Министр иностранных дел Армении в интервью “Коммерсант” в общих чертах рассказал о ходе переговорного процесса с Азербайджаном вокруг урегулирования карабахского конфликта.
Министр иностранных дел Армении в интервью “Коммерсант” в общих чертах рассказал о ходе переговорного процесса с Азербайджаном вокруг урегулирования карабахского конфликта.- В Цюрихе подписаны протоколы о возобновлении отношений между Арменией и Турцией.
Означает ли это окончательное примирение Еревана и Анкары? –
Процесс нормализации отношений начался по инициативе президента Армении, который пригласил турецкого коллегу в Ереван на футбольный матч в сентябре прошлого года.
С этого момента начались переговоры, состоялось более десятка встреч глав МИД Армении и Турции.
В феврале переговоры по протоколам были завершены, а 2 апреля парафированы.
31 августа Ереван и Анкара объявили, что в течение шести недель проведут внутренние консультации с тем, чтобы выйти на подписание протоколов и их последующую ратификацию. –
В какие сроки может произойти их ратификация? –
Это зависит от парламентов.
Мы надеемся на разумные сроки. –
В этом году мы сможем стать свидетелями открытия армяно-турецкой границы? –
Я ничего не стал бы исключать.
Это зависит от того, как стороны будут уважать договоренности и идти вперед.
Армения уважает договоренности, достигнутые с другими странами. –
Турция вроде бы тоже. –
Значит, будем продвигаться вперед. –
То есть президент Саргсян поедет в Турцию на ответный футбольный матч? –
Ранее наш президент заявлял, что если у нас будет открыта граница или мы будем на пороге этого – он поедет. –
После встреч на прошлой неделе в Кишиневе президентов Армении и Азербайджана заговорили о прогрессе в урегулировании карабахского конфликта.
В чем конкретно он состоит? –
Если учесть, что это была уже седьмая встреча двух лидеров, значит, динамика есть.
И динамика положительная.
Президенты сейчас обсуждают принципы мадридского документа.
А если конкретнее, их внимание сосредоточено на двух принципах.
При посредничестве минской группы стороны пытаются сблизить по ним свои позиции. –
Какие именно принципы обсуждаются?
Ширина Лачинского коридора?
Референдум по статусу Карабаха? –
Вы вдаетесь в подробности!
Одно могу сказать определенно: сегодня стороны сосредоточены на обсуждении основного вопроса – статуса Нагорного Карабаха. –
Часто стороны не желают сообщать никаких подробностей, когда они не продвинулись ни на шаг. –
Если бы не было позитивной динамики, седьмая встреча президентов не состоялась бы.
И никто бы не говорил о подготовке новых встреч глав государств.
Идет сложный процесс, который развивается в нужном направлении.
В мадридском документе много принципов.
Сегодня стороны обсуждают два из них.
Если договоримся по этим двум – двинемся дальше.
А когда договоримся по всем принципам, тогда начнется процесс подготовки мирного договора.
Это долгий, многосложный процесс. –
Не так давно все говорили, что карабахский конфликт наиболее близок к урегулированию.
Кишиневские встречи позволяют сделать такой вывод? –
Может быть, по сравнению с другими конфликтами он более близок к урегулированию, но насколько близок, мне трудно сказать.
Когда говорят, что есть позитив, это значит, что он есть.
Важна роль Дмитрия Медведева, который провел не одну встречу с президентами Армении и Азербайджана.
И все эти встречи были достаточно результативными. –
Кстати, о встречах.
В Кишиневе их было две – одна под эгидой минской группы ОБСЕ, а вторая при посредничестве Дмитрия Медведева.
Это что, соревнование, кто больше сделает для урегулирования:
ОБСЕ или Россия? –
Первая встреча проходила не под эгидой минской группы, а при ее содействии.
И Россия входит в эту группу.
Но Москва играет важную роль и с точки зрения организации встреч в трехстороннем формате на уровне президентов.
Одна из таких важных встреч была в ноябре прошлого года, и на ней была подписана Майндорфская декларация.
Тогда впервые за последние годы президенты Армении и Азербайджана поставили свои подписи под одним документом.
Под этим заявлением поставил подпись и президент России. –
И все же участие в урегулировании минской группы и участие России – это два параллельных процесса? –
Это взаимодополняющие друг друга процессы.
Если одна из стран-сопредседателей минской группы может помочь, то почему бы этого не сделать?
В 2001 году активную роль играла Франция, французский президент.
Сегодня активную роль в процессе урегулирования играет Россия и ее президент. –
У меня такое ощущение, что карабахские переговоры закрыты, как никакие другие.
Такая закрытость помогает быстрее двигаться вперед? –
Не думаю, что эти переговоры более закрыты, чем другие.
Многие серьезные переговоры ведутся не через пресс-конференции и газетные интервью.
И в один прекрасный день наступает момент, когда их содержание становится достоянием общественности.
Так было с армяно-турецкими переговорами.
В определенный момент мы решили, что надо сделать их открытыми по взаимной договоренности сторон.
Причем еще до подписания, что, в общем, не принято.
Обычно соглашения обнародуются после подписания.
Мы не сторонники закрытости, но любые переговоры касаются не одной стороны, а двух или нескольких.