Борьба с отмыванием преступных доходов – проблема, актуальная для всех стран мира. И Азербайджан не исключение. Никого уже не удивляют сообщения о роскошных свадьбах, на которые тратятся чуть ли не по полмиллиона долларов, о дорогом имуществе внутри страны и за рубежом, которым обладают даже чиновники средней руки, имеющие относительно небольшой официальный заработок.
Схемы легализации доходов могут быть разные. В соседней России, к примеру, стали использовать суды. Как поясняет в этой связи РБК, к примеру, одна компания обращается в суд с иском к другой по вопросу взыскания не существующего на самом деле долга. В реальности обязательств, подлежащих урегулированию в суде, нет, споры создаются искусственно.
Тем не менее судебное решение о взыскании судом (по неведению или в рамках сговора) выносится, выдается исполнительный лист (используются как настоящие, так и поддельные исполнительные листы), с которым приставы-исполнители обращаются в банк «должника» за списанием средств. Средства с банковского счета «должника» списываются и перечисляются в пользу «взыскателя» на его счета в России или за рубежом, проходя, таким образом, процесс легализации.
А какие схемы легализации доходов используются в Азербайджане? Ведь то, что они существуют, ясно хотя бы на примере осужденного экс-главы Международного банка Азербайджана Джахангира Гаджиева, пишет AZE.az со ссылкой на haqqin.az.
Стоит вспомнить и о том, как в начале 2015 года глава ЦБА Эльман Рустамов предупредил население страны о переходе на использование бивалютной корзины при определении курса маната. А заодно призвал население особо не переживать, мол, никакого курсового скачка не будет. Народ ему поверил. Но 21 февраля без всякого предупреждения Центробанк девальвировал манат сразу на 34%.
Вскоре выяснилось, что эти несколько дней обошлись Азербайджану очень дорого. Как отметил президент страны Ильхам Алиев, после 16 февраля валютные резервы ЦБА подверглись таким расходам, что под угрозу было поставлено уже само их существование. Ежедневно Центробанк терял по 500 млн долларов только на конвертацию маната. А кто и где конвертировал в день полмиллиарда долларов? – этот вопрос так и остался без ответа. Но очевидно, что речь шла о безналичных операциях.
Отвечая на вопросы издания, банковский юрист Акрам Гасанов вспомнил рассказ азербайджанского классика Абдуррагимбека Ахвердиева «Бомба». «Там состарившийся городовой Кербелаи Зал сетует на укоры начальства: мол, ты видавший свет городовой, но до сих пор не нашел даже сломанного топора, хотя другие городовые находят бомбу, ружье, патроны; следовательно, ты либо взятки берешь, либо состарился и ни на что не годен!
Так вот, в Азербайджане аж с 2009 года действует закон по противодействию легализации преступных доходов и финансированию терроризма, в том числе статья 193-1 Уголовного кодекса («Легализация денежных средств или прочего имущества, добытого преступным путем»), а также функционирует Служба финансового мониторинга.
Но эта Служба, сотрудники которой, подобно персонажу Ахвердиева, видавшие свет люди (в том числе посредством участия во многочисленных мероприятиях за рубежом), до сих пор не добилась привлечения к ответственности ни одного лица по упомянутой статье Уголовного кодекса», – говорит Гасанов.
По его словам, все госструктуры добиваются наказания преступников в своей сфере, порой даже переусердствуя, а эта Служба нет! Просто беззубая какая-то, как ахвердиевский герой.
«В годовых отчетах этой Службы можно найти все что угодно (отчеты по международным мероприятиям, развитию кадрового потенциала и т.п.), но только не информацию о предотвращении преступлений и наказании преступников. Неужели у нас деньги не отмывают?
Остап Бендер говорил: «Раз в стране бродят денежные знаки, то должны же быть люди, у которых их очень много». Перефразируя его: должны же быть люди, которые их отмывают?! Во всех странах отмывают (и коррупция везде есть)! И наказывают за это. Почему же у нас отмывают, но не наказывают за это?» – задается вопросом Акрам Гасанов.
Деньги отмывают через банки
Известно, что в подавляющем большинстве случаев деньги отмывают через банки. Даже такие крупнейшие банки мира, как британский HSBC, порой становятся объектами обвинения как минимум в содействии в отмывании денег. В соседней России уже более десяти лет многие банки закрывают на основе обвинений в отмывании денег.
«А у нас до сих пор ни один банк даже не был обвинен в этом. Неужели они так чисты? Ведь если есть коррупция (а об этом искренне и с болью говорит прежде всего сам президент!), значит есть и отмывание денег. А раз отмывают, значит прежде всего посредством банков. Думаю, основная причина в том, что упомянутая Служба изначально функционирует при органе банковского надзора.
Сначала она была при Центробанке (когда тот был в том числе органом банковского надзора) как псевдонезависимая структура, а теперь и вовсе является полностью зависимым структурным подразделением Палаты по надзору за финансовыми рынками. Хотя в мире принято, чтобы такая служба имела независимый статус и уж точно не зависела от органа банковского надзора (кстати, велика вероятность того, что международные структуры, поняв реальный статус нашей Службы, потребуют его изменить). Известно, что Палата финансируется за счет банков и прочих поднадзорных ей финансовых организаций.
Насколько разумно в таком случае ожидать, что Палата будет противодействовать отмыванию доходов, часть которых в виде как минимум комиссионных банков в итоге достается ей самой?
Ни в коем случае не хочу бросать тень на сотрудников Службы финансового мониторинга, тем более что с переходом под ведение Палаты эту Службу возглавил порядочный и образованный человек. Но что может сделать Служба, если подчиняется Палате, которая априори не может быть заинтересована в противодействии отмыванию доходов?!» – говорит Гасанов.
По словам эксперта, есть и другая причина безнаказанности за отмывание денег. Дело в том, что в Азербайджане особой необходимости в тонких и сложных схемах отмывания денег попросту нет. Требований по декларации доходов и расходов, в частности, со стороны чиновников у нас нет (у одного только Эльдара Махмудова нашли столько наличности и прочего имущества!).
«Наличный оборот ограничен совсем недавно. Источниками происхождения средств никто не интересуется и т.д. и т.п. К чему в таком случае ухищряться и выдумывать всякие там схемы?! Просто внес средства наличными на банковский счет и все, они легализованы!
Таких операций в течение дня в банках происходит так часто, что всех просто не проконтролируешь и на чистую воду не выведешь (вот Джахангир Гаджиев многомиллионные кредиты на своего водителя оформлял, но ни у кого это подозрений «не вызвало», и таких безобразий в банковском секторе очень много)», – отмечает юрист.
По его мнению, в среднем наши банки на самом деле достаточно добросовестно докладывают Службе финансового мониторинга о всех подозрительных операциях. Просто таких докладов настолько много, что Служба не в состоянии их обработать. На что банки и рассчитывают, а потому заваливают Службу информацией по поводу и без повода.
Кто хозяин виллы?
«Но при этом, конечно же, определенные хитроумные схемы легализации доходов и прочего имущества достаточно актуальны и в Азербайджане. И тут, как это ни печально, оформителем, как и в России, часто выступают суды.
Местные мошенники как в госструктурах, так и в бизнесе давно поняли, что только вступившее в законную силу судебное решение гарантирует от многих неприятностей в дальнейшем. Даже спорные и непонятные не только по статусу, но и размеру, и местонахождению объекты недвижимости у нас нередко оформляются на кого-то посредством судов.
Например, приходит человечек оформлять право собственности на земельный участок или здание. А чиновник ему говорит: не можем дать такой документ, запутано у вас там все, а скорее всего и прав у вас нет на этот объект, но вы можете подать на нас в суд за отказ, добиться любым способом победы, а мы при должном уважении к нам препятствовать вашей судебной победе не будем.
Вот так и легализуются нередко объекты на лица, которые никакого отношения к ним не имеют. Помните, как президент велел снести виллы, хозяева которых так и не объявились, и глава государства сетовал на то, что некоторые незаконно приватизируют, захватывают и огораживают земельные участки? Вот о механизме подобной приватизации-«прихватизации» я и рассказываю.
Почему так подробно говорю о недвижимости? Да потому, что на деле самое ценное и ограниченное в количестве материальное благо именно недвижимость. Современные деньги в действительности ничем не обеспеченные бумажки. Но, конечно же, на практике намного чаще происходит легализация именно денежных средств.
Просто, как я уже отметил, особой необходимости в заумных схемах там просто не существует. А потому не стоит удивляться тому, как в начале 2015 года в крупных суммах покупали доллары и без особых проблем сплавляли за рубеж. К сожалению, недавно принятые с подачи Палаты и вступившие в силу поправки к закону «О банках» также создали условия для очередной схемы легализации средств и вывода их из банков», – говорит Гасанов.
Так, предусмотрена возможность добровольной реструктуризации (т.е. изменение условий договора) обязательств банка. «Происходить это будет следующим образом. Допустим, банк фактически стал банкротом, т.е. не может платить по счетам. Скажем, активов у него на 100 млн манатов, а обязательств – 200 млн манатов, т.е. 100 млн не хватает.
В этом случае он на свое усмотрение выбирает обязательства перед двумя кредиторами (для упрощения будем считать их двумя кредиторами, хотя, конечно, на практике их будет больше), у которых остались средства на текущих счетах в банке: перед компанией «А» – на 60 млн, а перед компанией «Б» – 30 млн.
Банк обращается в Палату и предлагает реструктурировать это обязательство совокупно на сумму 90 млн путем прощения половины долга. Палата одобряет. Дальше банк обращается в суд, который тоже одобряет реструктуризацию (наши суды никогда ни в чем не отказывают органу банковского надзора!).
После этого созывается общее собрание кредиторов из упомянутых двух кредиторов и им предлагается выразить свое отношение к так называемой реструктуризации долга. Компания «А» голосует «за», а компания «Б» – против. Решение считается принятым, поскольку по закону для этого требуется большинство в две трети голосов от суммы обязательств, и именно таким большинством обладает компания «А». В итоге компания «А» теряет 30 млн.
Почему же тогда компания «А» голосует «за»? Просто потому, что реально эта компания опосредованно принадлежит владельцу банка (а он параллельно все равно выводит из банка средства путем фиктивных и невозвратных кредитов), либо ей иным путем возмещают потерю (скажем, выдачей невозвратного кредита). Таким образом, реально свои деньги теряет только компания «Б», ее банально «кидают».
А приобретает (легализует, выводит, отмывает – называйте как хотите!) эти деньги владелец банка. Потом он еще несколько раз благодаря поддержке Палаты и суда проворачивает эту схему в отношении других кредиторов, пока недостача на 100 млн полностью не покрывается за счет списания долгов перед незадачливыми кредиторами вроде компании «Б».
В финале мы имеем следующее: Палата рапортует обществу и правительству, что банк спасен и оздоровлен, и государству не надо будет тратиться на компенсацию его вкладов и т.п., потому что убытки понесли клиенты-предприниматели, а владельцы банка и бизнес сохраняют, и деньги выводят и легализуют.
Вот такую схему Палата недавно предложила в качестве законопроекта, и поскольку давила на то, что принимать его надо срочно, чтобы спасать банковскую систему, его приняли и не вникли в такие нюансы».
Эксперт надеется, что закон еще будет усовершенствован, а наши правоохранительные органы не позволят в реальности осуществить подобные грязные схемы. «Но тем не менее не будем забывать и том, что за противодействие легализации доходов вообще-то отвечает именно Палата. Та самая, которая и предложила такие схемы…»
Такую схему не придумали еще ни в одной стране мира
К сожалению, негативная роль Палаты в создании условий для легализации доходов этим не исчерпывается, подчеркивает юрист.
«Вот недавно мы с вами говорили о непрозрачном и полном для коррупции возможностей процессе ликвидации со стороны Фонда страхования вкладов обанкротившихся банков. Фонд этот, как известно, тоже находится в фактическом подчинении Палаты. Я предлагал, чтобы ликвидация происходила под контролем постоянно действующего комитета кредиторов, избранного общим собранием кредиторов обанкротившегося банка. Но Палата и Фонд пошли другим путем.
Конкретно по «Банку Стандард» они уже создали комитет кредиторов всего из 20 кредиторов по своему усмотрению. То есть сами определили состав структуры, который должен их же контролировать, и оставили в стороне от процесса тысячи других кредиторов. Это означает, что теперь они имеют возможность легализовать все свои желания по продаже и управлению имуществом обанкротившегося банка посредством решения самими же созданного комитета кредиторов.
То есть тут им и суд уже не нужен будет в качестве оформителя (как, согласно последним новинкам законодательства, не нужен будет отныне Палате и Фонду суд для назначения ликвидатора банков: сами назначать будут!). Такую схему легализации имущества не придумали еще ни в одной стране мира. Так что и у нас есть чему поучиться миру…» – отмечает Акрам Гасанов.