Премьер-министр Армении Никол Пашинян созвал совещание по борьбе с коррупцией и констатировал, что после революции правоохранительные органы достигли в этой борьбе “беспрецедентных результатов в сравнении с прошлым периодом”, но в целом итоги не удовлетворяют постреволюционным возможностям и ожиданиям общества.
Никол Пашинян отметил, что за 30 лет государству был нанесен урон на миллиарды долларов, и общество посредством революции дало мандат на их восстановление. По словам Пашиняна, на высоких должностях в правоохранительных органах работали «в прямом смысле слова изменники», которые препятствовали антикоррупционной борьбе, и даже сегодня есть те, кто препятствует.
На последнем заседании правительства премьер-министр Пашинян заявил, что 1,5 млрд. долларов из предусмотренных на модернизацию армии РА 2,5 млрд. должна обеспечить антикоррупционная борьба и возвращение награбленного.
За этим, фактически, следует жесткое заявление на совещании, где говорится уже о многомиллиардном уроне. Означает ли это, что 1,5 млрд. – это не предел, ответственность за возвращение которого берет на себя правительство?
Является ли актуализация этой темы частью агиткампании в преддверии конституционного референдума, или правительство действительно приступает к новой волне борьбы с коррупцией, рассматривая в этом контексте также решение проблемы Конституционного суда и новых реалий, которые за этим последуют?
Коррупционные схемы правящей системы Армении не ограничивались ее пределами. И в этом смысле борьба с коррупцией – далеко не внутриполитический вопрос, но и внешнеполитический. В этом контексте примечательно выглядит встреча генпрокурора Армении с послом России Копыркиным, которая состоялась несколько месяцев назад и на которой генпрокурор Артур Давтян говорил о важности возвращения незаконного нажитых в Армении средств.
Это также интересно на фоне заявлений Пашиняна об «измене» высокопоставленных правоохранителей. Ощущение такое, что руководителям правоохранительной сферы дали время, хотя не ясно, сколько времени и о каких объемах идет речь.