Только что я вернулась с мероприятия с сюрреалистическим названием «Международный слет выпускников МГИМО в Баку». Получив приглашение, в котором среди приглашенных значились такие выпускники, как Алишер Усманов и Владимир Мединский, я, как любитель экзотических впечатлений, устоять, разумеется, не могла, и вот уже вместе с коллегой, главным редактором телеканала «Дождь» Михаилом Зыгарем, мы едем в Азербайджан. Мы провели три дня среди пятисот выпускников МГИМО, слетевшихся на этот форум из разных стран. Президентская администрация старалась сделать для собравшихся прекрасный праздник: нас встретили, разместили в хороших отелях, провели прекрасные экскурсии и вообще продемонстрировали нам все свое бакинское гостеприимство.
Я опущу забавные подробности типа выступлений деятелей культуры и политики в духе «с Америкой беда, сланец их погубит» и перейду к действительно интересному — самому городу. Я была в нем лет десять назад, и, оказавшись сейчас, была поражена тем, как он изменился.
Сегодняшний Баку — доказательство того, что даже тоталитарная власть может давать городу и своему народу дивиденды. Революции и волнения случаются не только и не столько из-за фальсификации на выборах, но и когда правитель не создает новую реальность, используя нефтяные деньги исключительно на подкормку чиновников и выплаты бюджетникам. Восточный правитель Алиев, видимо, это понимает, поэтому город выглядит внушительно. Вымытые, словно шампунем, улицы. Маленькая персональная Венеция в центре города. Вычищенный, но при этом сохранивший аутентичность старый город. Потрясающей красоты небоскребы, вписанные органично в ландшафт. И главное мое потрясение от Баку — это поистине пирамида Хеопса президента Алиева — великолепное здание Захи Хадид, в котором должен располагаться культурный центр Гейдара Алиева. Честно скажу, вторая часть фразы меня несколько смущает, даже пугает. Но, узнав, что проект по контракту согласовывался лично с Захой Хадид (которая, надо сказать, настаивала на том, чтобы все четыре этажа здания представляли собой исключительно музей современного искусства), я почувствовала, что мои страхи отступили. После двух или трех часов, проведенных в этом невероятной красоты и гармонии сооружении, воздвигнутом на нефтяные деньги, мне стало печально и стыдно за то, что в моей не менее нефтяной Москве за последние 12 лет не построили ничего, хотя бы близко сравнимого с этим великолепным творением Захи Хадид. Я снова пришла к выводу, что одно из самых печальных событий, которое произошло со всеми нами в России, — это то, что каждодневно и ежечасно совершаются преступления против вкуса, и это касается не только прически Матвиенко, песен Стаса Михайлова и костюмов депутата Бурматова.
Азербайджанцам, над которыми в добрые советские времена мы все дружно смеялись как над людьми, любящими «дорого-богато-с вензелями и золотыми аляповатостями», вовремя удалось понять то, что не удалось понять ни Лужкову, ни теперь Собянину, ни уж тем более вышестоящим руководителям. Они поняли: чтобы над твоим вкусом не смеялись, нужно признать, что его у тебя нет, и отдаться за большие деньги людям, которые по-настоящему умеют творить что-то великолепное. Чтобы признать свою слабость, нужна сила, и это многого стоит.
В Москве за последние двенадцать лет было заявлено огромное количество проектов самых разных архитекторов: от той же Захи Хадид до Нормана Фостера. Но ни один из них так и не был реализован — по самым разным причинам: то общественность, незнакомая с современной культурой, кричала, что «тут пытаются сломать памятник архитектуры и все испортить», то уже одобренный невероятной красоты проект Мариинки был зарублен нашей исконно-посконной интеллигенцией, кричавшей Гергиеву: «Руки прочь от нашего Петербурга!»
Проблема наших властителей и нашей российской культуры заключается в том, что люди, занимающиеся архитектурой, искусством и вообще цивилизацией в самом широком смысле этого слова в нашей стране, искренне считают, что вкус у них есть. И это, на мой взгляд, одна из главных проблем сегодняшней урбанистики. Они точно знают, что храм Христа Спасителя — это хорошо, а лужковские, уже ставшие притчей во языцех, башенки — прекрасно. И каждый новый чиновник приходит со своим «замечательным» вкусом, представляющим собой адский микс из советского детства, перестроечной молодости, нуворишеской зрелости и коррупционной старости.
И последствия этого нам и следующим поколениям еще долгие десятилетия придется расхлебывать.
Стыдно, что Азербайджан, к которому в смысле вкуса мы всегда относились, мягко говоря, со снобистским высокомерием нации, стоящей выше в цивилизационном смысле, сегодня настолько ушел вперед по пониманию эстетики современного города. Ведь вложить 300 миллионов в такое произведение искусства может быть важнее, чем построить 148-тысячный каток, чтобы потешить чье-то тщеславие.
Кстати о тщеславии: одно другому никак не мешает — здание Захи Хадид построено в виде росписи Гейдара Алиева, и тем не менее это невероятной красоты шедевр.
Хуже преступлений против свободы слова могут быть только преступления против вкуса. Последствия отрыва от цивилизации за последние пару десятилетий в России сложно переоценить. Поколение, воспитанное на советских ценностях, до сих пор не может понять, что театр должен стать другим, что Академия наук давно не святилище научной мысли и что построить какое-нибудь идеальное здание по проекту архитектора с мировым именем в центре Москвы — это лучше, чем громоздить очередное лужковское барокко в той или иной вариации. Отсутствие вкуса в нашей стране — огромная проблема, которую не стоит недооценивать.
В итоге в Москве нет ни одной современной постройки, которой мы могли бы по-настоящему гордиться.
Чтобы вы не подумали, что я из агента Госдепа переквалифицировалась в агента Азербайджана, напоследок хочу отметить, что «совок» везде истребляется болезненно. Выехав из здания Захи Хадид, мы приехали на ужин с президентом Азербайджана Алиевым и увидели вот это:
И это не умещается в голове: как совершенное произведение искусства может сочетаться с концертом в лучших традициях новогодних выступлений на Первом канале.
Мне кажется, что лучшая борьба с «режимом» — это борьба другой эстетики. Эстетики прогрессивной, готовой конкурировать на международном уровне. Ведь именно эстетические разногласия заставили большое количество молодежи выйти на первые протестные митинги. И, как я вижу, эти эстетические разногласия во всех сферах будут только нарастать. Адскому федеральному телевидению, старым совковым людям в Думе, затертым банальным речам нашей власти противопоставить можно только блестящую архитектуру мировых архитекторов, современный модный театр и европейскую структуру урбанистики. Если бы на вооружение вместо программы «О спорт, ты мир» был взят другой курс, наша страна поменялась бы гораздо быстрее: все-таки бытие в большой мере определяет сознание.
В центре Гейдара Алиева ближайший план на год таков: выставка Энди Уорхола, большая ретроспектива Херста и других звезд современного искусства мирового уровня. Это место точно станет новым Бильбао в самом центре Азербайджана. Таким же Бильбао мог бы стать «Красный Октябрь» в центре Москвы, но, боюсь, в лучшем случае там останутся развалины «Красного Октября», а в худшем — элитное жилье от Гута-Банка.
И вот это то, за что я действительно не могу простить существующий режим: у нас украли не только голоса, но и понимание вкуса, эстетики и современности.
