Вашингтон допускает изменение статус-кво в карабахском конфликте

Ужесточение политики США в отношении России и Ирана может создать трудности для внешней политики президента Ильхама Алиева, заявившего еще в июле о начале “нового этапа” в азербайджано-американских отношениях.

Подписание президентом Трампом 2 августа закона о санкциях против России и Ирана указывает на тенденцию углубления конфронтации в отношениях Вашингтона с Москвой и Тегераном, которые вряд ли будут с одобрением относиться к стремлению президента Алиева углублять связи с США.

Как сообщает AZE.az со ссылкой на Vesti.az, новые санкции США в отношении Москвы, затрудняющие реализацию российских газовых проектов и направленные на недопущение усиления энергетической зависимости Европы от России, могут принести определенные дивиденды Азербайджану в плане реализации Южного газового коридора.

Санкции США в отношении Москвы и Тегерана в определенной мере повышают и привлекательность азербайджанского маршрута для Казахстана и Туркменистана в деле поставок энергоресурсов на западные рынки в обход России и Ирана.

Американские санкции могут также позитивно повлиять на планы Баку и Анкары превратить Азербайджан и Турцию посредством находящегося на стадии завершения железной дороги Баку-Тбилиси-Карс в транспортный узел, связывающий Европу с Азией, опять же в обход России и Ирана.

Однако, наряду с этими позитивами, ужесточение политики США в отношении России и Ирана, очевидно, спровоцирует еще большее сопротивление этих стран проектам, которые призваны усилить влияние в регионе США и Евросоюза.

Поездка президента Путина в Абхазию 8 августа, в годовщину российско-грузинской войны 2008 года, сразу же после визита вице-президента США Пенса в Тбилиси, можно воспринять как предупреждение России о возможности повторения дестабилизирующих Южный Кавказ сценариев в случае игнорирования Западом российских интересов в регионе. После визита Путина в Абхазию многие эксперты стали говорить о возможном провоцировании Москвой новой войны между Арменией и Азербайджаном при дальнейшем углублении конфронтации между США и Россией.

Некоторые обстоятельства указывают на обеспокоенность США возможностью роста агрессивности России на Южном Кавказе не только в грузинском направлении. После подписания Трампом закона о санкциях против России американский сопредседатель МГ ОБСЕ Ричард Хогланд заметил, что обострившиеся отношения США с Россией не отразятся на их работе по урегулированию карабахского конфликта.

При этом он заявил, что для сторон карабахского конфликта “настала пора шагов по укреплению доверия” для снижения вероятности военных столкновений. Эти высказывания Хогланда указывают на то, что США, в условиях углубления конфронтации с Россией, склонны к сохранению статус-кво на Южном Кавказе, в том числе и карабахском конфликте.

Вашингтон допускает изменение статус-кво в карабахском конфликте, если это произойдет в результате мирных переговоров и на основе согласованных с Россией пунктов “обновленных мадридских принципов”, которых Хогланд вновь перечислил, когда 23 августа сообщил о своем уходе с поста сопредседателя.

Хогланд фактически без изменений повторил трактовку базовых принципов своим предшественником Джеймсом Уорликом 7 мая 2014 года в Центре Карнеги. Хотя Хогланд перечислил основные элементы урегулирования карабахского конфликта после ухода с поста сопредседателя МГ ОБСЕ, однако его заявления можно воспринять и как определение администрацией Трампа подходов к урегулированию карабахского конфликта.

Как и ожидалось, администрация Трампа сохранила преемственность в этом вопросе и это в определенной степени сигнал России об отсутствии у США каких-то сепаратных планов по изменению статус-кво не только в карабахском конфликте, но и в целом на Южном Кавказе, сложившегося после августа 2008 года.

Это вряд ли снизит уровень противостояния США с Россией, однако может помочь сторонам избежать появления нового фронта противостояния в Южном Кавказе. Хотя, очевидно, что США готовы следовать этой политике настолько, насколько политика России на Южном Кавказе не будет угрожать притеснением американских интересов в регионе. В этом контексте заявление вице-президента Пенса о поддержке членства Грузии в НАТО выглядит всего лишь дипломатической риторикой, направленной на сдерживание России.

Реальные действия в этом направлении будут зависеть от степени давления Москвы на Тбилиси для возвращения Грузии в орбиту влияния России. Кстати, новый американский закон в отношении России подразумевает также применение санкций в отношении Москвы за принуждение различных стран к тому или иному выбору.

Основная суть перечисленных Хогландом, а еще ранее Уорликом, базовых элементов заключается в том, что вопрос освобождения оккупированных территорий увязывается с согласием Азербайджана на определения будущего статуса Нагорного Карабаха путем имеющего обязательную юридическую силу волеизъявления.

При этом, согласно заявлению Хогланда, эти базовые элементы “должны стать частью мирного соглашения и приняты в качестве единого пакета”. Это вроде должно устраивать переговорные позиции Армении. Однако, изложенная Хогландом трактовка базовых принципов, как и в случае с заявлением Уорлика, вызвало резкую критику в Армении, поскольку они рушат планы Армении отколоть от Азербайджана не только Нагорный Карабах, но и Кельбаджарский и Лачинский районы.

Подход администрации Трампа к карабахскому урегулированию, позаимствованный у прежней администрации, вряд ли способен чем-то реально помочь переговорам между Азербайджаном и Арменией.

Согласованные всеми тремя странами-сопредседателями МГ ОБСЕ мадридские принципы”и переговоры вокруг них, начиная с 2009 года по нынешний день, не только не привели к каким-то результатам, но и не смогли предотвратить эскалацию конфликта в апреле 2016 года.

При очевидности этого нежелание администрации Трампа скорректировать подходы к урегулированию конфликта можно объяснить стремлением Вашингтона возложить основной груз посредничества на Россию, которая напрямую причастна к появлению конфликта между Арменией и Азербайджаном и имеет больше влияния на конфликтующие стороны.

При этом видимо, учитывается и тот факт, что активное посредничество России после эскалации конфликта в апреле 2016 года, хотя и не привело к каким-либо подвижкам в переговорном процессе, однако более или менее справляется с задачей недопущения возобновления войны между Азербайджаном и Арменией.

Заявление Хогланда, теперь уже бывшего сопредседателя МГ ОБСЕ от США, прозвучали через несколько часов после неформальной встречи президентов России и Армении в Сочи. Это, по всей видимости, было случайностью, поскольку если задачей Хогланда было оказание влияния на ход переговоров в Сочи, то логично было бы заявить об актуальности согласованных всеми странами-сопредседателями МГ ОБСЕ мадридских принципов накануне этой встречи.

Между тем, если верить словам президента Армении, то на встрече в Сочи карабахская тема не была предметом глубоких обсуждений. Это, видимо, так и было, если учитывать, что неформальная встреча в Сочи была приурочена к 20-ой годовщине подписания между Россией и Арменией Договора о дружбе, стратегическом партнерстве и взаимопомощи.

Это обстоятельство позволяет говорить, что главной целью встречи в Сочи была демонстрация верности России и Армении военно-политическому союзу на фоне обильных комментариев в СМИ по поводу намерений Еревана переориентировать внешнюю политику в сторону Запада. Основанием для таких суждений послужили участие Армении на недавних военных учениях НАТО в Грузии и намерение Еревана подписать в ноябре соглашение о партнерстве с Евросоюзом.

В армяно-российских отношениях, безусловно, есть определенные разногласия, в частности по вопросу продажи российского вооружения Азербайджану, и, видимо, касательно “плана Лаврова” по карабахскому урегулированию. Однако эти разногласия вряд ли являются столь серьезной причиной для разрыва Арменией военного союза с Россией.

Тем более что, как показывает сложившаяся ситуация, Москва никак не намерена давлениями и угрозами навязывать Еревану какой-либо не выгодный для Армении план урегулирования карабахского конфликта. В этом контексте, неубедительными выглядят попытки некоторых экспертов связать переговоры Путина и Саргсяна с переговорами российского президента 21 июля в том же Сочи с президентом Азербайджана.

Если предметами этих переговоров были обсуждения каких-то новых идей России по карабахскому урегулированию, то эти встречи не должны были состояться с разницей почти в месяц. Сочинская встреча Путина и Саргсяна если и касалась Азербайджана, то в контексте демонстрации того, что Россия продолжает рассматривать договор с Арменией фактором, гарантирующим стабильность в регионе.

Россия, при тенденции углубления конфронтации в отношениях со США, еще более усердно будет стремиться к сохранению нынешнего статус-кво в карабахском конфликте. Предстоящие в 2018 году президентские выборы в России, а также завершение в том же году процесса перехода Армении к парламентскому правлению также будут использованы Москвой, чтобы убедить Баку в нежелательности в этот период форсировать процесс урегулирования карабахского конфликта.

Кстати, стремление президента Саргсяна улучшить отношения с Западом следует рассматривать, с одной стороны, в контексте поддержки планам остаться у власти после 2018 года, теперь уже в статусе премьера, а с другой, минимизировать возможные негативные последствия для Армении новых санкций США в отношении России и Ирана.

После заявления Хогланда практически на нет сводиться ожидания Баку по поводу того, что администрация Трампа, в отличие от прежней администрации, будет более инициативной в вопросе разрешения карабахского конфликта. Если точнее сказать, Баку ожидал от США поддержки поэтапного урегулирования карабахского конфликта, а из слов Хогланд становится ясно, что подходы Вашингтона предполагает принятия базовых элементов одним пакетом.

Такое развитие событий не может устраивать Баку, настаивающего на деоккупации азербайджанских территорий без привязки этого вопроса к определению будущего статуса Нагорного Карабаха. Можно полагать, что Баку будет стремиться и дальше использовать напряженную ситуацию в зоне карабахского конфликта для оказания давления на посредников и Армению.

Однако, продолжать вести такую игру становится опасно после прояснении позиций администрации Трампа в отношении урегулирования карабахского конфликта, которые фактически совпадают с позицией России.

На фоне углубления противостояния Запада с Россией и Ираном президенту Алиеву, очевидно, будет трудно продолжать придерживаться политики баланса между интересами основных геополитических игроков в регионе. Хотя санкции США в отношении России обходят вопрос участия российского “Лукойл” в “Шахдениз 2”, однако они могут помешать другим совместным энергетическим проектам между Баку и Москвой.

Нет ясности и в том, как Вашингтон будет относиться к возможным новым закупкам Азербайджаном вооружений у России. Во всяком случае, в конце августа Вашингтон, устами посла США в Армении Ричарда Милса, дал понять, что является противником продажи наступательного оружия сторонам карабахского конфликта и в этом вопросе у США имеются разногласия с Россией. Между тем, покупка российского вооружения и совместные экономические проекты являются важными факторами, обеспечивающими хорошие отношения Баку с Москвой.

Улучшение отношений Баку с Тегераном также происходит в результате реализации совместных проектов, в частности в рамках транспортного коридора “Север-Юг”. Хотя американские санкции направлены на срыв ракетной программы Ирана, однако, администрация президента Трампа, еще в мае призывавшего исламские страны к изоляции Ирана, вряд ли с одобрением отнесется к намерениям Баку выделить порядка 500 млн. долларов кредита Тегерану в рамках проекта “Север-Юг”.

Баку придется прилагать немалые усилия, чтобы убедить Вашингтон в важности проекта “Север-Юг” для усиления безопасности Азербайджана, несмотря на то, что с его реализацией Иран связывает развитие своей экономики.