Наиболее ярко отражение интеграции национальной экономики в мировую видно из платежного баланса страны. Начало нынешнего столетия совпало для нас с началом нефтяного бума. Высокие нефтяные цены на мировом рынке позволили нам поднять дефицит текущего счета платежного баланса, которое до 2004 год имело всегда отрицательное значение, до высокого профицита, продолжающегося до 2015 года.
Ранее этот дефицит покрывался за счет нарастающих объемов инвестиций в нефтяной сектор. А после 2005 года профицит текущего счета стал настолько велик, что он не только с лихвой покрывал все потребности экономики в иностранной валюте, но одновременно позволял также наращивать валютные резервы.
До поступления нефтедолларов импорт товаров ненефтяного сектора страны почти обеспечивался за счет его же экспорта. Но после начала нефтяного бума эта разница с каждым годом стала расти и дошла до 500%. И это только импорт товаров, без учета услуг, пишет AZE.az со ссылкой на haqqin.az. Как показывает проведенный анализ, дефицит покрывался все эти годы за счет высокого профицита нефтяного сектора. Но с углублением глобального кризиса нефтедоходы пошли на убыль, в связи с чем в 2015-2016 годах профицит нефтяного сектора уже не мог полностью покрывать весь дефицит ненефтяного сектора.
Потому в последние два года (процесс продолжается и сегодня) у нас платежный баланс в целом оказался отрицательным, что и привело к кризису всей экономику страны.
Здесь следует отметить «особую роль» наших чиновников, которые умудрились настолько исказить нефтяную стратегию общенационального лидера Гейдара Алиева, что обеспечивали все эти тучные годы «райскую жизнь» ненефтяному сектору за счет нефтянки. В переводе на макроэкономический язык, можно сказать, что все эти годы сбережения в ненефтяном секторе были настолько мизерны, что не покрывали вложенные в этот сектор инвестиции.
То есть ненефтяной сектор вел иждивенческий образ жизни, словно младший брат, привыкший жить на подачки старшего. В результате перерабатывающая сфера ненефтяного сектора вместо развития превратилась в недоразвитого карлика. Ежегодный рост этого сектора фактически не превышал прироста населения. Потому-то растущий спрос в экономике стал покрываться за счет импорта, который непрерывно рос в ущерб национальной экономики.
Такова реальность нашей экономики. Не случайно все увязывают ее состояние с падением нефтяных цен. Ряд чиновников и сегодня возлагают надежды на новый рост цен на нефть в ближайшее время, полагая, что это обстоятельство дает им право по-прежнему ничего не делать. И даже неоднократные призывы к ним президента Ильхама Алиева забыть о нефти не могут оказать должного действия. У чиновников выработался своеобразный «иммунитет», менять стиль работы они или не хотят, или не могут.
Но так хочется еще раз напомнить, что причины обвала нефтяных цен возникли с исчерпанием возможности роста технологического уклада в мировой экономике. Еще десять лет назад нынешний уклад стал терять гибкость, в связи с чем начали расти издержки и убыточность, одновременно стали падать рентабельность, фондоотдача и энергоэффективность.
Но с началом кризиса в 2008 году и Запад, и азиатские тигры приступили к реализации большой антикризисной политики, направленной на повышение энергоэффективности экономики. В этот период спекулянты из стран-эмитентов мировых валют стали играть на повышение, эту игру поддержали и монополисты-нефтяники. Такая игра быков позволила им заработать не один десяток миллиардов долларов, но при этом еще более увеличилась зависимость стран-производителей от нефти.
Без этих быков не было бы сегодня и той напряженности, которая складывается во всех нефтяных странах. Быки свое дело сделали, но за ними явно проглядывается четкая политика западных кругов, направленная, как мы уже не раз говорили, в первую очередь против России и на полное подчинение мировой экономики.
Подобную картину смены устаревшего технологического уклада мы уже наблюдали в 70-80-е годы прошлого столетия, когда не сумевший обуздать этот процесс СССР развалился, одновременно усилилась экономика США – в немалой степени за счет привлечения лучших умов со всего мира, в том числе и из СССР (России).
Сегодня новые высокие технологии (облачные, нано, био и прочие) находят все большее применение в США, Европе и ряде стран Азии. Это неминуемо повысит на порядок энергоэффективность и малозатратность их экономик, увеличит производительность, обеспечивая рост экономической активности за счет меньшего потребления энергоносителей. А с учетом и ожидающегося роста добычи шельфовой нефти в США думать о дальнейшем росте нефтяных цен в ближайшей перспективе не стоит.
Поэтому прогнозировать отечественную экономику сегодня надо независимо от нефтяных цен, нужно прогнозировать экономическую политику государства, которая приведет к трансформации экономической модели. Как мы отмечали выше, в тучные годы сбережения в экономике страны обеспечивались большей частью за счет нефтяного сектора, который также покрывал как дефицит во внешнетороговом обороте ненефтяного сектора, так и дефицит госбюджета.
Но сегодня у нас объем инвестиций превышает сумму национальных сбережений, каждый из этих показателей делится, в свою очередь, на государственные и частные. Государственные показатели отражены в бюджете страны.
Как показывает проведенный анализ, в последние годы сбережения госбюджета были ниже бюджетных инвестиций, а в последние два года сбережения сами приняли уже отрицательное значение, то есть приобрели знак минус. Такая ситуация приводит к еще большему росту дефицита счета текущих операций, что диктует необходимость уделения особого внимания частному сектору. Экономическая причина проста, если уменьшение сбережений госсектора не компенсируется сбережениями частного сектора, возникнет дефицит счета текущих операций.
В противном случае в условиях, когда нефтяной сектор более не в состоянии покрывать все «узкие места» всей экономики, устойчивое превышение текущих госрасходов над поступлениями, а такие чрезмерные расходы на госинвестиции обычно приводит к непопулярной жесткой налогово-бюджетной политике. К примеру, повышение налогов может рассматриваться в качестве надлежащей меры как для увеличения госсбережений (уменьшения отрицательных сбережений), так и для содействия устранению дефицита счета текущих операций страны.
Но в наших условиях, когда располагаемый доход населения и бизнеса падает, повышение налогов может отрицательно сказаться на частных инвестициях. И это не будет зависеть от того, какое налогообложение увеличивается – на потребление или на прибыль.
Теоретически для сглаживания такой проблемы требуется вмешательство Центробанка. Если он повысит процентные ставки с целью уменьшения частного потребления и частных инвестиций, то это со временем вызовет растущее давление на валютный курс с последующим воздействием на экспорт, импорт и разнонаправленное влияние на обслуживание долга, представленного обязательствами в национальной и иностранной валюте.
И хотя ЦБА поднял процентные ставки после девальвации маната, чтобы сбить всплеск инфляции, но сгладить дисбаланс между сбережениями и инвестициями не удалось. Практика еще раз показала, что такой монетарный инструмент не может срабатывать там, где экономика не дошла до полной занятости ресурсов.
Наоборот, это лишь усугубило положение, и не только у нас, но и в России. Логика наших Центробанков объяснялась просто – чем выше процентные ставки, тем меньше желание тратиться на текущие расходы и инвестиции, а чем меньше денег в обороте, тем ниже инфляция. В результате деньги из экономик Центробанки высосали, а инфляцию сбить им не удалось.
При этом денежно-кредитная статистика ЦБА показывает, что даже в тучные годы опережающий рост денежной базы не смог спровоцировать в стране инфляцию. Снижение ЦБА процентной ставки тоже не вызвало инфляции, наоборот, в этот период она снижалась. С ростом денежной базы пропорционально росло и денежное предложение в экономике, что также приводило к снижению инфляции. Более того, при одновременном росте денежной массы и снижении процентной ставки ЦБА наблюдались повышение инвестиций и рост ВВП.
Отсюда напрашивается вывод, что проводимая ЦБА жесткая денежно-кредитная политика не может привести к росту экономики в целом. И остается непонятным, зачем глава ЦБА Эльман Рустамов не отказывается от своей жесткой политики, направленной на обуздание инфляции. Ведь срок воздействия девальвации на уровень инфляции уже давно истек, а темпы инфляции растут, но уже по причине роста издержек.
Если такая политика заимствована у Банка России, то это к хорошему привести не может, так как судьбу самого рубля в ближайшее время трудно предсказать. Слишком уж большими темпами растут валютные пузыри, которые достигли за кризисные годы немыслимых размеров, в разы превысив ВВП. И в такой ситуации разночтения между показателями Росстата и МВФ вызывают особый интерес.
Наперекор пессимистическим данным Росстата, МВФ констатирует пусть и незначительный, но рост российской экономики, словно воодушевляя иностранных участников инвестировать пока в фондовый рынок, но до следующего сигнала. И нет уверенности, что следующий сигнал будет пессимистичным, что может завершиться обвалом фондового рынка и девальвацией рубля.
Дальше это, несомненно, ударит по нацвалютам Казахстана и Беларуси. Эти страны, как и Россия, имеют немалую долю во внешнеторговом обороте Азербайджана. Поэтому наш экспорт в эти страны подорожает, а импорт из них подешевеет, что крайне нежелательно для ненефтяного сектора экономики.
Скорее всего, сбережения в нашей экономике в этом году не смогут полностью покрыть расходы на инвестиции, эта разность будет проявляться в форме дефицита в счете текущих операций. Но в любом случае у ЦБА имеется достаточный запас резервов на финансирование такого дефицита, не допуская девальвации маната. Но только не за счет собственных ресурсов, а благодаря «гранту» президента И.Алиева в эквиваленте 7,5 млрд. манатов, выделенных из Нефтяного фонда с целью обеспечения макроэкономической стабильности.
В то же время для кардинального решения проблемы кризиса платежного баланса, вызванного дефицитом внешнеторгового оборота ненефтяного сектора, требуются большие вливания на оживления указанного сектора, особенно ее аграрного и перерабатывающего отраслей. И выделенный главой государства «грант» может быть использован как для покрытия дефицита платежного баланса, так одновременно и для кредитования указанных отраслей.
Это, конечно, потребует активного подключения к процессу и банковского сектора, но оздоровление его после переживаемого кризиса потребует немало времени и больших жертв. В то же время экономика в целом не может сидеть сложа руки, дожидаясь перемен в банковской сфере. Затянувшийся денежный голод может затянуть и стагнационный период, привести к дальнейшему сужению ВВП.
А обязательно ли дожидаться оздоровления банковской сферы? По нашим рассуждениям, с этой задачей сегодня вполне могла бы справиться Служба ASAN. Почему именно эта служба, может спросить читатель. А все просто. Хотя эта структура и относится к госсектору, но в жизни она завоевала доверие населения страны как самый активный посредник между простыми людьми, бизнесом и госструктурами (сообществом чиновников).
И ASAN сегодня свободно можно назвать общественно-государственной структурой, пользующейся в своей практике самыми передовыми коммуникациями. В семье ASAN собралась самая молодая и энергичная прослойка нашей молодежи, которой сегодня можно доверить новое направление –ASAN кредит.
В данном случае ASAN-кредит может выступить и в новом амплуа – как агент Центробанка. Идея проста. Чтобы обеспечить указ главы государства о выделении ЦБА Госнефтефондом 7,5 млрд. манатов, фонд должен конвертировать на валютном рынке по нынешнему курсу дополнительно еще 4,5 млрд. долларов.
При этом, если ЦБА не примет участия в торгах и стерилизовать новый поток валюты, то, вероятно, манат начнет укрепляться, а манатная выручка Нефтефонда вернется вновь в ЦБА, денежная масса в экономике будет сужаться, что неприемлемо для текущего состояния экономики.
Возможен и другой вариант – валюту фонда скупает непосредственно сам ЦБА, а вырученная сумма фонда опять возвращается Центробанку, который не более чем на эту сумму начинает финансировать посредством ASAN кредит приоритетные сферы. Таким образом, денежная масса будет расти без инфляционного натиска.
Стоит еще раз подчеркнуть, что главной задачей должно оставаться обеспечение приоритетных отраслей кредитами, использование этих средств по целевому назначению, предотвращение обналичивания выданных кредитов.
При соблюдении указанных условий можно сколько угодно вкачивать средств в экономику, не опасаясь инфляционного давления. Практика же показывает, что служба ASAN сможет справиться и с такой сложной задачей, как верное направление мелкого и среднего бизнеса в соответствии с указанными президентом И.Алиевым приоритетными отраслями для импортозамещения и наращивания экспорта.
По-существу, это есть авансирование продукции, которая будет выпущена в ближайшей перспективе. А предотвращение обналички обеспечит ресурсами банковский сектор, так как счета компаний находятся в конкретных банках. Сами же банки получат за счет этих ресурсов возможность выдавать уже долгосрочные кредиты, в которых сильно нуждаются остальные отрасли экономики. Единственное условие – нужно выбирать надежные и устойчивые банки.
Более того, для облегчения ведения малого и среднего бизнеса при службе ASAN, как логическое следствие вышеприведенного примера, можно открыть также консалтинговую и брокерскую услуги – ASAN-консалтинг и ASAN-брокер.
К примеру, разработало Минэкономики сайт «export.az» для помощи экспортерам, но, скажем откровенно, не подобает министерству заниматься такими делами, ему бы продвигать государственную политику нужно. А вот для ASAN это как раз то, что нужно, служба легко продвинет данные наших экспортеров далеко за пределы наших границ.
Пора подумать о том, что у нас много сфер, продукцию которых под брендом «made inAzerbaijan» мы можем довести до каждого азербайджанца в мире.
пересажать всех банкиров !