26 апреля исполняется 25-я годовщина аварии на Чернобыльской АЭС, в результате разрушения 4-го энергоблока АЭС, аварии, ставшей крупнейшей техногенной катастрофой за всю историю, погибли сотни людей, тысячи получили лучевую болезнь. В ликвидации последствий аварии приняло участие более 7 тысячи азербайджанцев, 3 тысячи из них скончались от лучевой болезни.
Как сообщает AZE.az, ANS публикует интервью с отправившимся на место происшествия сразу после катастрофы для проведения оперативно-исследовательских работ гражданином Азербайджана Юрием Степановичем Голосилкиным.
– Мы знаем, что Вы находились в Чернобыле. Как получилось, что Вы там оказались?
– Во-первых, я был в штате КГБ Азербайджана. После аварии было предложено КГБ Азербайджана направить своего опытного работника для участия в расследованиях в оперативно-следственной группе СССР. Приказы мы выполняем.
– Мы слышали, что ввиду опасности данных работ для здоровья участвующим в ликвидации последствий аварии выдавали большие компенсации…
– Это все плод фантазии людей. Все находящиеся там люди работали не за деньги, а за совесть. Раньше были предусмотрены какие-то компенсации, например, оплачивали 50% стоимости путевки, то потом потихоньку все отменили. Для государства это стало накладно. А почему? В то время Чернобыль превратился фактически в табор. Советский Союз огромное государство, помощь все хотели оказать, все министерства, все крупные заводы направили своих представителей. Что ж получилось? Старались сделать лучше, а получилось как всегда.
Вот и получилось, к примеру, что для того, чтобы закрыть груз, нужен определенный сорт цемента, который мог бы его держать, а туда же гнали какой угодно. Неликвидный цемент, скопившийся на предприятиях, направлялся в Чернобыль. Для умного руководителя это была лазейка. Отправляли ненужный товар. А когда происходит такая бесхозяйственность, разобраться потом бывает сложно. Как к примеру с тужурками 46-го размера, которые туда прислали. Они полежали где-то 2-3 дня, так как там не было никого под 46-й размер, и стали излучать 100 рентген. Куда их девать? Опять за счет государства нужно было получать специальные ящики для отправки их на специальные места для их захоронения. А это было весьма дорогостоящим. Но никто об этом не думал.
Люди приезжали туда трудиться, а не плодить больных людей. Но советский механизм закрутился, и мы пропустили лишних людей через эту мясорубку. Зачем это надо было? И до сегодняшнего дня они все шумят: дайте нам квартиру, дайте нам условия, дайте нам то, дайте нам это. Тогда у нас всех было бравое настроение. Но сейчас, спустя 25 лет, я уже думаю, а зачем надо было так? Что это была за бесхозяйственность? Наоборот, нужно было сократить количество людей, чтобы меньше их в эту мясорубку попало.
– То есть Вы считаете, что меньшее число людей могло бы оказать ту же пользу?
– Конечно. И техники. Нам пришлось закупать итальянскую технику, у нас же не было ее. Потом начали вокруг Чернобыля по периметру рыть канал, для того, чтобы на шесть метров закрыть его. Там же ручьи везде! Красивое место. А радиацию же ты не чувствуешь. Хорошо, что у меня прибор был… Это незримая смерть. Когда не видишь ее, ее для тебя вроде как и не существует. Нам приходилось жевать черный уголь. Хочешь жить – жуй!
– Каковы были режим и условия работы там?
– Я там занимался оперативно-следственной деятельностью. Режим работы был для всех одинаковый. Так как надо было пить как можно больше жидкости, минеральная вода, чай, компоты, соки были на станции в неограниченном количестве.
– Какие последствия на Ваше здоровье оказала работа на Чернобыльской АЭС?
– Я такой же вопрос академику Минздрава. Он мне сказал “Распад плутония происходит в течение ста лет. А мы являемся “подопытными кроликами”. Что будет через сто лет – кто знает?”.
– Существует мнение, что в свое время масштабность чернобыльской трагедии приуменьшалась Советским Союзом. Что Вы думаете по этому поводу?
– Масштабность должна определяться в результате обследований технических служб, расположенных во всех близлежащих странах. Какую информацию могла дать Украина? Она могла сказать, что, да ветер подул в сторону Белоруссии, и поток направился туда. Белоруссия в свою очередь должна была замерить, сколько осадков выпало, каков их состав. Это общая работа всех государств. Той самой Германии, Чехословакии. И тут надо объединяться. Надо делать общее дело.