«К сожалению, французы мало знают об Азербайджане. Это невероятно приятно, когда иностранная публика улыбается, восхищается твоей культурой и относится с уважением к твоему народу».
Как передает AZE.az, интервью day.az с азербайджанским музыкантом, основателем французской группы "The Preachers" ArazOzarA (Араз Гумбатлы).
– Когда произошло ваше первое знакомство с музыкой?
– Первым осмысленным воспоминанием для меня и является звук. Спустя столько лет, а я в то время вряд ли мог складно произнести и несколько слов, трудно припомнить источник этого звука. Мне легче принять тот факт, что источником являлся весь окружающий нас мир. Спустя время, я научился делить его на звуки. Среди всех этих звуков должен был быть и мой индивидуальный звук, уже тогда я понимал это.
Мое первое знакомство с хорошей качественной музыкой произошло в далеком детстве. Помню, как отец, большой любитель азербайджанской классики, включал магнитофон, чтобы я слушал произведения Узеира Гаджибейли и песни Рашида Бейбутова. Тогда мне было всего два-три года.
Конечно, слушать произведения наших корифеев и понимать такие серьёзные произведения в столь юном возрасте было сложновато, но интуитивно я впитывал прослушанное. Отец хотел вложить в меня все лучшее и старался с детства привить мне интерес к настоящей музыке.
Когда мне было шесть, я посмотрел мультфильм "Король лев", и саундтрек "Can you feel The life to night" в исполнении Элтона Джона покорил меня. Помню, как я перематывал кассету вновь и вновь, и ежедневно слушал эту песню. Именно в то время в моем сознании зародилась, скажем так, цветная музыка и цветное восприятие мира. Через эту композицию я почувствовал любовь к музыке. Это стало отправным пунктом, и с тех пор я понял свое предназначение в жизни.
– Однако, на этом ваше знакомство с мировой музыкой не закончилось…
– Вы правы. Помню, как папа принес мне послушать записи легендарной рок-группы "The Beatles", после чего меня как током ударило. Тогда во мне проснулся своеобразный бунтарь в хорошем смысле этого слова. Мои одноклассники слушали поп-музыку, популярную в то время, причем она, на мой вкус, не отличалась своим качеством. Для меня эти звуки были чужды и ничем не отличались, скажем, от шумов, которые я был вынужден слышать в дорожной пробке.
Например, в те годы молодежь увлекалась однотипной музыкой быстрого приготовления. Зачем тратить время на это, когда есть столь замечательная альтернатива в лице "The Beatles", "The Rolling Stones", "Queen", "Pink Floyd" и т.д. В школе меня скорее любили, чем нет, я был компанейским парнем и участвовал во всех праздниках, если они были хоть как-то связаны с музыкой. Ни одно мероприятие не проходило без моего участия. Несмотря на это, мои музыкальные вкусы, как правило, кардинально отличались от предпочтений моих сверстников.
Когда мне было 10 лет, папа достал мне диск британской группы "Bee Gees". Все, что я слушал до "Bee Gees", было хорошо по своему, но оставалось на уровне элементарного – песен и легких композиций. Однако, когда я послушал хит этой группы "Nights On Broad way", саунды, создаваемые разнообразными музыкальными инструментами вперемежку с голосами солистов, создали настоящий фурор. "Bee Gees" открыла двери для любви, познания самого себя, этот "band" стал свидетелем моих успехов и неудач. Отдельная благодарность моему отцу, открывшему для меня этот невероятный мир звука.
– Вы испытываете волнение, когда выступаете на сцене?
– Есть профессии, тесно связанные с волнением, для определенных работников волнение – неотъемлемая часть ежедневного труда. Что касается меня – музыка не была, не должна была быть работой, больше даром, я надеюсь. Но, тем не менее, я волновался, правда, совсем недолго. Те несколько шагов, пока я иду к микрофонной стойке, меня трясет. Когда я дохожу до цели, волнение уходит. Его попросту нет в измерении, куда я вхожу и пытаюсь утянуть за собой как можно больше слушателей. В каком–то смысле слова я сам становлюсь одним из слушателей. Есть тот, кто поет на сцене, а есть тот, кто смотрит на него сквозь публику, и это тоже я. Соответственно, мои ощущения умножаются надвое, я лучше и больше чувствую, слышу и вижу. Хотя, в определённом смысле слова я слепну и не вижу чего-то обыденного. Меня выбрасывает из одного мира в другой.
Понимаете, я с детства привык к сцене. Будучи ребенком, я часто выступал на всех домашних мероприятиях. Я вставал на стул и читал стихи Самеда Вургуна, пел песни, бренчал на гитаре. Причем публика всегда радостно встречала меня, с теплотой следила за моими выступлениями. Возможно, мое исполнение не было совершенным, но эмоциональность, энергия и чувства, которые я старался вкладывать в выступления, делали свое дело. Я всегда старался. Пускай, напротив был только один человек, я выкладывался, будто перед заполненным до отказа стадионом.
Мой первый школьный концерт состоялся в 11 лет. Я помню, как дрожали мои коленки перед аудиторией в 200-300 слушателей, где я исполнил 5-6 произведений. Я всегда стремился быть невероятно эмоциональным на сцене, и, я надеюсь, это всегда чувствуют мои слушатели.
– Когда вы приняли решение переехать во Францию?
– Моя супруга – француженка. Я познакомился с ней на концерте, организованном ею в Баку, так как она работала в посольстве Франции в Азербайджане. Я случайно попал на этот концерт, но, уверен, это была судьба и привязанность с первого взгляда. Мы познакомились и спустя короткое время поженились. Она до сих пор является моей музой, а также человеком, который помогает мне в музыкальных и организационных вопросах во Франции. Мы решили переехать жить в эту страну.
Это было сложное решение, но я по своей природе авантюрист. Тогда я подумал, а почему бы не рискнуть? Теперь понимаю, что не прогадал. Переезд во Францию стал для меня неким экспериментом. Я знал, что это повлияет на мою музыку, что впоследствии и произошло. Оказавшись в новой обстановке, познакомившись с музыкантами разных направлений, моя музыка изменилась, я приобрёл новый опыт, обогатился духовно. Мое внутреннее душевное состояние для меня очень важно, так как музыка рождается изнутри.
– Вас сразу приняли как музыканта?
– Первое время после моего переезда во Францию я играл на улице. Другого варианта у меня попросту не было. Пробиться одному в чужой стране очень и очень сложно. На улице меня стали замечать, ко мне начали подходить продюсеры и предлагать сотрудничество. Первые полгода было крайне сложно, так как я не знал языка и как себя вести в новой культуре. Вместе с языком, я приобрел и ключи культурного пространства франков. Одним словом, я понял европейскую музыкальную "кухню". Супруга также познакомила меня со многими известными французскими музыкантами.
– Как возникла ваша группа "The Preachers"?
– Играя на улице, я познакомился со многими талантливыми музыкантами. Впоследствии я сформировал свою группу под названием "The Preachers", что в переводе означает "монахи, проповедники". Люблю вести долгие беседы на музыкальную тему, рассказывать про то, как рождаются мелодии и т.п., поэтому друзья меня часто шутя называют проповедником.
Мой вокал и мои выступления для французов – это нечто новое, так как я сохранил свои прежние эмоции и на новой сцене. Концерт – это безумная скачка всех эмоций, игра в психическом диапазоне. Так же, как и нота, под порывом творческого чутья, то уходит вверх по партитуре, то уходит вниз, так и мое душевное состояние – колеблется от слез до смеха. Такая экспрессия чувств притягивает слушателей, особенно изящную часть человечества.
Это связано с тем, что во Франции наблюдается тенденция французского шансона, когда музыканты более пассивны и больший акцент делается на слова и лирику, а я делаю акцент именно на выступления и вокальные данные, что приносит свои плоды.
– Расскажите про вашу концертную деятельность вместе с группой.
– Мы пользуемся популярностью в нашем городе, Тулузе. Мы часто гастролируем, а наш первый концерт произвел, как говорят мне знакомые, фурор, когда мы выступали в клубе, и французская аудитория очень горячо нас приветствовала. Мы сами не ожидали, что концерт пройдет так удачно, ведь на тот момент нас еще мало кто знал. После этого нас пригласили играть на празднике музыки в центре Тулузы. Этот концерт также увенчался успехом. За этот год я дал около 15-ти концертов.
– А в конкурсах и фестивалях участвовали?
– Очень и очень часто, особенно когда был в Баку. В настоящее время я без группы участвую в известном проекте "The Voice France". Я прошел два отборочных тура и после моего визита в Баку отправлюсь в Париж, где будет проходить третий отборочный тур, и я буду участвовать в слепых прослушиваниях.
– На каких музыкальных инструментах вы играете?
– На самых разных. Я играю на саксофоне, фортепиано, барабанах, гитаре (обычной и бас-гитаре), таре и немного на кяманче… Надеюсь, с годами, приобретать все больше навыков.
– Когда же вы освоили азербайджанские музыкальные инструменты?
– Когда я оказался во Франции, я взял с собой гитару и саксофон. Месяц спустя мы с музыкантами дали наш первый концерт. Я быстро влился в атмосферу музыки, которая царит во Франции, и стал петь блюз, фанк, рок-н-ролл и произведения, которые были написаны в жанре классического рока.
Когда французы узнали, что я из Азербайджана, они задали мне вопрос: "Почему ты поешь на английском языке?". Это был серьезный вопрос, к которому я был не готов. Я ответил, что люблю английский язык и английскую школу музыки. На что они ответили: "А что касается твоей национальной музыкальной школы? Мы знаем, что Азербайджан богат своей музыкой, но насколько он богат, для нас остается загадкой. Ведь мы не слышали азербайджанские музыкальные произведения!".
Здесь, мне было сложно найти ответ. Я умел петь азербайджанские песни, но не на таком уровне, на каком бы мне хотелось. До этого я увлекся "гаваи" – пакистанскими вокальными техниками и творчеством известного пакистанского исполнителя суфийской музыки Нусрата Фатеха Али Хана. Я использовал суфийский способ вхождения в транс, изучал суфийскую школу музыки и даже пел на арабском языке. Но я никогда не увлекался мугамом. Несмотря на это, я знал его основы, его лады, то есть была теория, но практика отсутствовала. Французы заявили о желании видеть настоящего Араза, а не Мишеля или Стива.
– И как же вы им его предоставили?
– Я переосознал свое происхождение, кто я на самом деле. Это вернуло меня к своим корням. После трехмесячного пребывания во Франции я вернулся в Азербайджан и отправился к месту, где соединяются Араз и Кура. Я купил тар, национальные костюмы, взял уроки игры на таре. Я осознавал, что должен овладеть этим музыкальным инструментом. Во время моего визита в Баку меня пригласили в посольство Франции в Азербайджане, чтобы я исполнил Марсельезу на их национальном празднике, что было для меня большой честью.
Вернувшись во Францию, я с серьезностью занялся игрой на таре и стал изучать разные техники игры на этом музыкальном инструменте, занялся изучением мугама. Однако, наряду с этим я не хотел уходить полностью в мугам, а лишь использовать его в своей музыке, таким образом обогатить ее, включить его в свой арсенал. Помимо тара, я изучил ударные азербайджанские инструменты, включая даф.
После этого я записал свою первую музыкальную композицию, где я использовал наши народные инструменты и смешал это с саксофоном. Мое произведение прослушали профессиональные французские музыканты, и они были в восторге, как и я, от их реакции. Это им понравилось, я зацепил их именно таким произведением, своеобразным миксом, и понял, в каком направлении мне нужно идти.
– Как воспринимают французы азербайджанскую музыку?
– Отлично! Французы обожают Алима Гасымова. К большому сожалению, они не знают наших других талантливых исполнителей. Меня пригласили на национальное радио Франции, где я спел песню Рашида Бейбутова "Alagöz", сыграл на таре "Qarabağ Şikəstəsi" и свои собственные композиции из нового альбома. Французам это очень понравилось, им в отличие от представителей других народов очень нравится Восток. Они стремятся к Индии, Африке и ко всему экзотическому. К сожалению, они мало знают об Азербайджане, но моя миссия во Франции заключается в пропаганде азербайджанской культуры. Это невероятно приятно, когда иностранная публика улыбается, восхищается твоей культурой и относится с уважением к твоему народу.
Первым музыкантом, с которым я познакомился во Франции и даже играл на одной сцене, оказался известный сенегальский виртуоз Лао Кояти. Он мне сказал: "Араз, ты должен играть свою музыку. Ты – посол своей страны, своей культуры". Его слова дошли до меня только через пару месяцев. Хочу сказать, что много людей сыграли большую роль в моем становлении как музыканта и как личности. Я благодарен им всем.
– Как вы экспериментируете с национальными инструментами?
– Например, на таре я играю со смычком. Естественно, в Азербайджане меня бы подвергли резкой критике за такое новшество, так как наши музыканты не любят экспериментировать и предпочитают следовать традициям. Однако, есть музыканты, которые продолжают экспериментировать и развиваться на протяжении всей жизни, несмотря на то, что они достигли небывалых высот.
Например, таким исполнителем является великий Алим Гасымов. Я не перестаю восхищаться этим талантливым человеком, глубоко уважаю и преклоняюсь перед его творчеством. Он словно космос и достоин того, чтобы к нему стремились. Алим Гасымов – бесподобный экспериментатор, который не остановился в своих поисках.
Таким образом, я отошел от традиционной азербайджанской музыкальной школы и стараюсь создавать что-то свое. В своем творчестве я использую техники мугама, например, горловое пение, суфийские техники исполнения, горловое пение Туниса, которое мне помог изучить мой друг и представитель этого народа. Этот микс я впервые исполнил во французском институте, когда соединил психоделическую музыку и арабское горловое пение.
Помимо этого, я также ушел от традиционной игры на гитаре. Я играю на этом инструменте смычком с использованием многих эффектов, воссоздающих присутствие космоса.
– А что насчет вашего первого альбома, который в ближайшее время должен выйти во Франции?
– Мой альбом – это чистый эксперимент со звуками. Я занимаюсь им от начала до конца. Моя музыка – это психоделика, позволяющая человеку войти в состояние транса, медитации, получить опыт внутреннего путешествия, без принятия психотропных веществ. Это колоссальный труд, так как мне приходится все делать самому: играть на музыкальных инструментах, делать миксы, петь и прочее.
Во Франции я изучил звукорежиссуру. Чтобы исполнить свой альбом вживую, мне понадобится около 15-ти музыкантов. Это связано с тем, что моя музыка отличается сложностью каждого компонента в отдельности.
Однако, думаю, после выхода альбома моя администрация поможет мне найти музыкантов. Альбом мы планируем официально выпустить осенью, а DVD к нему появится зимой.
Когда отец супруги прослушал часть моего будущего альбома, он сказал, что моя музыка очень визуализирована. Когда человек слушает мои композиции, он представляет себе картины, сцены, иллюстрации. Поэтому тесть посоветовал мне снять фильм. Я попросил своего близкого друга талантливого режиссера Гамида Амина снять для меня клип. Я также обратился к своему другому другу, известному сценаристу и писателю Гусейну Дадашзаде написать сценарий для этого клипа.
– В чем особенность этого альбома?
– Для меня существуют два Араза: ArazOzarA – экспериментатор, и просто Araz, который вместе со своей группой "The Preachers" поет блюз и рок-н-ролл. Не так давно я взял себе псевдоним ArazOzarA. "Zara" – это Араз наоборот. "О" – в моем понимании означает круг и бесконечность. Мне нравится свое имя, и я благодарен отцу за то, что он назвал меня именно так. Река Араз разделяет два Азербайджана: южный и северный. Это грань, проходящая между двумя культурами и чем-то единым. Имя Араз включает в себя первую и последние буквы азербайджанского алфавита, что символизирует начало и конец.
Зара – это девушка, которая познакомила меня с супругой на концерте, стала мостом от одинокого человека к чему-то большему. Это означает, что во мне, как и во всех людях, есть два начала: мужское и женское.
Во мне живут два разных индивида. В композициях моего будущего альбома вначале играет этническая и психоделическая музыка, а потом это переходит во что-то космическое. Этим я хочу показать, что наш мир непостоянен, он разнообразен и наша душа и подсознание проходит сквозь разные миры и временные пространства, попадая в разные мироощущения и путешествуя по просторам вселенной. Я писал этот альбом целый год. У меня есть своя собственная профессиональная студия "Nedo" со всем необходимым оборудованием. Мне хорошо в ней.
– С какой целью вы приехали сейчас в Баку?
– 20 августа в "Otto Club" пройдет мой концерт. Это будет совместный концерт с моим другом Фаридом Мамедовым, прекрасным музыкантом, блюзмэном. Этот человек настолько мне близок духовно, что однажды сыграв вместе, я понял, что с этим парнем я пойду до конца, мы с Фаридом – на одной творческой волне. Он для меня – брат по духу.
– Наверное, вы любите путешествовать…
– Конечно! Музыка – это движение. Моя супруга и я очень любим путешествовать. Когда у нас появляется возможность, мы отправляемся изучать новые страны, культуры, получая яркие эмоции. Мне бы хотелось, чтобы у всех людей, и в частности азербайджанцев, появилась возможность для путешествий и изучения мира, ведь это так интересно. Эти впечатления обогащают человека духовно.
– Поддерживаете ли вы связь с другими азербайджанцами, проживающими во Франции?
– Да. Покинув Баку, я еще больше понял свою принадлежность к Азербайджану. Я почувствовал дух этой земли, пропитанной моей кровью и потом, ведь я вырос в Азербайджане. Это моя Родина и она всегда останется ею. Вдали человек всегда ностальгирует по родному краю. К счастью, я имею возможность вернуться, когда пожелаю, правда, в непривычном статусе гостя.
– Справляете ли вы национальные праздники?
– В обязательном порядке. На наши праздники во Франции я надеваю наш национальный костюм, приглашаю к себе всех знакомых французов, играю для них на таре, рассказываю им об Азербайджане. Когда человек входит в мой дом, он попадает в Азербайджан. Я привез из Баку много сувениров, которыми украсил свой дом. Я всегда шучу, что вокруг меня в радиусе десяти метров можно почувствовать Азербайджан, ведь он исходит от меня.
– Как вы считаете, музыка и любовь взаимосвязаны?
– Конечно! Именно музыка научила меня тому, как мужчина должен любить женщину, что должен относиться к ней с большим уважением, как к одному из лучших творений Создателя. Вокруг любви всегда есть и музыка.
– О чем мечтает Араз Гумбатлы?
– Во-первых, я мечтаю, чтобы мои родители еще долго были живы и здоровы. Родители в жизни каждого человека играют огромную роль, и я в этом плане не исключение. Я – сын, я – муж и мечтаю стать отцом. Это может показаться банальным, но я мечтаю, чтобы на земле воцарился мир, и люди перестали конфликтовать, ведь жизнь – это самое дорогое на земле и не нужно тратить ее на войны и конфликты. Для меня это не банальность, а живая мечта. Нельзя сказать, что я религиозен, но можно сказать – я верю в музыку.
Я был и в мечети, и в церкви, и в синагоге, и скажу вам, что представителей данных религий, к сожалению, трудно усадить за один стол, а, хотелось бы, чтобы люди жили в гармонии. Но я, будучи азербайджанцем, был на одной сцене с африканскими, индийскими, английскими музыкантами, и мы сосуществовали в абсолютной гармонии. Между нами была любовь. Я чувствовал, как наши души объединяются в космическом пространстве, и это был взрыв.
В тот момент я понял, что это и есть моя религия, способ объединить всех людей, ведь самые ожесточенные войны в истории происходят именно на почве разногласий. Наряду с этим, я уважаю все религии мира и истинно религиозных людей, ведь это их право и их выбор.
Вселенная была создана на принципах гармонии и любви, которые я обретаю, играя на сцене. Это похоже на мечту.
