервью с бывшим военным комендантом Шуши и Шушинского района Азербайджана, старшим научным сотрудником факультета Внутренних войск Военной академии Беларуси, полковником Анатолием Поднесенским.
– В первую очередь, расскажите, пожалуйста, немного о себе.
– Я, Поднесенский Анатолий Владимирович, родился 28 июля 1947 года в городе Речица Гомельской области. Окончил Харьковское военное училище МВД СССР, Военную академию им. М.В. Фрунзе, Высшие офицерские курсы «Выстрел». Службу проходил в Кировской области, на Северном Кавказе, в Средней Азии, с 1992 года – в Беларуси. Участник боевых действий в «горячих» точках бывшего СССР.
Литературным творчеством занимаюсь с 1990 года, участник 7-го семинара литераторов Внутренних войск МВД СССР. Автор повестей «Красные капли дождя», «Охота на коменданта», «Белые сны» и рассказов о воинах Внутренних войск, опубликованных в журналах и газетах СССР, России и Беларуси. Автор и соавтор восьми военно-исторических книг и 72 очерков, посвященных истории Внутренних войск. Награжден девятнадцатью медалями, полковник в отставке.
– Когда вам было объявлено о вашей командировке в Азербайджан? Что вы на тот момент знали о конфликте в НКАО Азербайджанской ССР?
– О выезде я узнал в начале октября 1990 года. В спецкомандировку в Карабах отправляли строго по графику, который, как правило, не нарушался. Подмены допускались лишь в крайнем случае, потому что желающих ехать вне очереди туда, где стреляют, где в одночасье могут и убить, практически были единицы.
Я уехал 25 октября, добровольно, заменив своего сослуживца, у которого сложилось тяжелое семейное положение. В то время я служил старшим преподавателем тактики Высших курсов МВД СССР в Ташкенте. О конфликте знал из газет. Кроме того, об обстановке в НКАО более подробно писали в журнале ВВ МВД СССР «На боевом посту» и в приказах ГУК ВВ МВД СССР.
– Вас назначили комендантом Шуши и Шушинского района, то есть, района с преобладающим азербайджанским населением. Какая ситуация была на тот момент на вверенной вам территории?
– Меня, как полковника, хотели оставить в штабе комендатуры. Но я отказался от штабной работы и был направлен в самую горячую точку, комендантский участок № 4, в который входили город Шуша и 6 армянонаселенных и 8 азербайджанонаселенных сел. В Шуше в тот момент проживали азербайджанцы. Этот город знаменит тем, что там совсем недавно был захвачен в заложники командующий Внутренними войсками МВД СССР генерал-полковник Шаталин.
– Как вас приняло население Шуши?
– В принципе, население приняло меня хорошо. Познакомился и даже подружился со многими. 2 ноября 1990 года совместно с руководством Шуши выехал на переговоры с главами сел Мецкаладарасы и Киров (армяне). Шушинцев в село армяне не впустили. Поехали мы с Мишей Родичевым (майор, офицер группы боевого управления Комендатуры особого района). Армяне отказались вести переговоры. Все настроены были очень агрессивно, а мы — буфер между ними.
– Даже в тот, поздне советский период, командировка в Карабах не была безопасной. Вспомним, сколько покушений было совершено на председателя Оргкомитета В. Поляничко, военного коменданта НКАО генерала В. Сафонова, на комендантов других районов и городов. На вас совершались покушения?
– Вот, как раз 22 ноября исполнилось 29 лет первому покушению на меня со стороны армянских боевиков. Как сейчас помню, 22 ноября 1990 года я выехал с двумя сержантами и майором Родичевым к селу Эгцаог для проведения войсковой разведки. По агентурным данным, там находится банда. Решили ночью понаблюдать. На ходу высадил группу, а сам с водителем Сашей поехали по серпантину дальше, чтобы развернуться.
Проехали метров 100 и попали в засаду. Вероятно, нас ждали. Вспыхнул прожектор. Стреляли с двух высот человек 10 — 15. Очень плотный и прицельный огонь. Чудом выскочили из машины и отползли в сторону. Это был единственный выход: на горной дороге да в темноте скорость не прибавишь, а развернуться можно только в «кармане». Стреляли боевики в основном трассирующими, поэтому я их быстро засек. Выпустил пару очередей по пулеметчику — тот замолк, потом по автоматчикам и прожектору. Прожектор погас, автоматы замолчали, но нас тоже засекли. Еле-еле успели сменить позицию. Потом выползли на дорогу и по гравию по-пластунски доползли до поворота дороги. А там пешком дошли до нашей заставы. Вызвал по радио подкрепление.
23 ноября 1990 года рано утром снова отправились в Егцаог. Моя машина — в пропасти, 25 пулевых отверстий в машине с двух сторон. Напротив всех сидений, кроме сиденья за водителем, — пробоины.
11 декабря 1990 г. Обстановка очень напряженная, слишком много нападений и убийств. Настал, видно, и мой черед. В 16.00 с Мишей Родичевым выехали в Лачин. На повороте к Туршсу наш «уазик» пытались ЗиЛом сбить в пропасть. ЗиЛ, ударив нас, пытался уйти, но мотор заглох. Задержали водителя и пассажира. У них обоих пистолеты ТТ, а у нас с Мишей — сотрясение мозга и раны на руках и ногах. Зато у моих солдат, одетых в бронежилеты и каски, сидевших на заднем сиденье, — ни царапины. Вот в таких условиях и проходила моя командировка в Карабах.
– Почему, на ваш взгляд, тогдашний союзный Центр, на словах отказавший передавать НКАО Армении, тем не менее, занял двоякую позицию «и нашим, и вашим»?
– Это была личная позиция Горбачева и его верхушки. Он ведь не только не мог навести порядок в государстве, вернее боялся, но и развалил СССР. Он чего-то боялся, а может быть и был куплен, как вскрывается сейчас. Ведь если бы в Вискулях в Белоруссии арестовали трех алкашей руководителей, то и Союз остался бы, и порядок в государстве навести можно было бы. Простым людям эта война была не нужна. Я знаю много примеров, когда в селах Шушинского района противники днем воевали, ночью сидели вместе за столом. Пришлось со многими простыми людьми разговаривать, и не было у них ненависти друг к другу.
Какой-то манипулятор, скорее всего, из-за океана, очень умело руководил этой необъявленной в СССР войной и, к сожалению, победил: СССР не стало.
– Я знаю, что вы были знакомы с азербайджанской журналисткой Салатын Аскеровой, которая трагически погибла от рук армянских боевиков вместе с советскими офицерами. Когда вы покинули Шушу?
– Я уехал из Карабаха 30 декабря 1990 года. Через три дня на шоссе возле села Туршсу была расстреляна машина и погибли три человека, а 9 января 1991 года недалеко от того места, где мы с водителем ушли от боевиков, были расстреляны из засады начальник штаба соседнего комендантского участка Лачина майор Иванов, командир батальона подполковник Ларионов, их сержант–водитель и красавица девушка – корреспондент молодежной газеты из Баку, которые ехали в Степанакерт (ныне Ханкенди – Ред.).
Майора Иванова и корреспондентку из Баку, которая приезжала к нам в Шушу с иностранной делегацией, я хорошо знал…
Вот и все. В Карабахе я получил два знака от МВД Азербайджана, а медаль «За отличную службу по охране общественного порядка» где-то затерялась у вас в МВД.
– Следили ли вы в последующем за новостями из зоны Карабахского конфликта?
– Да, я следил за событиями в Карабахе. Сразу по приезду взялся писать повесть (я в Шуше ежедневно вел дневник), но не смог все переживать повторно. Писать начал через год. Несколько лет подряд до отъезда в Минск меня поздравляли с Новым годом ребята из Баку из прокуратуры (я помог им выехать их Шуши через армянские села до Баку). Потом искал их адреса, но потерял. Я и сейчас частенько слежу за событиями на этой земле. Очень хотелось бы, чтобы в Карабахе наступил мир, потому что мы, военные, наверное, больше чем кто-нибудь, знаем цену человеческой жизни и больше чем кто-нибудь не хотим воевать.