Армения взывает к ОДКБ, но смотрит в сторону НАТО

Оказывается, сотрудничество Армении с НАТО способствовало модернизации армии и внедрению международного опыта. Это слова экс-президента Сержа Саргсяна.

Армения заявила о своем намерении участвовать в многонациональных учениях Noble Partner 2020 наряду со странами-членами и партнерами НАТО.

Как передает AZE.az, об этом в ходе своего визита в Ереван сообщил министр обороны Грузии Ираклий Гарибашвили. И сразу же в российских экспертных кругах актуализировался вопрос о внешнеполитическом курсе и приоритетах армянского руководства.

«Рад отметить, что армянские военнослужащие примут участие в международных учениях Noble Partner-2020 со странами и партнерами НАТО, запланированными в Грузии», – заявил Гарибашвили, даже не подозревая, что для Армении это участие может быть фатальным.

Прошлогодние учения армянские военные пропустили. Но сегодня они готовы присоединиться к военнослужащим из соседней Грузии, а также ее натовским союзникам. Российские эксперты трактуют это намерение своего стратегического союзника как внешнеполитический разворот Еревана на международной арене.

Геополитика по-армянски

Впрочем, в российском политическом и экспертном сообществе любые движения республик бывшего СССР в сторону Североатлантического альянса вызывают серьезные опасения.

Например, как считает ведущий научный сотрудник Центра евроатлантической безопасности Института международных исследований МГИМО Сергей Маркедонов, «провозглашение евроатлантического выбора во многих случаях оказывается зарифмованным, мягко говоря, недружественным действием в отношении Москвы. Наиболее яркие примеры – Грузия и Украина». Тема же «НАТО – Армения» представляется актуальной еще и потому, что Армения в ряду постсоветских государств – единственная страна Южного Кавказа, которая одновременно состоит в Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), и в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). Также она – единственное государство, которое разместило свою военно-гуманитарную миссию в Сирии вопреки жестким возражениям американской администрации, настроив таким образом ее против себя.

Впрочем, если к натовским устремлениям Грузии и Украины успели уже привыкнуть, то есть очередные заявления их официальных представителей о скорейшем присоединении к Североатлантическому альянсу воспринимаются хоть и негативно, но как нечто привычное, то в случае с Арменией – совсем другое дело в силу вышеприведенных доводов, передает AZE.az со ссылкой на «Каспий».

Интересна в этой связи интерпретация армянских политических экспертов, которые объясняют североатлантические устремления своей страны тем, что их контакты возникли не вчера и не сегодня и совсем не вследствие «бархатной революции» и прихода к власти правительства Никола Пашиняна. И вспоминают, что еще 28 января 2007 года в Ереване во время торжественных мероприятий, приуроченных к 15-летнему юбилею создания армянской национальной армии, тогдашний министр обороны Армении Серж Саргсян публично заявлял о большом значении кооперации его страны с НАТО. «Сотрудничество способствовало модернизации армии и внедрению международного опыта», – говорил он.

Правда, то мизерное, что было, сотрудничеством никак назвать нельзя, да и вышеупомянутому формату всего пять лет. Немногочисленные армянские военные контингенты принимали участие в международных операциях под натовским «зонтиком» в Косово, Ираке и Афганистане в качестве «пробного шарика». В этой связи возникает вполне резонный вопрос: какие практические выгоды на нынешнем этапе получает от такого партнерства страна-член ОДКБ?

Резоны и ограничения

Разумеется, Ереван стремится задействовать все ресурсы для прямой или косвенной поддержки страны на Западе – это многочисленная диаспора в США и Франции, а также лоббистские структуры.

Имеются и вполне прагматические резоны. Ереван не хочет допустить того, чтобы кавказское геополитическое развитие было «монополизировано для Запада Турцией и Азербайджаном». В первом случае – это член НАТО, имеющий вторую по численности после США армию в альянсе, а во втором – важный энергетический партнер Вашингтона и Брюсселя. Именно поэтому Ереван стремится к выстраиванию своих связей на западном направлении.

Однако интересы интересами, но для продвижения Еревана в сторону североатлантической интеграции есть огромные препятствия. В первую очередь это фактор Турции и инфраструктурные проекты, увеличивающие изоляцию Армении от внешнего мира. В ходе недавнего визита Президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана в Баку все эти направления двусторонней стратегической связки были подтверждены снова. Турецким лидером были высказаны претензии и к Минской группе ОБСЕ. А это уже недвусмысленная заявка на определяющую роль в карабахском урегулировании.

Отсюда стремление Еревана к сотрудничеству с США и ЕС ереванские аналитики трактуют, как купирование рисков именно на турецком направлении. Одновременно армянская сторона считает неприемлемым вступление в НАТО «ценой односторонних уступок в угоду Анкаре». Тем более что альянс не планирует пересматривать стратегические отношения с Турцией, а ЕС не готов сворачивать энергетическое партнерство с Баку. И пересмотр такого подхода коллективного Запада маловероятен. В то же время в экспертных, медийных кругах и в социальных сетях Армении постоянно поднимается вопрос издержек от союзничества с Россией, и это не маргинальные проявления.

Между тем после «бархатной революции», несмотря на предыдущую риторику Пашиняна и ряда его соратников, отказ от евразийской интеграции не произошел. Получается, что для натовского вектора, каким бы привлекательным он ни казался, у Еревана есть много препятствий, а союзничество с Россией представляется выгодным и в сегодняшних условиях фактически безальтернативным. Особенно, если учитывать, что Евразийский экономический союз (ЕАЭС) и Россия, как заявил доктор экономических наук, член Евразийского экспертного клуба Ашот Тавадян, остаются главным рынком для промышленности Армении.

Вот Ереван и балансирует между НАТО и ОДКБ, попеременно отвешивая поклоны то в одну, то в другую сторону, наживая таким образом себе врагов и в том,и в другом лагере. И это уже не прагматика, а самообман.