По мнению эксперта, с конца 2020 года прежние форматы и минские договорённости становятся неактуальными, потому что есть подписи лидеров Азербайджана, России, Армении о признании итогов войны.
Как передает AZE.az, Vzglyad.az публикует интервью с руководителем Азиатского военно-культурного центра Фонда содействия евразийской интеграции (Москва) Александром Собянином.
– Обещания «Талибана» о создании инклюзивного правительства пока не выполняются. Напротив, оппоненты талибов заявляют об этнических чистках на территориях, которые до последнего сопротивлялись утверждению их власти. Благодаря чему стала возможна впечатляющий успех «Талибана»?
– Приход талибов к власти в Кабуле, который являлся спецоперацией межведомственной разведки Пакистана и США, – это преднамеренно договорная спецоперация. Это не игра. Намеренность состояла в том, что было необходимо оставить практически все оружие, включая истребители, вертолёты, танки, бронетанковую технику. Вывод американских войск привел к полной трансформации геополитического пространства в регионе советской Средней Азии, в регионах Центральной Азии и Южной Азии.
Временная победа «Талибана» создала проблему всем тем, кто раньше считал себя игроками и вывел их из игры. Практически выведены из игры Франция и Германия. Серьезнейшие проблемы начались для Туркмении, Таджикистана, Узбекистана, Киргизии и России. Определённые проблемы возникают для Ирана и Китая, и очень серьёзная дестабилизация предстоит самому Пакистану.
Для военного руководства Пакистана и межведомственной разведки Пакистана, которые полностью руководили нынешними талибами, предельно важно было 2 позиции. Они не достигнуты и не известно, будут ли достигнуты. Ключевые позиции – это признание правительства в Кабуле, которое было бы признано мировым сообществом, а с этим проблемы серьёзные.
Признание правительства в Кабуле линии Дюранда, той линии, которую британцы нарисовали ещё в конце 19 века, и которая по сути означает не возможность серьёзного существования Афганистана и Пакистана без больших военных конфликтов и военных противоречий. Линия Дюранда делит пуштунские земли на те земли, которые в составе Пакистана сейчас и те земли, которые в составе Афганистана. Эта задача пока не выполняется. И вторая задача, которая ставилась, – это выплеснуть пуштунский национализм из Пакистана в Афганистан. Между тем эта задача тоже не выполняется, потому что пакистанский «талибан», в отличие от афганского «талибана» продолжает подчёркивать то, что он не является пуштунским национальным движением, а является международным исламским движением.
Иран и Китай будут поддерживать хазарейцев, как это было вовремя 10 летнего пребывания советского контингента в Демократической Республике Афганистан. Но также Китай пытается стать одним из главных друзей нынешнего талибского правительства, что не будет иметь серьёзного значения, потому что Китай не имеет военных возможностей обеспечить свои экономические интересы в Афганистане и не имеет серьёзной возможности играть на противоречиях. Потому что речь не идёт о пуштунах, таджиках узбеках, татарах и т.д. Речь идет именно о межпуштунских противоречиях. Потому что по сути нынешнее правительство афганского «талибана» не представляет даже афганских талибов, оно представляет по большей части сеть Хаккани. И соответственно больше половины пуштунцев, даже Афганистана ни каким образом не присутствуют во власти. Для власти хорошо то, что они, в отличие от таджиков и хазарейцев, пока не взяли в руки оружие.
– В чем заключаются позиции стран Центральной Азии в отношении «Талибана», и совпадают ли их позиции с политикой Москвы, проводимой в отношении нового правительства в Афганистане?
– Есть позиция Узбекистана, самая мягкая, – это идти на встречу, проводить переговоры, выражать готовность экономического и финансового сотрудничества. Это позиция Ташкента и она же часть позиции Москвы, как мы видим из высказываний нынешнего посла России в Кабуле Дмитрия Жирнова. Позиция Душанбе и лично президента Таджикистана выражается в полной поддержке живущих в Панджшере афганских таджиков. Душанбе выступает за открытие сухопутного маршрута от Таджикистана к Панджшерскому ущелью. Это тоже позиция Москвы, потому что серьезная военная поддержка без учёта и согласия 201-й российской базы и в целом Вооруженных сил России невозможна. И мы имеем позицию Киргизии, поскольку заместитель секретаря Совбеза Киргизии Таалатбек Масадыков первым из высокопоставленных иностранцев приехал и встретился с руководством нового правительства. Уже после него поехали международные сообщества, представители Ага Хана и другие. Но первыми были киргизы, которые привезли гуманитарную помощь, провели переговоры, что тоже отражает позицию Москвы.
– Позвольте перейти к нашему региону – Южному Кавказу. Как, по вашему мнению, будут развиваться события в регионе с учетом присутствия там российских миротворцев, возросшей агрессии Ирана в отношении Азербайджана? Какие новые вызовы ждут регион и Азербайджан?
– Война осенью 2020 года была столь стремительной и столь победоносной для одной стороны в первую очередь по двум причинам. Очень серьезное отношение со стороны Баку, чем в 2016 году и полное саморазоружение армянской стороны, которое за эти 5 лет после военных действий 2016 года растеряло боеготовность как Вооруженных сил Нагорного Карабаха, так и в первую очередь Вооруженных сил Армении. Это сокрушающее саморазоружение связано с антироссийской и антипутинской риторикой Республики Армения. И в категорически не желании республики Армении признавать государственную независимость Нагорного Карабаха, что могло дать какие-то юридические основания. Так как, например, Россия признала государственную независимость Абхазии и Южной Осетии. Армянская сторона этого не делала принципиально, её сверхзадачей было выдавить Москву из Армении и развернуть её в сторону НАТО.
Вторая причина – высокий уровень боеготовности ВС Азербайджана. Мы увидели очень мощное, штатное планирование турецких и азербайджанских военных при участии большого количества технических специалистов и разведки Израиля и Великобритании. Вот такая слаженная работа представителей Вооруженных сил и спецслужб Азербайджана, Турции, Израиля и Великобритании дала серьезнейший результат в виде сокрушительной победы, символом которой стало неожиданное для многих событие – взятие города Шуша.
Трёхстороннее соглашение по Карабаху – это факт того, что все стороны признают Нагорный Карабах в составе Азербайджана. Поэтому миротворческие войска РФ, которые были введены в Ханкенди на много лет, защищают не независимость Нагорного Карабаха, а физическое выживание армянской общины в Азербайджанской Республике. Начиная с 2020 года, прежние форматы и минские договорённости становятся неактуальными, потому что есть подписи лидеров Азербайджана, России, Армении о признании итогов войны.
– Давайте немного поговорим об Иране. Отношения Баку и Тегеран заметно обострились. Иран проводит масштабные военные учения на границе с Азербайджаном. В чем вы видите причины напряженности в отношениях стран?
– Эти военные учения были вынужденным шагом Ирана на ставшей абсолютно реальной угрозу, которую, к большому сожалению, в Баку либо осознали, либо отложили её выполнение. Угрозу того, что на территории Азербайджана могут быть размещены тяжёлые бомбардировщики стран НАТО – Турции или других стран, которые получат возможность наносить бомбово-ракетные удары по атомной, ракетной индустрии Ирана. Естественно, Иран не мог и никогда не будет игнорировать настолько серьёзную военную угрозу. Но в любом случае фактор войны между Азербайджаном и Ираном с вовлечением Турции, России и Армении стал реальностью сегодняшнего дня.
– Как изменились возможности ключевых игроков – России, Турции влиять на ситуацию на Южном Кавказе после Карабахской войны 2020 года?
– Позиции России на Кавказе после Карабахской войны 2020 года очень сильно просели, позиции Турции резко выросли. Появилась реальная возможность того, что Турция под риторикой «один народ, два государства» сделает Азербайджан свои военным и экономическим сателлитом, младшим партнером. Но при этом отношения Ильхама Алиева и Владимира Путина остаются доверительными, потому что со стороны обеих лидеров не было такого, чтобы они друг друга лично обманывали. В этом отношении я не думаю, что расклад сил на Южном Кавказе может измениться кардинально. Иран готов к большой войне, Турция и Азербайджан не готовы к большой войне. Но при этом ни у Турции, ни у Азербайджана, ни у Ирана, ни у Армении с Россией, если брать блок ОДКБ, который нигде не вел и не будет вести наступательные военные действия, ни у кого нет решающего военного преимущества, которое позволило бы изменить расклад сил.
Расклад сил изменился только и исключительно ввиду армянского агрессивного национализма, антипутинских, антироссийских настроений в Ереване и желании Армении уйти «под» Европу, никаких других причин нет. Но это причины не большого исторического масштаба, это все ситуативные и временные исторические причины. Положительным можно назвать лишь то, что снят с повестки дня вопрос Нагорного Карабаха, поскольку Азербайджан, Россия и Армения своими подписями признали Карабах в составе Азербайджанской Республики.
Россия взяла под военный «зонтик безопасности» армянскую общину в Нагорно-Карабахской части Азербайджанской Республики. И дальше там серьёзных бед, и проблем быть не может. Фактор большой войны остаётся реальностью только ввиду военной эйфории в Баку и желания Анкары продолжить наступательную риторику, в этом отношении фактор войны возможен, но маловероятно, потому что в первую очередь не выгодно Азербайджану и Турции, но война возможна ввиду эйфории после военной победы 2020 года.