В последние годы Азербайджан столкнулся с серьезными экономическими вызовами. Президент и правительство предложили программу по реформированию экономики страны.
Будет ли она реализована и когда граждане республики ощутят на себе ее влияние?
Как сообщает AZE.az, haqqin.az неоднократно отмечал важность Стратегической дорожной карты экономики Азербайджана, утвержденной президентом Ильхамом Алиевым в конце прошлого года. Правда, в последнее время госчиновники и СМИ словно позабыли об этом документе: от бурной кампании о ее перспективах для всех сфер экономики страны, развернувшейся словно по чьему-то указанию, не осталось и следа.
А напрасно, ибо именно в этом концептуальном документе четко отражена вся экономическая программа президента Алиева на ближайшие пять-десять лет и видение на будущее. И анализируя его, убеждаешься – такого масштабного экономического документа в истории страны еще не было. Более того, такой долгосрочной программы развития мы до сих пор не встречали в мировой практике.
Да, казалось бы, только год назад глава государства поручил вновь назначенному помощнику по экономическим реформам Натигу Амирову в шестимесячный срок разработать Стратегическую дорожную карту экономики страны. И сегодня можно сказать, что задача эта выполнена весьма на высоком уровне. Чувствуется, огромную работу провела группа специалистов в новой команде реформаторов – изучен опыт ведущих стран, проанализированы текущая ситуация и причины, которые привели к ней, а также указаны конкретные пути развития экономики страны.
Более того, в отдельных положениях можно просмотреть, какие ошибки допущены при моделировании основных направлений макроэкономических показателей. Правда, то ли из-за чиновничьей солидарности эти проблемы отмечены как бы вскользь, то ли у главы государства на этот счет имеются более серьезные подходы (вплоть до кадровых), которые проявятся, думается, в скором времени, но они не названы конкретно с указанием лиц и ведомств, по упущению которых это произошло.
Единственная ошибка реформаторов, на наш взгляд, состоит в том, что объемный документ разработан в кабинетной тиши, без обсуждения с широкой общественностью. Более того, такая скрытность наблюдается и сегодня. А ведь суть его обязательно надо довести до общественности, для которой он, собственно говоря, и разработан. Для этого не надо было жалеть сил, надо было использовать все ресурсы СМИ, проводить презентации для специалистов.
Но этого не было, читать многосотенные страницы скучного экономического текста не каждый возьмется, даже специалисты сегодня находят в этом тексте только те положения, которые их непосредственно интересуют. Говорить же о доступных презентациях с наглядными слайдами, графиками, таблицами вообще не стоит. Да, документ требует серьезного подхода, народ должен осознать его суть как можно быстрее, и издание решило оказать посильную помощь в этом президентской команде реформаторов.
Итак, основная стратегическая цель президента, как показывает анализ стратегической карты, заключается в трансформации экономики от низкого уровня до высокого, от низкой эффективности – к высокой, от малых объемов к большим, что предусматривает высокие технологические и инновационные изыскания. Указаны и четыре основные пути для достижения этой цели.
В первую очередь надо добиться макроэкономической стабильности путем совершенствования и увязки монетарной и фискальной политики (в отношении первой у издания несколько отличный взгляд, которым мы поделимся ниже). Надо также обеспечить динамику экономической эффективности путем повышения уровня менеджмента госпредприятий и продолжения их приватизации, и повышением качества человеческого капитала добиться развития рынка труда, что необходимо для перспектив развития национальной экономики.
Ну и, конечно же, необходимо улучшить существующий в стране бизнес-климат. Названные четыре фактора и есть те столпы, на которые ложится основной груз развития национальной экономики. На них же опираются основные приоритеты развития одиннадцати основных сфер экономики, для каждой из которых разработана своя отраслевая стратегическая карта.
И ясно, чтобы добиться поставленных в документе целей, необходимо в первую очередь преодолеть недостатки в кредитно-денежной политике, в целях оздоровления финансово-банковской системы страны, что вполне оправдано, да и население больше других вопросов беспокоят сегодня проблемы именно в этой сфере. А основу этой сферы составляет монетарная и денежно-кредитная политика, которую вел на протяжении более двух десятков лет Центробанк, и которой придерживалось правительство, в целом. Но такая политика в последнее время в тяжелый кризисный период нуждалась в пересмотре.
До сих пор монетарная политика ЦБ была направлена на таргетирование (манипулирование) курса национальной валюты с целью достижения макроэкономической стабильности. Но события последних кризисных лет заставили ЦБА кардинально изменить свою политику. Он полностью отказался от обеспечения стабильности маната, главной его целью сегодня является таргетирование инфляции путем регулирования учетной ставки. Центробанк в целом добровольно отказался от функции регулятора валютного и финансового рынка. И ЦБА, с большим опозданием копирующий действия Банка России, перешел к полной (ультра-) либеральной монетарной политике. Насколько такой подход приемлем для текущего состояния экономики, пусть думает глава ЦБА Эльман Рустамов.
Но хочется отметить, что политика его российского коллеги Эльвиры Набиуллиной встречается в штыки даже в Москве. Более того, наш главный банкир опередил ее в таком важном вопросе, как валютная позиция коммерческих банков, где он просто «ликвидировал» эту позицию сразу после первой же девальвации маната, что могло привести к росту спекулятивного фактора на местном рынке. А теперь остается только ждать, пойдет ли на такой шаг Набиуллина.
Рустамов за неделю до первой девальвации чуть ли не клятвенно заверял общественность страны в том, что девальвации не будет, чего он, думается, действительно не желал, по крайней мере, в ближайшее время и в таком масштабе, но слова своего не сдержал. И если тогда этому многие удивлялись, то впоследствии народ привык к таким казусным заявлениям главного банкира – это стало для него привычным занятием.
Правда, было видно, что в течение года манат упорно шел к своей девальвации, вызванной рядом объективных и субъективных факторов – уменьшением поступлений нефтедолларов, что в свою очередь сокращало сальдо внешнеторгового оборота товаров и услуг и счета текущих операций платежного баланса, нарастающими темпами долларизации экономики и устойчивым трендом сокращения валютных резервов.
По «Закону о Центральном банке» глава ЦБА мог бы вести денежно-кредитную политику по своему усмотрению, независимо от требований исполнительных органов, но он, видимо, все же не выдержал давления со стороны более влиятельных исполнительных структур. Хотя общепринято, что забота об устойчивости национальной валюты всегда должна быть одной из основных функций главного банкира.
Но первая девальвация грянула. Казалось бы, ЦБА надо было принимать срочные меры для предотвращения дальнейшего спада курса маната, для чего имелись возможности, которые были сосредоточены именно в руках главного банкира. Но и после девальвации ЦБА принял ряд, на наш взгляд, неадекватных текущему состоянию экономики шагов, которые привели к дальнейшему усугублению ситуации.
К примеру, до сих пор остается неясным, почему ЦБА сразу после девальвации просто «ликвидировал» валютную позицию коммерческих банков, что открыло широкие спекулятивные возможности игрокам на местном валютном рынке. Хотя он мог бы принять и иное решение, закрыть валютные позиции, не расширять рефинансирование и поднять учетную ставку. Чтобы читателю легче было понять эти рассуждения, раскроем суть всех трех факторов.
Закрыв валютные позиции, ЦБА смог бы предотвратить процесс скупки банками валюты и продажи ее через определенное время с целью спекулятивной наживы. Такая позиция позволило бы им продавать столько валюты, сколько они приобрели в течение того же дня. ЦБА мог бы перейти на ежедневные валютные торги на бирже, что могло предотвратить искусственное наращивание ажиотажа среди населения и дефицита валюты.
Для юридических лиц было бы рационально установить определенный лимит для снятия имеющихся на банковских счетах средств в манатах, чтобы предотвратить их поступление на наличный рынок валюты, повышать учетную ставку для коммерческих банков и привлекать их депозиты в ЦБА. Можно было постепенно снижать также объем рефинансирования для коммерческих банков, тем более что в этот период, как можно видеть сегодня из статистики, ликвидность банковского сектора страны была довольно высокой – до 1 млрд. манатов.
К тому же главный банкир страны, пользуясь своим авторитетом и как «банкир банков», должен был довести до руководителей коммерческих банков всю ответственность, которую тем предстояло реализовать. На наш взгляд, использование сочетания всех этих инструментов могло тогда положительно отразиться на сложной ситуации, сложившейся на местном рынке.
Но отсутствие указанных выше действий и почти двукратное увеличение в этот период рефинансирования банков (или некоторых из них?) – с 3,2 млрд. манатов до 6,2 млрд. манатов – при низкой учетной ставке привело к более масштабной декабрьской девальвации, последствия которой оказались более тяжелыми. И при этом регулятор почему-то снизил учетную ставку с 3,5 до 3.
Цель главного банкира, о чем он сам неоднократно говорил, заключалась в сдерживании инфляции, но зачем для этого инициировать ее путем снижения учетной ставки. Получилось, что стараниями ЦБА рынок наводнился дешевыми манатами. Желая того или нет, ЦБА создал условия для банковского сообщества (возможно, только избранным банкам) для спекулятивной деятельности в будущем.
И это будущее оказалось не столь далеким. Все это привело к параличу банковского сектора, у которого не оставалось другого пути, как сворачивать свою основную деятельность, направленную на кредитование экономики. С другой стороны, руки у банков оказались полностью развязанными для перехода на простую спекуляцию валютой.
Из-за несостоятельности принятых шагов, ЦБА после второй девальвации совсем отказался от регулирования курса маната, пустив его в свободное плавание. Вообще-то в мире нет центрального банка, который мог бы себе такое позволить. Да, в развитых странах валютный курс свободен, но и у них есть рычаг воздействия на курс национальной валюты, пусть и не непосредственно через фондовые биржи, которых у нас нет.
И в такой ситуации ЦБА отказываться от главной своей функции, думается, было не совсем верно и не отвечало тому состоянию, в которую впала экономика страны. Да и сегодня не совсем ясно, как при плавающем курсе будут выполнены цели, поставленные в стратегической карте.
Предположим, что сегодняшний курс маната нашел свою рыночную стоимость. Как же поступит Центробанк, если в краткосрочной и среднесрочной перспективе мировые нефтяные цены вырастут до уровня оптимального как для экспортеров, так и импортеров нефти – примерно до уровня 80 долларов за баррель.
Ясно, что растущий приток нефтедолларов просто обрушит нынешний курс, манат начнет дорожать, что вновь приведет к дисбалансу экономики. Рассмотрим другой возможный сценарий: манат достиг равновесного курса и он стабилен, для развития экономики нужны деньги. Как будет удовлетворена потребность экономики в денежной массе? Кредитную эмиссию должны осуществлять банки.
Для подъема экономики нужны дешевые и длинные кредиты, но нынешняя ситуация в банковском секторе не позволит это сделать.
Банки не имеют таких ресурсов – объем манатных депозитов так сильно уменьшился, что для его восстановления нужно много времени. Мультипликативный эффект кредитования нашими банками очень низок, и для наращивания денежной массы потребуются глубокие реформы в этом секторе.
Не исключен и другой сценарий, когда население, потеряв интерес к накопленным долларам, начнет их продавать. Конечно, курс маната при этом начнет расти, что мало будет способствовать снижению цен на рынке. Ясно, что подобные сценарии могут наблюдаться как в отдельности, так и в совокупности. Но как будет вести себя при таких сценариях придерживающийся плавающего курса ЦБА – не понятно.
Общеизвестно, что если поднять учетную ставку после резкой девальвации, то коммерческие банки постепенно переведут экономику в режим дорогих денег. Реальный сектор впадает в тяжелое состояние, так как предприятия вынуждены будут сворачивать производство из-за дорогих кредитных ресурсов, которые сформируют часть их оборотного капитала.
Большинству предприятий придется либо возвращать уже взятые кредиты, так как последующий этап кредитования им окажется не под силу, либо повышать цены на производимые товары. Со временем возможности и того, и другого шага исчерпываются, повышать цены становится труднее, потому что эффект удорожания импорта после девальвации тоже себя исчерпывает. А расширять производство невозможно из-за дорогих кредитов, экономика входит в стагфляционную ловушку, которая сочетает спад производства и инфляцию.
Это результат политики дорогих денег. Для каждой экономики существует свой оптимальный уровень монетаризации, при отклонении экономики от этого уровня растет инфляция. Но монетарный взгляд учитывает только одну часть этой картины, когда инфляция порождена избытком денег при неизменности прочих экономических факторов, поэтому на деньги они смотрят как на обычный товар.
И отсюда следует вывод: если товар дешевеет, то есть инфляция повышается, надо снижать предложение этого товара. Мол, тогда цены пойдут вверх, деньги станут дороже, а инфляция снизится. А ведь суть инфляции заключается в снижении покупательной способности денег. При спаде производства товаров становится меньше, повышаются цены – это тоже факт. Если уровень монетаризации упадет ниже оптимального, то это тоже, в свою очередь, приведет к росту цен. Иначе говоря, в недомонетизированной экономике, к которой относится и Азербайджан, объем денег всегда меньше, чем это необходимо для простого воспроизводства. В такой ситуации сокращение объема денег автоматически сопровождается падением инвестиций, а, следовательно, и производства.
При перемонетизации экономики, когда все мощности и ресурсы ее загружены, объем денег просто зашкаливает, и тогда действительно увеличение денежной эмиссии приводит к повышению цен. При недемонетизированной экономике сокращение денежной массы тоже ведет к повышению цен, потому что растут издержки предприятий. Они перекладываются на цены, сокращается объем производства, что вызывает сокращение предложения товаров на рынке. В результате цены растут, и такая ситуация весьма благоприятна для спекулянтов, у них появляются широкие возможности манипулировать рынком.
Как остановить спад? Резкий спад покупательной способности национальной валюты приводит к тому, что люди начинают экономить на товарах первой необходимости. Значит, доходы населения опускаются ниже нормального уровня.
Падение доходов влечет за собой падение спроса, а дальше все продолжается словно по цепной реакции в замкнутом пространстве. Снижение спроса влечет падение производства, что приводит к нарастанию роста издержек, а это подогревает инфляцию, что в свою очередь усугубляет падение реальных доходов населения и бизнеса. И как следствие, спираль закручивается все туже.
Выход из этой ситуации один – не позволять курсу нацвалюты «болтаться» в широких диапазонах, начать таргетирование курса нацвалюты. Нужно фиксировать (установить закрытую позицию) валютную позицию для банков, что снизит давление на нацвалюту со стороны валютной биржи с целью сужения спекулятивных возможностей. И наконец, следует снизить учетную ставку до уровня инфляции, что даст стимул оживлению экономики. Лишь после этого следует ждать снижения темпов спада экономики и начала снижения инфляция. Еще раз отметим, что все это вытекает из общеизвестных экономических законов.
Кроме Центробанка, в регулировании курса национальной валюты почти всех стран мира своими рекомендациями принимает участие и всемирный финансовый регулятор – МВФ. С этой целью миссия этой организации дважды в год приезжает и в Азербайджан. Последний раз она побывала в Баку в начале марта. Но из-за отсутствия полной информации трудно сказать, какие макроэкономические рычаги МВФ рекомендовал правительству для преодоления сложившейся ситуации.
Известно одно – МВФ отметил достаточно сильные финансовые ресурсы нашей страны и выразил готовность оказывать техническую помощь азербайджанской стороне при необходимости. Собственно говоря, в кредитах МВФ Азербайджан не нуждается, а нужна ли стране его техническая помощь, давайте подумаем.
Для России его помощь сводится к неизменным рекомендациям о том, чтобы Банк России не вмешивался в регулирование курса рубля, пустив его в свободное плавание, поднимать учетную ставку для торможения инфляционного процесса, а Минфин – урезал социальные выплаты и госрасходы. Мол, невидимые силы рынка сами отрегулируют сбалансированность экономики и сгладят все погрешности. Эти стандартные предложения, которые МВФ рекомендует всем постсоветским странам, подобные же рекомендации, скорее всего, прозвучали из уст представителей этой структуры и в Баку. Но, помнится, как бывший московский экономический блок во главе с Примаковым в 1998 году поступил наперекор рекомендациям МВФ, чем практически спас ту же Россию от неминуемого экономического краха.
Кстати, и сегодня в Москве наблюдается большое противостояние общественного экономического блока с официальной экономической политикой правительства, проводимой в соответствии с рекомендациями МВФ. По всему видно, что финансовые лидеры нашей страны также следуют названным рекомендациям. Это позволяет МВФ легко прогнозировать макроэкономические показатели в этих странах.
И для России, и для Азербайджана, по прогнозам МВФ, в ближайшие годы средний рост ВВП будет составлять 2-3%. Иначе говоря, такой темп роста может привести к удвоению отечественной экономики лишь лет через 30-35, что, конечно, недостаточно для обеспечения растущих потребностей населения, не говоря уже о прочих факторах. И такого темпа недостаточно для достижения поставленных в стратегической карте целей, в частности, для обеспечения занятости при высоком росте населения.
Но, пожалуй, МВФ мог бы сыграть куда большую роль для азербайджанской общественности, если сможет добиться доведения благодаря своей технической помощи национальной статистики до уровня, соответствующего рекомендациям этой структуры. Достаточно отметить полноту предоставляемых ЦБА информаций и регламент периодичности их распространения. А ведение платежного баланса даже критики не заслуживает. Сегодня отсутствие гармонии в ведении национальной статистики не позволяет тщательно отслеживать процессы, происходящие в экономике, и построить адекватную макроэкономическую политику.
Подвергая критике деятельность ЦБА, мы вовсе не намерены ставить под сомнение умение Эльмана Рустамова давать верную оценку создавшейся ситуации. Так, еще до начала кризиса в Азербайджане, в своей научной статье «Финансовые кризисы: источники, проявления, последствия», опубликованной в российском журнале «Вопросы экономики», Эльман муаллим весьма умело раскрыл суть всех предыдущих масштабных кризисов в мировой экономике.
С гордостью можно отметить, что наш главный банкир раскрыл всю суть причинно-следственных факторов, которые приводят к кризису. Он действительно проявил глубокое понимание всех макроэкономических процессов, происходящих в мировой экономике. В свой статье он, в частности, подчеркивает особенности экономической политики правительства и денежных властей. И относит «к этой группе факторов как постоянные правила (например, режим курсовой политики или правила управления нефтедоходами), так и решения, принятые до или в ходе кризиса».
И создается странное впечатление: почему же свои глубокие теоретические познания Э.Рустамов не смог реализовать на практике до кризиса, начавшегося в 2014 году? И куда все это смогло бы нас привести, если бы не своевременное вмешательство президента Ильхама Алиева?
Никак уже не спасти!Если только убрать монополию,а это из рода фантастики))