По мнению украинского эксперта, демонстрация силы Тегераном это, скорее всего, сигнал иранским азербайджанцам, которые во многом симпатизировали Баку и солидаризировались со своими братьями во время войны в Карабахе.
В данный момент третий фронт для Ирана против Азербайджана будет означать и борьбу против Турции, потому что Турция никогда не оставит Азербайджан. Вряд ли Тегеран способен вынести еще и конфликт с Баку и Анкарой.
Как передает AZE.az, на вопросы Информационно-аналитического портала Armiya.az отвечает украинский востоковед Григорий Мавров:
– Господин Мавров, ситуация на Кавказе и в Передней Азии после войны в Карабахе сильно изменилась. На Южном Кавказе наступила стабильность, но некоторые нечестные внешние игроки, такие как Иран, продолжают политические провокации, чтобы нарушить новый баланс, созданный Азербайджаном в регионе. Как можно охарактеризовать последние действия Тегерана на границе с Азербайджаном? Что лежит в основе скрытого раздражения и беспокойства нашего южного соседа?
– Вы справедливо заметили, что в результате победы Азербайджана и восстановления суверенитета над Карабахом на Южном Кавказе наступила стабильность. Стабильность, с одной стороны, укрепляет Азербайджан, но, с другой стороны, усиливает подозрительность Тегерана, который опасается влияния своего северного соседа на азербайджанцев в самом Иране. Это давний страх Ирана, который сейчас приобрел особую актуальность в связи с усилением дуэта Азербайджан – Турция. Именно поэтому в Иране начала муссироваться тема о том, что Азербайджан предоставил свою территорию для операций израильских спецслужб против Ирана. Это якобы была своего рода плата за военное сотрудничество Израиля с Азербайджаном. Даже если предположить, что эти обвинения не голословны, а имеют за собой определенные основания, то не совсем понятно, как именно передвижения военных и усиление иранской военной группировки на границе с Азербайджаном способны противодействовать спецслужбам третьей страны. Противодействовать операциям спецслужб могут только сами спецслужбы, а перед военными ставятся совсем другие задачи.
Демонстрация силы Тегераном это, скорее всего, сигнал иранским азербайджанцам, которые во многом симпатизировали Баку и солидаризировались со своими братьями во время войны в Карабахе. Как известно, во время войны в Карабахе, Иран фактически был на стороне Армении и это провоцировало многочисленные протесты на севере Ирана, где преобладает азербайджанское население. Рост тюркской солидарности и сознательности иранских азербайджанцев вызывает в Тегеране обеспокоенность и провоцирует на шаги, которые уже не способны что-либо изменить.
– После войны стало известно, что существовали незаконные пути по перевозке наркотиков в оккупированный Карабах из Ирана. После освобождения региона Вооруженными силами Азербайджана от армянской оккупации на границе наши пограничники задержали иранский грузовик, перевозивший более полтонны наркотических веществ в Армению. После этого Иран начал бряцать оружием и сыпать угрозами. Может ли это быть связано с наркотрафиком, незаконной торговлей оружием, которые приносили колоссальные доходы Ирану и Армении?
– Я не думаю, что это связано с наркотрафиком. Это геополитическая проблема, точнее Иран воспринимает усиление Азербайджана как геополитическую проблему. Другой вопрос, что это воображаемая проблема, которой не существует в реальности. Азербайджан не претендует на территории Ирана и не пытается свергнуть существующий в Тегеране режим.
– Во время своего визита в Москву глава МИД Ирана всячески пытался отговорить РФ от идеи поддержки Зангезурского коридора и пугать её «тюркской угрозой». Ответы Лаврова ещё раз показали, что Москва не только не разделяет опасений Тегерана по этому поводу, но что ее даже устраивает данный геополитический расклад в регионе, и что Иран вполне заслуженно попал в такое сложное положение. Можно ли ожидать от Ирана какие-то внезапные действия, или он смирится с реальностью и начнет искать мирные пути для решения проблемы?
– Иран оказался в довольно сложной ситуации. С одной стороны, Тегеран ведет многолетнюю холодную войну с Саудовской Аравией и ее союзниками. Нельзя сказать, что Иран эту войну проигрывает, скорее наоборот, но она отнимает у Тегерана значительные силы и средства, которые могли бы пойти на собственное развитие. В настоящее время значительные ресурсы идут на поддержку сирийского режима и противодействие Саудовской Аравии, которая, к слову, сама обладает огромными ресурсами и при этом не относится к государствам изгоям – таким, как Иран. Поэтому геополитические победы Ирана напоминают победы легендарного эпирского царя Пирра, которому победы над римлянами доставались очень дорого. И царь стал опасаться того, что выиграв ряд локальных битв, он, вероятнее всего, проиграет войну.
С другой стороны, Иран 40 лет живет под международными санкциями, которые убивают страну, фактически, лишая ее будущего. Третий фронт против Азербайджана будет означать и борьбу против Турции, потому что Турция никогда не оставит Азербайджан. Вряд ли Тегеран способен вынести еще и конфликт с Баку и Анкарой. Совместный военный бюджет Азербайджана и Турции значительно превосходит расходы Тегерана на оборону, не говоря уже о том, что иранская армия сильно устарела и оснащена не совсем адекватной военной техникой. На примере войны в Карабахе, мир увидел, что происходит, когда вооруженные силы старого типа сталкиваются с современным оружием. А такого оружия у Азербайджана и Турции очень много. Не говоря уже о союзниках, которые в войну на стороне Баку не вступят, но вот помощь необходимым оружием точно окажут. У Ирана таких союзников нет.
Важно также учитывать, что фокусировка на внешних проблемах, особенно создание военной напряженности, выгодна для решения внутренних проблем в самом Иране. Это отвлекает внимание от гигантской инфляции, которая поразила страну. В августе этого года уровень инфляции в Иране достиг 45,2%, что является самым высоким показателем за 26 лет. Иран не вынесет нового конфликта, поэтому альтернативы миру просто не существует. Сказанное не означает, что Иран не будет использовать иные механизмы воздействия на Азербайджан, включая и религиозный фактор.