По мнению эксперта, между Россией и Азербайджаном есть очень много, cкажем так, личных теплых завязок. И эти завязки начинаются с президентов.
В ноябре между Россией и Азербайджаном была учреждена новая структура – Российско-азербайджанский экспертный совет. В первом заседании совета, которое прошло в Баку, приняли участие политические деятели, эксперты двух стран. Среди них – российский дипломат Андрей Бакланов.
Как передает AZE.az, в интервью «Москва-Баку» Бакланов рассказал о задачах Российско-азербайджанского экспертного центра, сегодняшних отношениях Москвы и Баку, а также видении перспектив реализации договоренностей лидеров России, Азербайджана и Армении по армяно-азербайджанскому урегулированию.
– Андрей Глебович, в середине ноября Вы принимали участие в Баку в первом заседании учрежденного Российско-азербайджанского экспертного совета. В чем задачи, актуальность, такой структуры? Что послужило поводом для создания ее именно сейчас?
– Вопрос о создании такого совместного экспертного органа – не новый. Последнее развитие событий в регионе и послужило почвой для создания данной структуры. Деятельность Российско-азербайджанского экспертного совета будет сосредоточена на проработке наиболее сложных вопросов по двум направлениям – стратегическому взаимодействию России и Азербайджана, в том числе сотрудничеству в сфере науки, технологий, гуманитарных исследований и более сложной и актуальной на сегодняшний день теме – вопросам, связанным с разблокированием ситуации на Южном Кавказе в развитие процесса, начатого лидерами России, Азербайджана и Армении в связи с подписанием трехстороннего заявления в ноябре прошлого года.
На сегодняшний день есть целый ряд вопросов, в том числе в контексте восстановительных работ на освобожденных территориях Азербайджана, которые требуют экспертной проработки.
Главное, чтобы созданный формат хорошо и эффективно работал. Предпосылки для этого, как показала наша встреча 18-20 ноября в Баку, имеются.
– Подразумевается, что консенсусные решения, принятые на совете российскими и азербайджанскими сторонами, будут предложены к реализации?
– Прошедшее заседание показало гибкость азербайджанской и российской сторон. В экспертный совет вошли профессионалы с большим опытом работы, которые знают, как подойти к решению наиболее сложных вопросов. Думаю, что целый ряд наработок экспертного совета будет зафиксирован в треке 1 – то есть официальной дипломатии и деятельности наших правительственных структур, будут готовиться рекомендации, которые станут выполняться на уровне подотчетных правительственных органов.
– Известно, что лидеров России и Азербайджана связывают теплые, дружеские отношения. Насколько это позволяет смотреть странам в одном направлении и находить компромиссы даже в специфических ситуациях (которые бывают у всех), продиктованных национальными интересами? Как вы в принципе оцениваете сегодняшний уровень российско-азербайджанских отношений?
– Российско-азербайджанские отношения – они особые. Сегодня это отношения двух независимых государств. Конечно же, нельзя пройти мимо того, что между нашими странами есть очень много, cкажем так, личных теплых завязок. И эти завязки начинаются с президентов. Такие отношения облегчают решение любых вопросов. У нас существуют самые разные форматы взаимодействия, точки соприкосновения, в том числе на общественном, общественно-политическом уровне. Скажем, к примеру, взаимодействие выпускников МГИМО, к которым относится и президент Азербайджана. Много разнообразных мероприятий проводится по линии посольства Азербайджанской Республики в Москве. Так Совет Федерации совместно с посольством и рядом других структур провели в Санкт-Петербурге очень интересную конференцию по межконфессиональному диалогу. Это было очень успешное мероприятие, которое прошло с участием наших официальных лиц, с представителями исламских и христианских организаций Азербайджана и России. Такая конференция стала ярким примером российско-азербайджанского взаимодействия, во многом основанного на личных давних доверительных связях между людьми. Эти связи, как показывает практика, позволяют намного оперативнее, легче решать все вопросы, в том числе проблемы в регионе.
И мы уверены в Азербайджане как в друге. Потому что он дружит с нами не для того, чтобы сделать что-то приятное России. Он дружит с нами, исходя из своих стратегических, геополитических интересов, из сложившегося позитива. И это взаимно. В основе нашей дружбе не лозунг, как иногда бывает, а дело, в основе которого совпадение наших коренных интересов, очень теплые, добрые отношения. Поэтому наша дружба, дружба России и Азербайджана, очень устойчива.
– Можно ли, на ваш взгляд, сказать, что Азербайджан за последние годы весьма серьезно повысил свой статус регионального и международного игрока?
– Азербайджан неуклонно и системно, очень серьезно, продуманно повышает свой региональный и международный статус, причем на самых разных направлениях.
Азербайджан в качестве действующего председателя Движения неприсоединения играет особую роль в развитии и роли данной структуры. Азербайджан занимается воссозданием потенциала Движения неприсоединения и, на самом деле, играет очень сложную роль. Ведь потенциал Движения неприсоединения в последние десятилетия был понижен. Сейчас Азербайджан возвращает динамику Движению неприсоединения. И страны Движения испытывают очень высокий уровень доверия к Азербайджану. У Азербайджана появилась возможность показать свою инициативную роль в этой структуре. И он ее показывает. Россия в период председательства Азербайджана в Движении неприсоединения получила статус наблюдателя в структуре. Думаю, что наша роль в Движении может быть очень успешной и полезной, и мы к этому готовы.
По спортивной линии, которая является важнейшим гуманитарным мостом между странами, Азербайджан инициировал проведение целого ряда новых игр, в частности, Баку провел Первые Европейские игры. И мы с большим удовольствием поддерживали эти инициативы.
Совершенно точно можно сказать, что по очень многим направлениям в мировом масштабе, в роли на международной и региональной арене на сегодняшний день Азербайджан выглядит очень солидно, очень созидательно. И мы в России очень удовлетворены тем, что наш стратегический партнер пользуется таким повышенным авторитетом в регионе и в мире в целом.
– В прошлом году произошло историческое событие – при посредничестве президента России было подписано трехстороннее заявление, открывающее новую страницу для региона. Как человек с огромным дипломатическим опытом – как оцениваете стратегию России по армяно-азербайджанскому урегулированию?
– На самом деле, роль России в урегулировании конфликта между Азербайджаном и Арменией не стал, скажем так, нашей инициативой. К этому подвела сама жизнь. Та роль, которую мы сыграли в остановке военных действий между азербайджанской и армянской сторонами, была связана с развитием событий на фоне в том числе очень бледной европейской роли в урегулировании армяно-азербайджанского конфликта. При этом Россия в связи со сложившейся ситуацией проявила свою активность. Я не скрываю своего разочарования европейскими структурами в этом направлении. После обращении сторон конфликта к Российской Федерации, со стороны Москвы произошла немедленная благоприятная, умиротворяющая реакция и очень большая реальная работа и на уровне президентов, и на уровне аппаратов, и на экспертном уровне, а также на уровне общественных организаций. Сейчас актуален вопрос о дальнейшей реализации этих договоренностей, и мы готовы работать по всем направлениям, в том числе в новых форматах, в частности, в формате экспертного совета. Таким образом, мы стараемся закрепить позитивную тенденцию мирных процессов на Южном Кавказе. Мы исходим из того, что это в наших, российских интересах. По периметру наших границ наблюдается сложная ситуация. И мы стремимся к тому, чтобы эта сложная ситуация находила свою развязку, это касается и кавказского направления, которое для нас является ближайшим, органически связанным с судьбой России.
– Лидеры Азербайджана и Армении неоднократно подтверждали очень высокую роль России в этой посреднической миссии. Но как вы считаете, за год Россия сумела доказать, что она является главным посредником? Особенно на фоне активных попыток Запада, судя по всему, дезавуировать эту роль…
– Может быть, это прозвучит и неожиданно, но я хочу сказать, что мы совершенно не собираемся с соревноваться с европейскими структурами за роль особого партнера в этих процессах. Если у Европы будет получаться, мы только поддержим эту ее позитивную роль. Но у Европы ничего не получается. Насколько я понял наших азербайджанских партнеров, они были раздражены, что форматы, в которых участвуют европейцы, на протяжении многих лет, никакого результата на карабахском направлении так и не принесли. По нашим наблюдениям, деятельность ОБСЕ совсем уже, можно сказать, подходит к нулю. Мы с таким энтузиазмом создавали ее в 1975 году. Тогда она много работала. Но в настоящее время из-за деструктивной позиции нынешнего поколения европейских «политиков», она выглядит деструктивной структурой. Я много участвовал в переговорах и некоторые такие «политики» выглядят просто карикатурно, сочувствую нашим европейским коллегам-экспертам, которым приходится с такими людьми работать. Европа сегодня не вытягивает свою роль. Мы хотели бы, чтобы она это делала, мы не хотим соревноваться с Европой, но она свою роль на том же Южном Кавказе просто не вытягивает. В этих условиях роль России в южнокавказских процессах возрастает. Кроме того, Европа, США – далеко, а у нас к Азербайджану и Армении относятся с настоящей симпатией, без всяких неоимпериалистических амбиций. Мы никого ничего не заставляем делать. Когда к нам обращаются, мы оказываем какие-то миротворческие и прочие услуги. И мы готовы к этой роли.
– Встреча, которая запланирована на 15 декабря между президентом Азербайджана и премьером Армении при посредничестве главы Евросовета – Россия устами Владимира Путина ее приветствовала…
– А почему нет, ну пускай ЕС попробует. Если будет получаться – хорошо. Что для нас главное? Не в том, чтобы все говорили – Россия – самая-самая. Для нас главный результат – это умиротворение, переход к сотрудничеству страна в дружественном, близлежащем к нам регионе. Для нас важно, чтобы сотрудничество на Южном Кавказе развивалось мирно. И если кто-то будет искренне помогать реализации этой цели, слава Богу, мы готовы поддержать и аплодировать достигнутому. А если у них не будет получаться… Ну… Так устроена жизнь. Посмотрим. Желаем успеха этим контактам.
– С учетом предыстории трехсторонней встречи лидеров в Сочи – когда переговоры вовремя ровно в годовщину подписания трехстороннего заявления не прошли, как потом сказали в Кремле, для такой встречи нужно согласие всех сторон, и ходят слухи, что отказ был с армянской стороны, насколько реальна с учетом этого бэкграунда реализация до конца года достигнутых в Сочи договоренностей – по разработке механизмов делимитации и демаркации и разблокированию транспортно-экономических связей?
– Все это вопросы довольно чувствительные, сложные. Но с точки зрения экспертной проработки, при всей сложности этих вопросов, имеются все возможности для их решения. Предпосылка к демаркации уже есть. В нашего Генерального штаба есть соответствующие карты для ее проведения. Практика переговоров, опыт по такого рода проблемам, как это было, например, с Китаем, у нас довольно большая. Я уверен, что все эти вопросы можно будет решить.
Что касается того, если какая-то встреча не прошла в установленное время, лучше, конечно, проводить вовремя, но иногда бывает, что аппаратная проработка требует каких-то дополнительных усилий, и ничего драматического я здесь не вижу. В целом, мне кажется, что год с момента подписания трехстороннего заявления лидерами России, Азербайджана и Армении можно охарактеризовать как успешный. Крупных вспышек военных действий мы не наблюдали – показало свою эффективность наличие в регионе наших миротворцев. Мне кажется, самое главное сегодня – делать каждый день какой-то шаг вперед, не оставлять оставшиеся проблемы даже на короткий период, не пускать на самотек. Это важно. Должен быть очень сильный механизм мониторинга выполняемости договоренностей и очень быстро действующий механизм моментальной реакции на любые нарушения или тревожные звонки на приграничных территориях или в других вопросах.
– На протяжении многих лет мы слышали, что для решения конфликта нужна политическая воля лидеров. Есть ли сейчас реальный консенсус между сторонами хотя бы по некоторым направлениям? Потому что со стороны, к примеру, Еревана периодически делаются то одни заявления – о готовности к реализации проектов, то через некоторое время заявления обратные этим…
– Этот вопрос обсуждался на заседании Российско-азербайджанского экспертного совета. И на нем я охарактеризовал степень успешности в продвижении по договоренностям между Азербайджаном и Арменией на 80 процентов. На такой объем удается все реализовать и двигаться вперед. Позитивные тенденции набирают оборот. Но они не стали необратимыми и впереди еще многое предстоит сделать. Главное пока – что удалось остановить военные действия и нащупать варианты развязок. Думаю, самое главное стратегическое направление движения к миру на Южном Кавказе – это создание механизмов взаимной заинтересованности сторон. Если стороны увидят, что от спокойного развития ситуации, от перехода от конфронтации к более гибким формам сосуществования, есть заметный эффект повышения качества жизни, то это и будет ключиком для решения всех других проблем. Именно поэтому в последнее время мы уделяем такое приоритетное значение вопросам транспортных развязок, потому что, во-первых, реализация этих вопросов назрела, во-вторых, осуществление этих проектов даст совершенно новый уровень использования региона и в плане взаимной торговли, и в плане трансграничной торговали между другими регионами, это выведет вопросы сотрудничества на новый уровень, и, я уверен, покажет реальный, осязаемый для людей позитив от замирения сторон.
– Со стороны Армении видится объективное желание разблокировать транспортно-экономические связи, учитывая, что фоном выступает разжигаемое оппозицией недовольство договоренностями и движением к миру с Азербайджаном?
– Будем исходить из того, что они также заинтересованы в стабилизации. Обстановка в Армении непростая и она требует мира и сотрудничества с соседями.
– По поводу формата регионального взаимодействия. Грузия категорически отказалась от участия в формате «3+3» из-за участия в нем России. Возможен ли в таком случае пятисторонний формат?
– Итоговый формат определит сама жизнь. Кто в начале сирийского кризиса мог предположить, что будет работать формат Россия – Турция – Иран. Однако он работает. Поэтому форматы определяются жизненной ситуацией на местах.
Что касается Грузии, с ней у нас, я считаю, по-прежнему ненормальные отношения. Не по нашей вине. Грузия, по нашим наблюдениям, не совсем обладает суверенитетом. И поскольку Россия имеет особое отношение к Кавказу, я все-таки рассчитываю, что грузинский народ – а это народ интеллигентный – постепенно отрегулирует свои отношения с руководством. Пока же мне кажется, что грузинское руководство в течение длительного периода времени неадекватно отражает устремления грузинского народа. Из-за этого и наблюдаем такого рода взбрыки. Им надо больше думать о своих собственных интересах и меньше о том, чтобы услужить заокеанским партнерам. Но здесь иногда упирается и в личные интересы некоторых людей и это просматривается.
– А как насчет вопроса статуса Карабаха?
– У меня есть видение по этому поводу, как можно было бы достичь компромисса. Но я не хотел бы сейчас, несвоевременно это озвучивать. Я считаю, не нужно перепрыгивать через 5 ступеней, когда идешь по лестнице, нужно идти ступень за ступенью. И сейчас ступень заключается в том, чтобы выполнить все договоренности, заключенные по итогам очень сложной работы в трехстороннем формате, нужно отработать наши новые формы взаимодействия, включая экспертный уровень. Мне кажется, если вопрос продвижения по совместному использованию транспортных коридоров между Азербайджаном и Арменией будет успешно решаться, это создаст дополнительный импульс, возможности для возвращения к проблематике Карабаха. Сейчас все одновременно делать контрпродуктивно. Сейчас надо заниматься теми вопросами, которые, что называется, стоят на повестке дня.
– Вы посетили освобожденные от оккупации территории Азербайджана. Какие впечатления – и от увиденных последствий оккупации и с точки зрения восстановительных работ.
– Мне приходилось видеть разрушения, к примеру, на Ближнем Востоке после войны. На освобожденных территориях Азербайджана разрушения большие. Я, честно говоря, предварительно изучил материалы, но когда видишь вживую, еще сильнее понимаешь, насколько сложная – проблема разминирования. Это сегодня одна из самых серьезных и актуальных проблем для Азербайджана на этих территориях. Ведь сюда должны вернуться беженцы. Для этого территории должны быть очищены от мин. И необходимо, чтобы карты минных полей были переданы, тогда работа по очищению пройдет быстрее.
Я посетил Агдамский район и заметил очень интересную вещь – многими вопросами в вопросах восстановления территорий занимается молодежь.
Планы по восстановлению территорий, созданию «умных городов» произвели на меня самое благоприятное впечатление. Мне кажется, азербайджанские коллеги правильно сделали, что доверили создание этих планов очень увлеченным своим делом молодым ребятам. Думаю, если так дальше и пойдет, то эти территории превратятся в одно из самых красивых мест Азербайджана.