По мнению российского эксперта, присутствие в зоне армяно-азербайджанского конфликта 2000 российских солдат без тяжелого вооружения является символическим жестом, и Азербайджан уже добился своих целей.
Как передает AZE.az, Caliber.Az публикует интервью с российским экономистом, политологом, членом научного совета Российского совета по международным делам Владиславом Иноземцевым.
– Отношения Россия-НАТО вновь переживают не лучшие времена. В чем, на ваш взгляд, причина?
– Мне кажется, что отношения между Москвой и НАТО стабильно ухудшались если не с 2007-го, то по крайней мере с 2014 года. Причина проблемы – это резкое обострение российского милитаризма как в отношении своих соседей (что мы видим в ситуации с Украиной), так и в целом (что отражается ростом военных расходов, выходом за рамки многих ограничений в области контроля за вооружениями и общей риторикой Кремля). На мой взгляд, НАТО не является для России угрозой, но параноидальность мышления В.Путина, Н.Патрушева, С.Шойгу и остальных членов российского руководства вызывает отношение к этой организации как к главному источнику опасности. НАТО, разумеется, вынуждено отвечать взаимностью, поддерживать Украину, наращивать помощь государствам Балтии, увеличивать свои военные расходы.
Конечно, на отношения России и НАТО наложили серьезный отпечаток и отношения между Москвой и отдельными членами альянса, прежде всего США и Великобританией. Санкционная политика Запада, обмен высылками дипломатов, ограничения деятельности СМИ и неправительственных организаций с обеих сторон – все это усиливает тот градус недоверия, который возник со времен аннексии Крыма и, возможно, президентской кампании 2016 года в США. При этом я бы не сказал, что отношения разрушены окончательно и навсегда – скорее речь идет о том, что в нынешней ситуации вся логика отношений России и Запада препятствует их восстановлению.
Нельзя не заметить, что и в России, и на Западе (прежде всего в США) есть круги и отдельные политики, которые, несомненно, выигрывают от нарастания конфронтации. Это и военные, и операторы военных заказов, и даже исследовательские центры, работающие в сфере изучения «потенциального противника». Поэтому развернуть конфронтационный курс очень сложно.
– Российско-украинская война, которая длится с 2014 года и конца ей не видно. На каких условиях, на ваш взгляд, два народа, два государства могут примириться?
– Сложно сказать. Я бываю в Украине несколько раз в год, и не могу сказать, что с той стороны существует серьезная неприязнь к русскому народу. Украинцы в большинстве своем ненавидят В.Путина как агрессора и как военного преступника, чьи войска вторглись в их страну и установили на ее части сепаратистские режимы; многие украинцы негативно относятся к России как государству, которое на протяжении нескольких столетий подавляло украинскую культуру и язык и проводило над Украиной коммунистические эксперименты. Однако я не могу сказать, что это отношение переносится на русский народ – и это качество украинского народа вызывает лично у меня глубокое и искреннее восхищение, особенно учитывая тот факт, что в России широко распространена малообъяснимая ненависть к Украине и украинцам, постоянно поддерживаемая Кремлем.
Бывшая империя мстит одному из входивших в нее народу и за нежелание продолжать занимать подчиненное место в ее структуре, и за более долгую историю, и за готовность воспринять ценности, которые метрополия считает для себя чуждыми. Поэтому я убежден, что вопрос о «примирении» целиком находится в «ведении» России – причем не ее народа, а ее политического руководства.
Россия – и я со своим коллегой Александром Абаловым писал об этом в своей недавней книге (см. Абалов, Александр и Иноземцев, Владислав. Бесконечная империя: Россия в поисках себя, Москва: Альпина Паблишерс, 2021) – родилась как империя, развивалась как империя и поныне воспринимает себя как империя. История Украины выстроена вокруг вопроса «с кем мы?», история России – вокруг вопроса «кто с нами?». Это экзистенциально разные вопросы, и политическое примирение России и Украины возможно только в том случае, если Россия реально, а не на уровне риторики преодолеет свои имперские амбиции, но этого скоро не случится, на мой взгляд. Ничего иного, кроме осуждения новым руководством России экспансионистской политики В.Путина и его режима, не может стать началом процесса примирения.
Будет ли возвращен Крым в состав Украины, мне сложно сказать, но сам факт признания ошибочности его включения в Россию должен стать исходным пунктом примирения.
Россия, замечу, не стремится улучшить отношения с Украиной: доктрина Кремля состоит в создании по периметру границ России зон «управляемой нестабильности» – Москве выгодны государства, которые в результате ее действий или действий поддерживаемых ею сил утратили часть собственной субъектности (это вы прекрасно видели и на примере проблемы Карабаха, и на примере российского вмешательства в Грузии). Я ранее писал, что единственный путь решения проблемы Донбасса в нынешних условиях – это его освобождение военной силой по примеру азербайджанской операции в отношении временно оккупированных Арменией территорий (см. Inozemtsev, Vladislav. «Ukraine Must Study the Economic Foundations of Azerbaijan’s Military Success» на сайте www.atlanticcouncil.org). Ничего позитивного от пресловутых «Минских соглашений» я не жду. Они катастрофичны для государственности Украины и я надеюсь, что Киев не будет всерьез пытаться их имплементировать.
– Кстати, по Украине. Согласно публикациям в СМИ, в ближайшие три года Россия выделит на развитие так называемых «ДНР» и «ЛНР» более 12 млрд долларов США. Сами россияне в соцсетях возмущаются: зачем?
– Это бессмысленная трата сил и средств. ДНР и ЛНР – это фиктивные образования, которые держатся только на российской военной и экономической помощи. Многие их жители действительно хотят быть россиянами и с охотой принимают российские паспорта, однако Россия не хочет взять их без территории, на которой они живут, а окончательное ее отторжение никогда не будет признано международным сообществом. Поэтому траты на ДНР и ЛНР – это отчасти финансирование геополитических «игрушек», а отчасти, разумеется, коррупция, так как существенная часть этих денег не доходит до жителей данных территорий, а растворяется в карманах чинуш.
– Ввод российских миротворцев в Карабахский регион Азербайджана. Это действительно миротворческая миссия или усиление военного присутствия на Южном Кавказе?
– Я думаю, что это ни то и ни другое. Если бы В.Путин имел миротворческие намерения (хотя сами слова «В.Путин» и «миротворец» малосовместимы), то вмешательство стоило бы начинать немедленно после «разморозки» конфликта, так как, на мой взгляд, его течение не оставляло сомнения в его конечном результате: сохранение прежнего статус-кво было невозможным. Если бы речь шла об усилении военного присутствия, то Россия должна была бы добиться существенных уступок от Армении и на фоне ее поддержки в конфликте создать мощную группировку войск в Закавказье (что она могла бы сделать, учитывая просьбы самого Еревана и членство Армении в созданной Россией ОДКБ). Однако, как мы знаем, ничего подобного не произошло.
Поэтому, мне кажется, решение о миротворческом контингенте, принятое в условиях очевидной военной победы Азербайджана, стало для Кремля попыткой спасти лицо как армянскому руководству, так и самому себе, и не более того. Присутствие в зоне конфликта 2000 российских солдат без тяжелого вооружения является символическим жестом, и Азербайджан уже добился своих целей, так что мне кажется, что это скорее формальность, не способная изменить впечатления о результатах Второй Карабахской войны.
– После 44-дневной войны в Карабахе Турция стала одним из важнейших игроков в этом регионе. Возможно ли столкновение здесь российских и турецких интересов? В чем они заключаются? Чем это может обернуться?
– Турция, несомненно, серьезно усилила свои позиции в Закавказье, и отношения между Анкарой и Москвой претерпевают серьезные испытания. На мой взгляд, Россия сегодня с наибольшей подозрительностью относится к двум странам «дальнего зарубежья»: к Турции и к Польше. Я считаю это наследием имперской истории: обе эти страны на протяжении последних пятисот или более лет управляли империями, которые владели значительными территориями, позднее вошедшими в состав Российской империи. Поляки занимали Москву в начале XVII в., крымские ханы, бывшие вассалами Османской империи, фактически достигали ее стен. Сотни тысяч квадратных километров территории того, что В.Путин смело именует «исторической Россией», являлись владениями Речи Посполитой или Османской империи. Я называю это «пересечением имперских периферий» (подробнее см. Inosemzew, Wladislaw. “Wenn alte Reiche kollidieren” in: Internationale Politik, 2021, № 2 (Marz-April), SS. 77–82) и полагаю, что Россия с ее маниакальной увлеченностью прошлым, а не будущим во многом руководствуется в своей политике такими постимперскими реминисценциями.
Турция в такой системе координат выглядит даже более серьезным конкурентом, чем Польша: последняя является членом миролюбивого Европейского союза и способна максимум на выдачу карт поляка гражданам Белоруссии или поддержку Украины перед лицом российской агрессии. В то же время Турция имеет в лице Азербайджана братский народ в Закавказье, обладает серьезным культурным и социальным влиянием на тюркские народы Центральной Азии, открыто выступает за соблюдение прав исповедующего ислам крымско-татарского народа в аннексированном Крыму. Участие Турции во Второй Карабахской войне на стороне Азербайджана вызвало очень серьезные озабоченности в Москве.
Российские интересы в регионе, как я уже отметил, состояли в сохранении нестабильности вокруг Карабаха, турецкие – в радикальной победе Азербайджана. Сейчас Москва пытается подсластить неприятности поражения «стратегическими» сделками с Турцией в сфере поставок вооружения, находит много общего с Анкарой в сфере отношений с Западом и проповеди политического «консерватизма». Но мне кажется, что обострение отношений двух стран – только вопрос времени: Россия объективно находится в фазе упадка, тогда как влияние Турции в регионе и в мусульманском мире в целом растет. Поэтому ровными отношения Москвы и Анкары не будут…