Баку был, остается и еще долго будет для Тегерана приоритетом в его внешней политики на Южном Кавказе.
Как передает AZE.az, об отношениях Азербайджана с Ираном после санкций и участия иранских энергоресурсов на мировом рынке, рассказал Sputnik шеф-редактор журнала «Современный Иран» (Россия) Игорь Панкратенко.
– Будет ли Азербайджан приоритетным направлением для Ирана?
– Баку был, остается и еще долго будет для Тегерана приоритетом в его внешней политики на Южном Кавказе. Это столь очевидное положение, что вызывает откровенное недоумение попытка представить ситуацию таким образом, что после подписания Венских соглашений Иран теперь гораздо меньше заинтересован в самом широком диалоге с Азербайджаном, чем это было в «санкционный период».
На мой взгляд, отношения между странами после Вены со временем перейдут на качественно новый уровень, поскольку с этого момента роль «третьих сторон» в отношениях Тегеран-Баку станет менее влиятельной. Кроме того, именно Азербайджан является ключевой страной, на которой держится архитектура безопасности одного субрегиона — Южного Кавказа, и влиятельнейшим игроком в другом субрегионе — Каспийском.
Но нужно учитывать некоторые нюансы как внутренней, так и внешней политики Тегерана.
Во-первых, после Вены у части политической элиты в Иране, в частности — тех, кто связан с администрацией президента Рухани, возникла определенная эйфория. Дескать, сейчас, после подписания соглашений, мы сможем решить вопросы первого порядка — отношения с США и монархиями Персидского залива, а уже после этого часть наших проблем в субрегионах решатся сами собой.
Этого не случилось. Ярким подтверждением этому были итоги визитов Зарифа в некоторые арабские монархии. Главе иранской дипломатии там ясно дали понять, что экономические отношения, разумеется, будут расширены — кто же откажется от прибыли?— но принципиальные политические разногласия остаются, и о прекращении региональной «холодной войны» пока не может быть и речи. Естественно, подобный оборот пусть и не сразу, через некоторое время, заставить часть иранских элит вновь более тщательно заняться отношениями с соседями, и в первую очередь — с Баку.
Во-вторых, нужно понимать, что в диалоге с кем бы то ни было, иранская сторона всегда стремится оставить последнее слово за собой, сыграть на противоречиях и, таким образом, получить максимально возможное количество преференций. Поэтому диалог с Баку начнется не сразу, он будет сопровождаться рядом демонстративных шагов и многозначительных оговорок, которые подчеркнут статус Ирана. Но начнется обязательно, поскольку кроме как с Азербайджаном в целом ряде вопросов безопасности, экономического и социального развития Ирану в субрегионе договариваться попросту больше не с кем.
– Будет ли Иран на деле взаимодействовать с Азербайджаном в сфере энергетики?
– Если речь идет о проекте «Большого энергетического моста» — экспорт 500 МВт российской электроэнергии в Иран через азербайджанскую территорию — то, насколько мне известно, документы сейчас проходят технические экспертизы и согласования, и вопрос здесь только в темпах бюрократических процедур.
Если же говорить об экспорте газа через TANAP, то здесь не все так однозначно, поскольку есть декларации, а есть реалии. Блицкриг иранского газа в Европу, о котором так много говорили, невозможен — нет соответствующей инфраструктуры. Для выхода на мировые рынки у Тегерана есть, собственно, только два пути — через Турцию и через Катар.
Иранская сторона сейчас работает с двумя этими вариантами, и здесь очень высока политическая составляющая.
Кроме того, вопреки декларациям и заявлениям ряда политиков и обозревателей, Иран не в состоянии сейчас выбросить на рынки слишком уж серьезные объемы газа, такие, которые окупили бы создание новых транзитных маршрутов — за исключением, пожалуй, трубопровода Иран-Пакистан, но там совершенно другая история. Поэтому у Тегерана нет особого выбора — нужно использовать то, что уже имеется, тот же TANAP, и здесь есть широкое поле для обсуждения в формате Баку-Тегеран-Анкара.