Зумруд Рустамова – личность очень деятельная, окончив Бакинский университет, отправилась в Россию, где получила еще два высших образования. А после переехала в Париж, где коллекционирует K?la?ayi – национальные азербайджанские платки.
Зумруд Рустамова – личность очень деятельная, окончив Бакинский университет, отправилась в Россию, где получила еще два высших образования. А после переехала в Париж, где коллекционирует Kəlağayi – национальные азербайджанские платки.
Как сообщает AZE.az, азербайджанка Зумруд Рустамова волею судьбы оказалась в Париже, а до этого 15 лет прожила в Москве. О себе и своей жизни она рассказывает корреспонденту «Голоса России» в рамках спецпроекта.- Когда о человеке ничего не знаешь, прежде всего, открываешь его страничку в Facebook`е, смотришь фотографии, заметки, ссылки, и хоть что-то тебе обязательно откроется! Так что к этому моменту я имею о Вас какое-то представление и начну с вопроса, который Вы задаете себе сами: «Кто я? Да просто гянджинка, причем со всеми подробностями на 100%.
Будьте уверены!»- Дело в том, что в Азербайджане есть два основных города, это как Москва и Питер, точно так же – Баку и Гянджа. Сейчас принято считать, что Гянджа – это культурная столица Азербайджана…
люди там были, по моему мнению, более грамотны. И где бы я ни жила, а жила я и в Баку, и в Москве, и сейчас в Париже, Гянджа мне всегда остается родным городом, и мое отношение к нему никогда не изменится.- А есть какие-то особенности человека из Гянджи?- Да, Гянджа – это как Сицилия! У нас там свои правила, свой, достаточно специфический говор.
Так что тот, кто знает азербайджанский, сразу поймет, что вот этот диалект – гянджинский. В Гянджи очень вкусно готовят, особенно то, что связанно с большим количеством зелени, каких-то приправ.
И если Баку – это блюда из теста, и Баку здесь действительно лидирует, то Гянджа – это довга, это долма, это плов и все остальное, и это все вкусно. Это очень печально отражается на фигуре, но это так.
Азербайджан делится на регионы, что, кстати, роднит его с Францией, и каждый регион характеризуется какими-то определенными пристрастиями в кулинарии.- Скажите, Зумруд, а где Вы получали образование?- Я заканчивала Бакинский государственный университет. Я химик, причем очень своеобразный, поскольку училась на английском языке.
Такую вещь придумал наш декан. На самом деле я не собиралась на химфак поступать, но так получилось, что закончив школу с тремя четверками, с двумя первыми я согласилась, а с последней – по химии – ну никак! И решила вместо гуманитарного направления, уйти резко в химию, да еще и на английском.
Знаете, когда я поступила, прихожу к своей учительнице, говорю, что я поступила в БГУ, а она просто сказала – «Поздравляю, я всегда в тебя верила». И тут я поняла, что натворила!..
Но отучилась я там достаточно успешно, некоторые предметы мне нравились, другие до сих пор остались загадкой…- А потом Вы приехали в Москву, резко поменяв, насколько я понимаю, свою специальность.- Дело в том, что у меня отец был директором музыкальной школы, и когда в 90-е годы все как-то стало разваливаться, он уехал в Москву по заданию отдела культуры. У него там были свои знакомства, завязки, и он остался.
Потом и брат стал там учиться. И я в конце концов тоже переехала в Москву и начала работать в офисе АZAL – Азербайджанские авиалинии.
Но как-то мое химическое образование не совсем подходило для этого места, и я поступила в Питерскую Академию на юридический факультет, который окончила заочно, и ушла работать в Международный союз юристов. Три года я была помощником адвоката, пыталась в это во все влиться, но поучаствовав в нескольких судебных заседаниях в судах Москвы, поняла, что это совсем не мое.
Все, что происходило в судах, я пропускала через себя, и если я как-то ужилась с сухим языком закона, то от людских судеб абстрагироваться не могла. Каждый раз, выходя после заседания или читая какое-то исковое заявление, я понимала, что мне искренне жалко того или иного истца или ответчика, я часто была не согласна с позицией той стороны, которую мы должны были защищать.
И это было сложно.А потом было еще одно образование, на этот раз психологическое. Ну а дальше я вышла замуж, и наше свадебное путешествие было в Париж.
Это было 10 лет назад. Мой супруг начал работать в одной французской организации, и через 9 лет его пригласили поработать в Париж.
Это был сентябрь 2011 года. И вот тут начинается наша парижская жизнь.- Интересно, как она началась для Вас?- Это был восторг! Я не могла поверить, что я в Париже, я звенела, пела, начала писать какие-то рассказы.
Признавалась про себя и вслух в любви к этому городу. Это был подъем, это был энергетический всплеск! И все…
Потом я стала понимать, что начинаются будни.- И какими они были?- Не очень-то веселыми. Все, чем я жила осталось там, в Москве.
Мало того, там остались все друзья, все знакомые, врачи, стоматологи, педиатры, все… И здесь все надо было начинать сначала. Муж свободно говорил по-французски, а я всю жизнь была англоязычной.
Как я ориентировалась? Поскольку мужа в Париж прислали по работе, у нас было агентство, которое нас вело, и я могла созвониться с ними, говорить по-английски, но нельзя же все вопросы решать через агентство! Так что мне, в первую очередь предстояло узнать где, как и что.А параллельно я стала искать знакомую, дочь моей сослуживицы, которая жила в Париже уже 15 лет и была здесь атташе по культуре при посольстве Азербайджана – Гюляру Делясуд. Это был для меня спасательный круг.
В течение 2-х месяцев я ее найти не могла, и вот эти два месяца, наверное, были самыми тяжкими для меня. А потом я нашла Гюлю, и вот тихо-тихо жизнь стала налаживаться.
Но это тоже было явлением временным. Самый тяжелый период, и я потом это поняла, приходит через полгода.
Ты вдруг осознаешь, что идет отторжение на уровне всего. Тебя раздражает все – культура, люди, язык, какие-то мелкие неприятности.
Тебе хочется в твою, пусть грязную, пусть неочищенную, пусть холодную, но Москву. Ведь на тот период я прожила в Москве уже 15 лет.
Для меня Москва – это дом, это родители, брат, его семья, все родные. А отторжение было настолько серьезным, что мне пришлось в Москве обращаться к психологу и психотерапевту.
Это был уже уровень достаточно серьезной депрессии. Причем, проучившись на психфаке, я понимала, что со мной происходит что-то не то: я спала по 14 часов в день и не могла выспаться, не было сил.
Почему я хочу на этом моменте сделать акцент? Потому что иногда люди, не зная, что с ними происходит, могут долго оставаться в подобном состоянии, а это очень серьезно влияет на здоровье. Мне, кстати, достаточно было двух часов беседы – и все стало на свои места!- Так что же у Вас стоит на своих местах в Париже?- Во-первых, две мои дочки.
Они учатся в школе EaB – bilange. В этой же школе, кстати, учатся дети Натальи Водяновой.
Это очень хорошая школа, где преподают много того, чего нет в России. Но наше любимое образование я тоже никак не могу снять со счетов, и поэтому дважды в неделю мы ездим специально к педагогу, берем не только уроки русского языка, но и полностью всю программу, поскольку она сильно отличается от французской.… Вообще-то по жизни я космополит, люблю все хорошее в людях! Когда мне про Париж говорят: “Ой, фу, Париж!..
Там столько мигрантов!”. Такие люди меня немножко удивляют…- Зумруд, может быть, вспомните какой-нибудь яркий случай, который произошел с Вашими девочками в Париже?- До переезда я очень боялась за детей, как они, что? Реночке тогда было семь, а Адельке – шесть.
Мы еще в Москве ходили в обычный, но замечательный садик на улице Машкова. Его посещали детки разных, разных национальностей.
И здесь, в Париже произошло как бы логическое продолжение этого детского сада. А вот самый яркий момент стал для меня и самым страшным и… смешным – мои дети во сне начали говорить на четырех языках! Это меня, наверное, больше всего поразило за время жизни в Париже.
Поздний вечер, тишина в доме, мы с мужем что-то смотрим по телевизору, и тут начинается! Все, что за день скопилось и все – на разных языках! И сначала ты не знаешь, как на это реагировать, потом, правда, как-то привыкли. Дети, конечно, легче всех пережили переезд, что было для нас с мужем удивительно.
Ну, это всегда так бывает, они все хватают на лету, у них все это где-то укладывается.- Зумруд, а что Вы сейчас делаете в Париже, чем занимаетесь?- После того, как приезжаешь за границу, у тебя начинается чес. Ты хочешь обозначить, откуда ты, причем объявить это во всеуслышание.
Так как школа наша международная, то в ней много людей разных национальностей. Первым делом, я пригласила всех к себе домой.
Это был замечательный прием, на который пришли колумбийцы, немцы, бельгийцы, французы, финны… Это был азербайджанский плов, это был очень вкусный стол, это была азербайджанский джаз, это были рассказы о Москве, о России. Дети были в восторге! Мы как-то с самого начала представляем здесь две страны – Россию и Азербайджан.
У меня лично есть две родины. Будучи, гражданкой России, я остаюсь дочерью Азербайджана.
Наверное, поэтому мы очень любим Муслима Магомаева – это единственный человек, у которого было два паспорта.А потом я придумала, как могу обозначить себя в Париже как азербайджанку. У меня есть хобби, я собираю Kəlağayi – это национальные азербайджанские платки.
Все знают, что француженки любят шарфы, да и не только француженки, а вообще женщины, ведь это очень красиво! И я стала их дарить. Так что у меня такая акция – подарить Kəlağayi другу.
Я принимаю активное участие в жизни школы, где есть много факультативов, позволяющих лучше узнать французскую столицу со всех аспектов и сторон. Так вот, в прошлом году сопровождая группу детей из школы, я обошла очень много музеев, побывала в местах, которые не знакомы туристам, делала свои “маленькие” парижские открытия во время наших Paris -Walks.
Мы выезжали и за пределы города, но не так много.Потом я стала думать, что этого мало, мне хочется чего-то еще. И вот сейчас задумала проект, который мы будем вести совместно с Гюлярой Делясуд, он называется “Париж цветной и черно-белый”.
Гюля живет здесь уже 15 лет, знает тут много всего, она историк по образованию. И хоть я знаю гораздо меньше, но это будет более свежий взгляд.
Сами темы передач могут варьироваться. Предположим, гастрономия, музеи и искусство, образование, развлечения, мода и стиль, скидки (что очень интересует наших землячек), ну и просто бытовая жизнь и какие-то, может быть, привычки и ежедневные “приятности” парижан.
Плюс ко всему, здесь есть очень много наших выходцев из постсоветского пространства.- Скажите, сейчас, находясь вдали от России, Азербайджана, по чему Вы скучаете больше – по Москве или по своей родной Гяндже?- Сложный вопрос. Наверное, одинаково.
Вы знаете, я скучаю по той Москве, которая была несколько лет назад. Очень люблю Москву рано утром в субботу, когда можно проехать на машине по набережной Яузы, доехать до Кремля… Ничего красивее, ничего лучше я, наверное, в жизни не видела.
Но ровно также я могу скучать по Баку, и еще больше я скучаю, наверное, по родному городу. Но это, наверное, ностальгия, по прошлому.
Ты же скучаешь по тому хорошему, что было….