FPRI: НАТО должно уделять больше внимания Южному Кавказу

Сейчас в НАТО основное внимание уделяется угрозе со стороны России на восточном фланге Североатлантического союза, а также угрозе терроризма, что оставляет мало   возможностей для НАТО серьезно подумать о своей роли на Южном Кавказе.

Как сообщает AZE.az, об этом пишет полковник армии США Роберт Э.Гамильтон в статье для  Foreign Policy research institute.

Автор статьи отмечает, что в  Брюсселе лидеры НАТО согласились, что Североатлантический союз будет поддерживать свою миссию в Афганистане, присоединится к Глобальной коалиции, чтобы победить ИГИЛ, продолжит свою миссию по подготовке иракских сил безопасности. Они также согласились с тем, что каждый член Альянса разработает годовой план, определяющий, как он намерен выполнить свое обязательство потратить 2% ВВП на оборону, причем 20% этого бюджета будет инвестировано в оборудование.

Наконец, они согласились, что НАТО будет поддерживать двухсторонний подход к России, сочетая сдерживание и диалог. Однако отсутствовало какое-либо осмысленное обсуждение роли НАТО на Южном Кавказе.

Со своей стороны, Южный Кавказ представляет собой неудачное сочетание дробления и восприимчивости к российскому давлению, что помогает объяснить непроникновение НАТО в регион. В отличие от стран Балтии, где высокий уровень единства и сотрудничества между тремя региональными государствами помогает им противостоять российскому давлению и вступить в НАТО; и Балкан, где, несмотря на геополитические потрясения в регионе, его дистанцированность от России обуславливает неспособность Москвы применять прямое военное давление к тем государствам, которые желают вступить в НАТО, Южный Кавказ обладает этими недостатками в изобилии.

Армения и Азербайджан конфликтуют по Нагорному Карабаху, что делает невозможным региональное сотрудничество, а Россия сохраняет рычаги влияния на все три региона. Для Армении Россия является ее единственным истинным союзником; для Азербайджана  Россия сохраняет способность играть в «спойлеры» с надеждой на восстановление контроля над Нагорным Карабахом; для Грузии Россия представляет собой ясную военную угрозу. Все эти составляющие стали фактором предотвращения сотрудничества НАТО со странами Южного Кавказа.

Отсутствие единства и сотрудничества на Южном Кавказе распространяется на отношение региональных государств к НАТО. В то время как вся внешняя политика и политика безопасности Грузии ориентирована на евроатлантическую интеграцию, поскольку членство в НАТО является естественной кульминацией этой политики, ни Армения, ни Азербайджан не заинтересованы в присоединении к альянсу, пишет автор статьи.

Одним из методов привлечения может быть использование участия и помощи в качестве стимулов для региональных стран в целях расширения сотрудничества. Но у этого метода мало шансов сработать на Южном Кавказе, поскольку есть  разногласия  между Арменией и Азербайджаном – и они  слишком глубоки, чтобы быть преодолены любым побуждением, которое НАТО сможет обеспечить.

Другая возможность – выйти из региона, пока он не стабилизируется, по-видимому, под тяжестью геополитического присутствия России. Но, учитывая близость Южного Кавказа к Европе, его роль как энергетического коридора и торгового моста между Европой и Азией, а также возможность конфликта в регионе для дестабилизации более широкого региона Черного моря, в который входят несколько членов НАТО, альянс исторически считал Южный Кавказ слишком важным, чтобы его  игнорировать.

После распада Советского Союза Южный Кавказ представил для НАТО дилемму. С одной стороны, фракционирование региона сделало невозможным участие на региональном уровне, а с другой стороны, у НАТО были важные интересы в регионе.

Ответ НАТО на эту дилемму заключался в том, чтобы сосредоточить свое внимание на Грузии, сохраняя связь с Арменией и Азербайджаном. Участие Североатлантического союза Грузии во главе с США окупилось в форме развертывания грузинских войск в миссиях НАТО в Косово и Афганистане в составе коалиции и под руководством США в Ираке. Участие Грузии было значительным как для числа развернутых войск, так и для миссий, которые они взяли на себя. В Ираке грузинский контингент в конечном итоге насчитывал около 2000 солдат, которому было поручено патрулировать и пресекать маршруты снабжения повстанцев.

В Афганистане грузинский контингент насчитывал около 1600 солдат и был развернут в  провинции  Гильменд.

Грузинские контингенты в Ираке и Афганистане были крупнейшими среди стран, не входящих в НАТО. Помимо своего военного развертывания стремление Грузии к евроатлантической интеграции было ключевым фактором во впечатляющих политических и экономических реформах, предпринятых страной.

«За последние пятнадцать лет Грузия перешла из несостоятельного государства с клептократическим правительством в «грязную», но яркую парламентскую демократию, которая провела одно из немногих мирных конституционных изменений власти в бывшем Советском Союзе за пределами Балтии. Это также включает в себя экономическую трансформацию и борьбу с коррупцией, которая переместила Грузию со дна глобальных индексов экономической свободы и прозрачности до самого верха», пишет автор статьи.

Но нынешняя озабоченность НАТО другими проблемами угрожает отменить многое из того, что осуществлялось с прошлой политикой в отношении Южного Кавказа. Одна из этих проблем – напряженные отношения между Соединенными Штатами и многими членами европейского альянса.

Фабрицио Путиер и Александр Вершбоу призвали к «конкретному обновлению обязательств между Соединенными Штатами и Европой» на заседании глав государств и правительств стран-членов НАТО 25-26 мая, предупреждая, что если сомнения в приверженности США НАТО сохранятся, США могут «взять на вооружение односторонний транзакционный процесс, «и Европа может отвернуться».

В то время как НАТО присоединилось к коалиции против ISIS, и государства-члены согласились предпринять конкретные шаги для выполнения своих обязательств в отношении расходов на оборону, ответные шаги США не были достигнуты. Действительно, неспособность президента Трампа явно подтвердить свою поддержку статьи 5 НАТО в связи с этим увеличит неопределенность в отношении приверженности США Североатлантическому союзу, несмотря на попытки некоторых из его советников заверить членов в том, что они остаются незыблемыми, пишет автор статьи.

Предупреждение Путиера и Вершбоу казалось мрачным пророчеством, когда вскоре после встречи канцлер Германии Ангела Меркель заметила, что Европа больше не может «полностью полагаться на других».

Некоторые из вышеперечисленных целей хорошо служат для постоянной роли НАТО на Южном Кавказе. Альянс, не уверенный в приверженности своего самого важного члена, стремясь выполнить свои обязательства перед Афганистаном и столкнувшись с новой угрозой России на своем восточном фланге, вряд ли сможет стратегически мыслить о регионе, который его члены в настоящее время считают важным, но не жизненно важным для их безопасности. Но невнимание к Южному Кавказу может иметь серьезные долгосрочные негативные последствия, а роль в продолжении и даже расширении НАТО в регионе будет не просто реализовать.

Следующие три шага могли бы помочь стабилизировать регион и защитить интересы НАТО при минимальных затратах на членов альянса. Во-первых, НАТО должно продолжить свою политику установления приоритетов отношений с Грузией, сохраняя каналы, открытые для Армении и Азербайджана. Путь Грузии к евроатлантической интеграции не был безрисковым или беспроблемным. Многие из реформ, предпринятых ее правительствами, включали болезненные корректировки, которые, хотя они будут окупаться в долгосрочной перспективе, связаны с краткосрочными расходами.

Грузины были и остаются готовы терпеть эти расходы хотя бы отчасти потому, что видят в них требования к интеграции в евроатлантическое сообщество.

Помимо экономических и социальных издержек, связанных с проведением евроатлантического курса, Грузия также понесла военные расходы. Сохраняя большое число своих военных в операциях  НАТО, столкнувшись с явной российской военной угрозой, Грузия получила значительную угрозу своей безопасности.

Автор напоминает о войне августа 2008 года, когда Россия и Грузия начали войну над сепаратистскими грузинскими регионами Южной Осетии и Абхазии, а около 20% грузинской армии были недоступны для защиты страны, поскольку они были развернуты в Ираке.

Ясно видно из заключительного коммюнике саммита в апреле 2008 года, что Грузия и Украина станут членами Альянса. И Грузия, и Украина столкнулись с российскими военными интервенциями, оставив значительную часть своей территории под военной оккупацией России.

Неспособность НАТО продвинуться вперед в обещании принять Грузию и Украину в Североатлантический союз, особенно в сочетании с заявлениями американской администрации, которые заверяют в приверженности США статье 5, подрывает авторитет НАТО как организации коллективной безопасности и способствует нестабильности и безопасности на восточном фланге НАТО.

НАТО следует продолжать подтверждать обязательство 2008 года на каждом крупном совещании, а также  опубликовать  четкий перечень задач, которые Грузия должна выполнить, чтобы получить членство в Альянсе.

Следующим шагом, на который должно пойти НАТО, является включение Южного Кавказа в кампанию против ИГИЛ, считает автор статьи.

Как единственный регион в мире, который граничит с НАТО, Россией и Ближним Востоком, Южный Кавказ имеет уникальную возможность сыграть роль в кампании НАТО против террористической группировки. Интеграция региона в  кампанию улучшит стабильность в регионе и повысит авторитет НАТО несколькими способами. Поскольку у России, Грузии и Азербайджана есть граждане, которые покинули Кавказ, чтобы сражаться за ИГИЛ  в Сирии и Ираке, и эти государства  обеспокоены возвращением  бойцов в родные страны, помощь НАТО в этой области поможет стабилизировать регион  и предоставить редкую возможность сотрудничества для этих трех государств.

Поскольку поражение ИГИЛ является нынешним приоритетом безопасности США, американская поддержка этой инициативы не должна быть трудной. Помощь НАТО в этой сфере может быть сосредоточена в областях обмена разведданными и безопасности границ. Наконец, НАТО должно создать должность  отдельного специального представителя по Южному Кавказу. Нынешний специальный представитель занимается как Южным Кавказом, так и Центральной Азией, несмотря на то, что эти два региона имеют отношение к НАТО по-разному.

Южный Кавказ граничит с членом НАТО (Турция) и содержит страну, которая в будущем станет членом Альянса. Хотя центрально-азиатские государства важны для миссии НАТО по оказанию помощи в Афганистане, они географически далеко от НАТО, и ни одно из них не является кандидатом на членство. Назначение Специального представителя по Южному Кавказу даст сигнал о том, что НАТО серьезно относится к своей роли в регионе.

Ни один из этих шагов для НАТО не будет стоить очень дорого, но в совокупности они означают возобновление интереса НАТО к безопасности и стабильности на Южном Кавказе, и продлят легитимность политики НАТО «Открытых дверей».

Неспособность активизировать свое присутствие на Южном Кавказе и предпринять конкретные шаги для подтверждения политики «открытых дверей» может значительно повредить авторитету  НАТО, отмечает автор статьи.