День памяти. День скорби. 22 июня – одна из самых печальных дат в летописи нашей страны, ибо напоминает о миллионах погибших, замученных в фашистской неволе, умерших от голода и непосильного труда
Это и день благодарности тем, кто выстоял и победил в самой кровавой и разрушительной в истории человечества войне. Уже не одно десятилетие народ поминает своих героев. Однако все ли россияне сегодня испытывают такие же чувства?
Честно говоря, не люблю писать о войне, трудно подобрать нужные слова. Потому что у меня к ней особый счет. За родичей, расстрелянных в Даугавпилсе, прошедших ленинградскую блокаду и гитлеровский плен. За растянувшийся на три с половиной года «фронтовой семестр» моей мамы – студентки биофака МГУ, отправившейся по комсомольскому призыву защищать свою страну. За безногих мальчишек в выцветших гимнастерках, собиравшихся в сквере у нашего дома. А по большому счету – и это, поверьте, не ради красного словца – за всех соотечественников, не вернувшихся домой.
Думаю, что многие, очень многие в России могли бы предъявить войне подобные «иски». Ведь, как показывают социологические опросы, у 64% ныне живущих россиян среди родственников были люди, погибшие во время Великой Отечественной. А были еще и раненые, калеки, те, кто прошел концлагеря и плен или волею случая оказался после войны за границей. О них тоже вспоминают в этот скорбный день.
Прошло 66 лет с начала войны, однако, для старших поколений по-прежнему это не исторический сюжет, не глава в книге, не кадр кинохроники, а часть жизни. Танковыми гусеницами прошлась она по судьбам людей, оставив в их душах вечные раны и вечную горечь утрат. Казалось бы, память о ней должна была бы закрепиться в народе на генетическом уровне. Но нет, туман забвения все больше затягивает страшные сороковые годы. Нынешней молодежи, по крайней мере, весьма значительной ее части, похоже, не очень-то нужны и интересны ни воспоминания о той поре, ни их хранители – последние свидетели массового подвига на полях битв и в тылу.
Семь лет назад мне довелось принять участие в опросе старшеклассников, который проводился в четырех российских городах. Полученные данные обескураживали. Только 34% школьников знали дату начала войны. 93% утверждали, что во взятии Берлина участвовали американские, английские и французские войска, а 81% ничего не могли сказать о Нюрнбергском процессе.
Прошли годы, но ситуация не изменилась. Разве что в худшую сторону. Опрос красноярских студентов показал: лишь каждый пятый сумел ответить, что же произошло 22 июня 1941 года. Практически такие же результаты дало и всероссийское исследование Фонда «Общественное мнение», проведенное среди россиян в возрасте от 18 до 35 лет. Что же стало с их памятью?
Конечно, мое детство пришлось на те годы, когда воспоминания о войне были еще совсем свежи. Они органично вплетались в долгие вечерние разговоры под абажуром. С еще не пожелтевших фотографий на нас смотрели лица людей в гимнастерках – живых и ушедших. Зияли пустыми глазницами-окнами скелеты полуразрушенных домов… Для нынешней молодежи это, увы, давняя история, все равно что для нас, старших, гуситские войны. Раздел в учебнике, который требуется зазубрить, а после экзамена – выкинуть из памяти.
Но даже не это беспокоит, а то, что в молодых умах происходит трансформация представлений и о подвиге своих дедов, и о том зле, с которым они боролись. По данным ФОМ, 15% молодежи считают, что в фашизме как в системе взглядов есть некоторые положительные идеи. А когда у студентов московских вузов поинтересовались, что было бы с нашей страной в случае победы Германии, треть ответила – «ничего бы не было», каждый десятый – «стали бы жить лучше», а 5% фактически приветствовали гипотетическую победу немцев.
Оказывается, сегодня это у нас возможно, как и то, что на земле, обильно политой кровью наших солдат, буйно прорастают всходы нацизма. По данным МВД, сейчас в России действуют 150 молодежных группировок экстремистской направленности. По утверждениям правозащитников – еще больше. Статистика, которую ведет информационно-аналитический центр СОВА. Только за пять месяцев этого года уже зафиксировала 245 пострадавших от рук и ножей экстремистов. 32 человека убиты.
Как правило, акции неонацистов и скинхедов «списываются» на обычное хулиганство, и лишь в последнее время их иногда стали квалифицировать по другим статьям уголовного кодекса. Да и то далеко не всегда. Последний пример – судебные вердикты, вынесенные в двух российских столицах 19 июня. Если суд в Санкт-Петербурге, упрятавший за решетку молодчиков, забивших до смерти конголезского студента, прямо указал на расистские мотивы преступления, то члены неонацистской группировки в Москве, осужденные за убийство антифашиста и избиение его друга, проходили по статьям «хулиганство», «побои» и «причинение легкого вреда».
Конечно, обобщения – вещь опасная. На самом деле разная у нас молодежь. Кто-то на каникулы уходит с поисковыми отрядами, чтобы отдать последний долг неизвестным солдатам Великой Отечественной. Другие – грабят воинские могилы и оскверняют мемориалы. Третьи – просто вычеркнули ту войну из своей памяти и не хотят ничего о ней знать.
Может, это мы, старшее поколение, виноваты в том, что не научили детей почитать свои святыни? Или слишком уж героизировали войну, долго утаивая ее страшную правду? Да и сами-то, чего греха таить, часто ли вспоминали о ветеранах – разве что по круглым датам?..