«Но не жалею о случившемся, ведь все равно уже ничего не исправишь».
Как сообщает AZE.az, после того как Crocus Group Араса Агаларова подписала контракт на строительство двух проблемных футбольных стадионов к чемпионату мира 2018 г., задействованные в подготовке чиновники, кажется, вздохнули с облегчением. «Агаларов на острове в Японском море меньше чем за три года построил университет, а тут, в городе за два года точно не подведет», – сказал один из высокопоставленных чиновников. Стройка на острове Русский – к саммиту АТЭС – принесла Crocus Group миллиардные убытки. Как движутся стройки и почему, несмотря на риски, его компания не отказывается от новых госзаказов, в интервью «Ведомостям» рассказал Арас Агаларов.
– Вы недавно ездили в Ростов, как идет строительство стадиона?
– Шикарно. В Ростове мы опережаем сроки. Министерство спорта подписало с нами контракт на строительство стадиона в конце прошлого года, мы вышли на площадку уже в середине января. Сейчас выполнено порядка 35% бетонных работ, в этом году закончим бетонную часть и приступим к монтажу кровли, а в следующем – к отделке.
– А в Калининграде?
– Контракт на проектирование подписан только в середине февраля. Мы успели сделать проект, согласовать с заказчиком и сдать на экспертизу. Если все будет благополучно, полагаем, что в августе удастся подписать контракт и выйти на стройку.
– Успеете построить?
– Вариант «не успеть» не рассматривается. С учетом того, что времени остается совсем мало, в Калининграде применим другие технологии. Будем собирать стадион из уже готовых металлических конструкций заводского изготовления по принципу Lego. Из-за дефицита времени будем забивать сваи, делать основание для фундамента, как в Ростове, и одновременно на стройплощадке собирать готовые части стадиона по мере того, как они будут изготавливаться на заводе.
– Почему такая задержка получилась в Калининграде? На стройку осталось два года.
– Нас поздно подтянули к проекту.
– Эксперты сомневаются, что успеете построить к чемпионату. Почему взялись?
– Нас это не пугает. Перед саммитом АТЭС эксперты тоже сомневались, мы ведь также начали готовиться за три года. Причем если здесь материк, то во Владивостоке стройка шла на острове, где не было ни причала, ни дорог, чтобы подъехать к стройке, ни инженерии, ни воды, ни тепла. Но мы построили 1 млн кв. м с полной инфраструктурой.
– Какие убытки в итоге были у вас на АТЭС?
– Мы потеряли около 3,5 млрд. руб.
– Это была социальная миссия?
– При строительстве Дальневосточного федерального университета мы пошли на это добровольно: в проекте не было благоустройства, не было причала, набережной, не было кондиционирования. Мы понимали, что в таких условиях проводить саммит нельзя. Наша ошибка заключалась в том, что мы не смогли предъявить все эти работы как дополнительные, поскольку была твердая договорная цена.
– Строительство стадионов тоже будет вестись по твердой договорной цене?
– Здесь каждый свой шаг мы собираемся согласовывать с заказчиком и ничего не делать сверх того, что предусмотрено проектом.
– Какая оценочная стоимость строительства стадиона в Калининграде?
– 17,5 млрд руб.
– Она может корректироваться?
– Если экспертиза не подтвердит эту стоимость, за меньшие деньги построить мы не сможем, поэтому откажемся.
– Экспертиза редко говорит – давайте добавим денег…
– Обычно урезают. У них есть маневр для пересмотра цен: базовые цены прошлых лет, перемноженные на коэффициенты (на каждый вид работ Минстрой ежегодно устанавливает свой коэффициент). Я все время предлагаю: давайте возьмем текущие цены – они же понятны.
– Насколько эти цены отличаются?
– Значительно. Например, сваи в Ростове мы купили дороже, чем заложено в смете. Во всех стадионах импортное оборудование, а оно подорожало практически вдвое. Поэтому я этот вопрос поднял, и правительство нас поддержало – оптимизировать проект, но с учетом требований FIFA, чтобы мы могли уложиться в те деньги, которые предусмотрены в бюджете.
– В чем заключается эта оптимизация?
– Например, там была огромная стилобатная часть, которая выходила за рамки стадиона. Мы ее уменьшили. Вес кровли должен был составить 11 000 т, мы ее облегчили до 30%. Количество лифтов уменьшили с 45 до 25. Ни на одном стадионе нет 45 лифтов! Такое количество было заложено в предыдущем проекте, который мы получили.
– Это не приведет к скоплению людей около лифтов?
– На стадионе люди лифтами не пользуются: они нужны для обеспечения жизнедеятельности, например для вывоза мусора, отдельный лифт к фудкорту, в VIP-зону и т.д. Мы привели количество лифтов в соответствие с международными требованиями.
– С какими еще сложностями сталкиваетесь в проектах?
– Мы ведь страна сложностей – нам нужно самим их создавать, чтобы потом доблестно преодолевать. У нас есть поручение правительства оптимизировать проект, чтобы уложиться в выделенные деньги. Теперь Ростехнадзор предъявляет нам претензии, что мы строим не по проекту. Хотя те работы, которые проведены, соответствуют проекту, прошедшему Главгосэкспертизу, на 95%.
Понимая уровень предстоящих мероприятий, мы взяли на научно-техническое сопровождение НИИОСП им. Н. М. Герсеванова и ЦНИИСК им. В. А. Кучеренко. Один занимается железобетонными фундаментами, другой – металлом. Это головные институты страны, которые разрабатывают ГОСТы, СНИПы и т. д. То есть все, что мы делаем на стройке, – стопроцентно надежно и легитимно. Но это Ростехнадзор не успокаивает, и сейчас он с нами судится. А суд примет решение либо об остановке стройки на три месяца, либо о штрафе на 100 000 руб.
– То есть вы сильно рискуете, вас могут заставить остановить стройку?
– В этом я сильно сомневаюсь. Я думаю, суд примет наши объяснения и останавливать строительство мы не будем. Мы все это проходили во Владивостоке, я уже привык.
– Как реагирует на это вице-премьер Игорь Шувалов, который курирует подготовку к чемпионату?
– А как он может реагировать? Он подчиняется закону. Закон говорит, что все должно строиться по проекту.
– Были шансы отказаться от строительства стадионов?
– Стадионы были распределены без конкурса – решением правительства. Когда такие ответственные стройки, конкурсы рискованны. Может прийти компания, которая наобещает все построить в короткие сроки, но в итоге не сможет выполнить обещание. Ну будете вы ее штрафовать, и что? Вам ведь нужен объект. Поэтому обычно выбирают организации, которые уже имеют определенную репутацию и гарантированно построят. Видимо, мы входим в число таких организаций. Есть вещи, от которых нельзя отказываться.
– Удивительно, как вам удалось избежать участия в олимпийских стройках в Сочи?
– Слава богу! Сочи совпал по сроку с Владивостоком.
– То есть вас освободили по уважительной причине.
– Да.
– Что хорошего вам будет от властей за эти подвиги?
– А мы не просим ничего. Я согласился и ни о чем не жалею. Я построил красивый университет и доволен этим.
– То есть просто хотите войти в историю?
– Видимо, да (смеется).
– При обсуждении темы футбола на разных совещаниях не поднимается тема возможной отмены чемпионата в России?
– Нет, при нас это не обсуждалось – мы ведь работаем в качестве прорабов. Хотя, если поразмышлять на эту тему… Когда Блаттер пришел в FIFA, это была убыточная организация. За 17 лет он сделал ее прибыльной. В состав FIFA входит больше участников, чем количество стран – членов ООН. За один период чемпионата они зарабатывают около $4 млрд. А тут взяли и такого человека растерли в пыль. Почему-то все забыли, что Блаттер сделал для мирового футбола.
– Вы считаете, что в скандале вокруг FIFA только политика?
– Конечно. FIFA до настоящего момента была независимой организацией. Сейчас, видимо, какие-то международные круги хотят иметь на нее влияние.
– Что может быть со стадионами, если России вдруг не дадут провести чемпионат?
– Я думаю так: замораживать текущие стройки нельзя – обычно консервация стоит дороже, чем завершение стройки. Потом, уже потрачены огромные деньги, закуплены материалы. Куда их девать? Никуда. Поэтому начатые стадионы нужно завершать. В любом случае будет решение правительства. Не будем загадывать – жизнь покажет! Если брать «Крокус», например, все начатые до кризиса стройки мы решили завершить. Несмотря на то, что офисы и торговые площади не очень сегодня востребованы.
– Ваш опыт прохождения предыдущих кризисов подтвердил, что стройки нужно завершать?
– Конечно. Кстати, оба «Вегаса» открыты в год кризиса. Тем не менее, оба работают, и, считаю, работают успешно.
– Можно ли сравнивать нынешний кризис с кризисом 2008 г.?
– Сейчас скажу вещи, которые многим не понравятся. Как в анекдоте про попугая. Помните, попугай хамил хозяину, а тот ему: «Если еще раз скажешь, выдерну перья!» В очередной раз попугай что-то хочет сказать и начинает сам себе выдергивать перья, но продолжает говорить. Никто мне не cможет объяснить, зачем нужна высокая ключевая ставка, которая много лет существует в Российской Федерации.
Раньше говорили, что она мобилизует ресурсы населения: население понесет деньги в банки, а банки будут финансировать промышленность. Но этого в полном объеме не произошло. Потом говорили, что высокая ключевая ставка будет тормозить инфляцию, этого тоже не произошло.
Единственное, что происходит, – это то, что высокая ключевая ставка тормозит экономическое развитие страны. Поэтому если бы кредиты были более доступными, то экономическая активность в стране была бы значительно выше. Я считаю, что лучше, если экономика будет развиваться, и пусть будет инфляция. Она ведь все равно есть, а экономика стагнирует.
– Кредиты на стадионы не берете?
– Нет, там полностью госфинансирование.
– Какие у вас долги перед банками в целом?
– У нас задолженность перед Сбербанком более $1 млрд – в валюте. Но мы, слава богу, справляемся и даже строим новые объекты за счет собственной прибыли.
– Как вы умудрились набрать столько кредитов?
– Это кредиты еще с 2000 г., но у нас примерно 1,4 млн кв. м, которыми мы оперируем. У нас пять «Твоих домов», два «Вегаса», третий мы строим. Выставочный центр «Крокус экспо», торговый центр «Крокус сити молл», концертный зал «Крокус сити холл», загородное поместье Agalarov Estate, бутики Crocus Fashion, 23 ресторана. Начали строить первую башню жилищно-делового комплекса в «Крокус сити», океанариум, еще один концертный зал – Vegas City Hall.
– Какой уровень вакантности в помещениях под аренду?
– Очень маленький.
– Арендные ставки снижали?
– Конечно. Цифр не назову, этим сын занимается.
– Как изменилась выручка группы?
– В рублевом исчислении увеличилась, в долларовом – упала, но большого снижения [в этом году] не будет. Процентов 20. Выручка за 2014 г. составила $1,2 млрд. Вся прибыль реинвестируется в новые проекты. Платим большие налоги в бюджет – 3,5 млрд руб., из них половина – в бюджет Московской области.
Футбол и моральные обязательства
Иногда по воскресеньям Агаларов, по его словам, играет в футбол. Три года его компания была спонсором «Динамо». После этого игроки подарили мяч, на котором расписалась вся команда, рассказывает он: «Говорят: «Сожалеем, что вы не ходили». Я отвечаю: «Не ходил, потому что мне немного не нравилось, как вы играете». Они обиделись, спрашивают: «А вы в футболе разбираетесь»? Я стал перед ними чеканить мяч, да так, что они сильно удивились, потому что в неприспособленной одежде это сложно делать».
«Крокус» намерен построить хоспис для онкобольных детей. Москва выделила соучредителю фонда «Подари жизнь» Чулпан Хаматовой землю и здание для реконструкции на Долгоруковской улице. По старым ценам инвестиции оценивались примерно в 200 млн руб., сейчас проект находится на экспертизе. «Как у любой большой компании, у нас есть моральные обязательства», – объясняет Агаларов.
– Что происходит с ЦКАД? Вам передают контракт на ее строительство?
– Пока ничего не происходит. Мы участвовали в конкурсе, не прошли – сказали, что у нас нет опыта. Но подрядчик СГК куплен Газпромбанком и фондом UCP. Росавтодор вернулся к идее рассмотреть нас в качестве подрядчиков – ведь в свое время мы давали лучшую цену. Мы в мае сдали документы в Росавтодор. Они перенаправили их в ФАС. Теперь ждем ответа.
– Цену контракта не будут пересматривать?
– Мы дали гарантию, что построим по старой.
– Подрядчики говорили, что проект заведомо убыточный. Все стройматериалы сейчас дороже, чем указанные в смете.
– Мы справимся.
– Опять в убыток будете строить?
– Нет, зачем? На дороге мы как раз попытаемся заработать. Во Владивостоке, например, мы использовали свою технику, свои асфальтовые заводы, своих специалистов. На некоторой сложной технике работали американцы, имеющие большой опыт работы на подобных машинах при строительстве дорог. Это дает совершенно другую производительность. У трактора три скорости передачи – он может ехать со скоростью 5 км/ч, 40 км/ч. Представьте, что эта махина 50-тонная носится со скоростью 30 км/ч, таская десятки тысяч тонн грунта.
– Почему решили на ЦКАД пойти, ведь автодорожное строительство не совсем профильный бизнес для «Крокуса»?
– Почему непрофильный? Я построил 50 км дорог на всех своих объектах, включая Владивосток. Есть много технологий, которые позволяют экономить. Допустим, песок. Его можно купить на рынке, а можно добывать. Так как нужны сотни тысяч кубов, то можете экономить значительные деньги: купить на карьере, возить на своей технике, не пользоваться субподрядными организациями, покупать технику в лизинг и т. д. Субподрядчики не смогут работать по тем ценам, которые есть. Но нужно иметь штат сметчиков, контролеров и т. д. В советское время это называлось «хозспособом». Например, у нас осталось 350 единиц тяжелой техники, сегодня они разбросаны по нашим объектам.
– У вас есть свои строительные мощности?
– Конечно, есть. У нас свое архитектурное бюро, где работают 60 архитекторов, управление по строительству (161 человек), свои сметный, транспортный отделы (664 человека), отдел технического надзора, служба главного инженера (970 человек), 3500 непосредственно самих строителей – у нас все как в большом строительном тресте. У нас много субподрядчиков. Есть люди, которые работают с нами больше 20 лет. По свистку мы можем собрать огромное количество так называемых субподрядных организаций, и мы знаем, кто на что способен. Это самостоятельные юридические компании, они не входят в состав «Крокуса». Таким образом, нам не нужно искать кого-то на стороне.
– А нет риска, что, когда вы к ним обратитесь, они будут заняты чем-то другим?
– Мы для них – крупнейшие заказчики, поэтому нет смысла отказываться.
– То есть все строится на отношениях?
– А в нашей жизни все строится на отношениях.
– По ЦКАД будут корректировать сроки строительства?
– Нет.
– Какие еще планы в дорожном строительстве?
– Если возьмусь за ЦКАД, другим пока заниматься не буду. Как правило, я концентрируюсь на одной работе.
– Это правда, что вы хотели выкупить дорожное направление у СГК?
– Неправда.
– Кризис скорректировал планы группы?
– Нет. У нас не было большого количества проектов. Мы гигантоманией не страдаем.
– Как развивается выставочный бизнес?
– Есть определенное падение рынка, но за счет того, что ряд контрактов в валюте, выручка в рублевом исчислении сохранилась.
– Что будете делать с проектом «Манхэттен» [строительство высотных башен] на территории «Крокус сити»?
– Все зависит от экономической ситуации в стране. Если она сохранится, построим одну башню. Если была бы лучше, построили бы две гостиницы и офисный центр.
– Правда, что Москва хочет выкупить у вас станцию метро «Мякинино»?
– Я бы с радостью так отдал! Мы построили станцию, потратили $30 млн, а теперь нам еще приходится тратиться на ремонт. Четыре года станция работает в обычном режиме, но одновременно с этим метрополитен только сейчас собирается принять ее в эксплуатацию.
– Почему в Москве не строите?
– Мы сконцентрированы на наших объектах в области. Так уж исторически сложилось.
– Проект загородного комплекса Agalarov Estate не завершен?
– На самом деле он завершен. Это огромный проект на 320 га. В общей сложности 120 га выделено на инфраструктуру: гольф-поле, гольф-клуб, гостиница, спа-центр, спортивный центр, три ресторана, бассейны, 15 водоемов и небольшой зоопарк. Еще 50 га застроено виллами. По сути, в Agalarov Estate есть все для красивой жизни. В резерве остается около 150 га, если появляется новый покупатель, мы продаем ему участок. И он может строить дом, согласованный с нами, либо мы ему строим.
– Сами тоже там живете?
– Да, и [сын] Эмин тоже.
– У вас по-прежнему существует отбор покупателей в поселке?
– Да, конечно. Мы этот принцип начали применять в «Агаларов хаусе» на Большой Грузинской в 1997 г., а теперь и у нас в поселке.
– Почему вы не строите на продажу многоквартирные дома? Вы ведь начинали именно с этого бизнеса.
– Квартиры строят очень много компаний, а уникальный элитный поселок в стране один.
– Вам комфортно без конкурентов? Вам практически ни с кем по проектам не приходится конкурировать, разве что на ЦКАД?
– ЦКАД – это не область для конкуренции. Потому что ЦКАД появилась бы в любом случае – есть я или нет. А вот не было бы меня, не было бы ни «Крокуса», ни Agalarov Estate. Конечно, при этом не думаешь о конкуренции.
– Чем занимается Эмин?
– В его подчинении находятся торгово-развлекательные комплексы Vegas («Vegas Каширское шоссе», 480 000 кв. м; «Vegas Крокус сити», 285 000 кв. м; открытие третьего проекта, «Vegas Кунцево», запланировано на 2017 г.), все 23 ресторана Restaurants by Crocus Group, торговый комплекс «Крокус сити молл»; ритейл-направление Crocus Fashion, концертный зал «Крокус сити холл»; концертный зал Vegas City Hall (открытие запланировано на 2016 г.); проект Sea Breeze Resort (Азербайджан, Нардаран).
– Концертный зал доходен?
– Он генерирует деньги – аренда стоит 1,5 млн руб. в день. Концертный зал в Кремле стоит примерно столько же, мест там поменьше – 4800 [в «Крокус сити холле» – 6200]. Зал достаточно плотно занят в течение года.
– А ресторанный бизнес?
– Здесь, конечно, наше большое преимущество, так как бизнес не на арендованных площадях.
– Стройкой сын заниматься не хочет?
– Тогда мне нечего будет делать, надо будет идти на пенсию (смеется). Для меня стройка легче. Заниматься концептуальным наполнением молла и подбором арендаторов для меня намного сложнее.
– А кажется, что на строительство стадионов, университетов больше жизни положишь… В каком режиме вы работаете?
– За три года слетал во Владивосток больше 60 раз. Иногда полеты были одним днем. У нас был самолет «Гольфстрим 450», когда началась стройка, он до Владивостока не долетал. Пришлось менять его на «Гольфстрим 550».
– Как у Эмина складывается музыкальная карьера?
– В России у него все удалось, я считаю. В последнее время он получает награды ведущих музыкальных премий России. Сейчас он активизировал эстрадную деятельность за рубежом.
– Если встанет выбор: музыкальная карьера или бизнес – что он выберет?
– Не встанет, он идет параллельно по двум направлениям.
Crocus Group
Девелопер
Владелец – Арас Агаларов. Выручка (2014 г., данные компании) – $1,2 млрд. Основана в 1989 г. В активах компании 1,4 млн кв. м недвижимости, в том числе пять гипермаркетов «Твой дом», два торгово-развлекательных комплекса Vegas (третий строится в Кунцеве), выставочный центр «Крокус экспо», торговый центр «Крокус сити молл», концертный зал «Крокус сити холл» (строится еще один – Vegas City Hall), загородное поместье Agalarov Estate, 23 ресторана, розничная компания Crocus Fashion, поселок премиум-класса Sea Breeze в Азербайджане. Группа ведет строительство жилищно-делового комплекса в «Крокус сити», а также океанариума.
– Недавно СМИ сообщили, что он развелся с супругой Лейлой Алиевой, дочерью президента Азербайджана. Почему?
– Мне очень жаль, что так случилось. Они оба очень добрые, позитивные люди. Видимо, что-то не сложилось. У них сохранились очень хорошие отношения, вместе воспитывают детей.
– Чем занимается ваша дочь?
– Дочь закончила университет в США, получила специальность дизайнера модной одежды. Она очень ответственная. Работала в люксовом ритейлере Neiman Marcus, в Chanel. Если мама заходила к ней на работу, то говорила: «Или что-то покупай, или не отвлекай меня, я на работе». Сейчас она пытается начать свой бизнес, создает коллекцию недорогих молодежных ювелирных изделий. Планирует выпускать небольшими сериями по 50–100 штук. Я ей предложил – давай сделаем каждого изделия по 1000 штук, и я все у тебя выкуплю. Но у меня дети самостоятельные, не приемлют моего вмешательства.
– Дочь решила жить в США? Не бывает обидно, что сами же, возможно, этому способствовали, отправив туда на учебу?
– Ну что делать. К сожалению, мы иногда совершаем ошибки. С другой стороны, это ее выбор и, возможно, ей лучше жить там. Она живет в Нью-Йорке и говорит, что «у вас темно» (смеется).
– А в бизнесе были ошибочные решения?
– Я живой человек и, конечно, как и все люди, иногда совершаю ошибки. Не жалею о случившемся, ведь все равно уже ничего не исправишь.
– Вам предлагают продать бизнес?
– Нет. Не предлагают, видимо, все уже знают, что мы не продаем. Наша стратегия – иметь активы в управлении.
– Вы жадный?
– Очень (смеется).