Азербайджан совершенно очевидно втягивают в конфликт с Ираном — при всем том, что поведение в этой ситуации последнего тоже не всегда адекватно, заявил российский политолог Александр Князев.
Как передает AZE.az, координатор региональных программ Института востоковедения Российской академии наук, ведущий политический аналитик, профессор Александр Князев в интервью SalamNews заявил, что в карабахском вопросе надо искать компромиссы, а не поводы для еще большего ухудшения отношений.
– Александр Алексеевич, по-Вашему, что лежит в основе обострения ирано-азербайджанских отношений, которые все чаще муссируются в российской и западной прессе? Насколько это находится в интересах США? И в какой мере сближение Азербайджана с Западом и НАТО усугубит отношения между официальными Москвой и Баку?
– Вероятность большой войны невысока. А вот втянуть Иран в локальный затяжной конфликт по типу ирано-иракской войны 1980-1988 годов для США было бы неплохо, учитывая, что любая война работает на ослабление экономики, социальной сферы, на ослабление политических позиций любой страны. Азербайджан в роли инструмента ослабления Ирана подходит лучше всех. Затянувшийся сирийский конфликт уже задействовал в свое разрешение международные институты и великие державы, его простое проецирование на Иран невозможно. А ирано-азербайджанский конфликтный узел не привлекает пока к себе соответствующего международного внимания, и переход его в военную фазу вполне может сопровождаться эффектом неожиданности, когда все международные дискуссии состоятся уже в режиме постфактум, когда все будут дружно осуждать одного и поощрять другого и наоборот…
Это крайне алармистский сценарий, однако, тем не менее, гипотетическая ирано-азербайджанская война повлекла бы за собой и целый ряд смежных конфликтных парадигм — например, в том же Каспийском регионе. Ситуация войны позволила бы уже безо всяких оговорок обеспечить постоянное базирование воинских контингентов США и НАТО и их контроль за акваторией Каспия, по крайней мере в южной его части, что, в свою очередь, дополнительно ударило бы по Ирану, фактически завершив его окружение вражеской, по сути, для Тегерана коалицией. Создание «второго фронта» на Каспии, полагая «первым фронтом» район Персидского залива, ирано-иракскую и ирано-афганскую границы, свело бы на нет какие-либо успехи Исламской Республики в случае большой ирано-американской войны.
Но хочу отметить, что отдельно взятой ирано-американской войны быть не может, Ближний и Средний Восток весь находится под угрозой серьезного переформатирования. Повторюсь, но сейчас уже существует несколько вариантов раздела Сирии — в интернете нетрудно найти даже варианты такого картографирования. Но ясна и последовательность — случись Сирия, следующей, несомненно, будет Турция. Есть курдская проблема, есть фактически расчлененный Ирак, существует масса вопросов по территориальной целостности Саудовской Аравии, фактически подготовлен к разделу Афганистан. Это — самый негативный из всех вероятных сценариев. Задумайтесь, если случится такой хаос, кем и чем окажется в этой ситуации Азербайджан?
А на Каспии есть интересы и других стран. Подобное развитие событий самым прямым образом ударило бы по интересам России, Казахстана, где абсолютно не наблюдается желания превращаться в прифронтовые государства, особенно, учитывая, что и Россия, и Казахстан выходят к Каспию своими и без того проблемными регионами. Недавно в одном из комментариев прочитал пассаж об очередных учениях российской Каспийской флотилии с акцентами на то, что, дескать, рост российской военной мощи на Каспии – есть ответ на вооружение иранцев. В этом вопросе Россия и Иран находятся в одном лагере, делить им нечего и любые разговоры о каких-то противоречиях между Ираном и Россией на Каспии — из разряда или провокаций, или простых журналистских, простите, глупостей. И Россия, и Иран будут всеми средствами препятствовать иностранному, не каспийскому военному присутствию здесь. Не обязательно воевать флотилиями — существует масса ассиметричных способов ведения войн.
Ну, а Азербайджан может оказаться в роли жертвы в играх держав. Есть еще и карабахский конфликт, в котором Иран находится откровенно на стороне Армении, между прочим. Нужна ли война на два фронта Азербайджану?
Россия не заинтересована в изменении статус-кво на Каспии и в усугублении конфликтности на Кавказе, подобное будет прямо проецироваться и на российско-грузинские отношения, и на северокавказский регион, где, кстати, российско-азербайджанские отношения все последние годы имели достаточно ровный, сдержанный и доброжелательный характер. Думаю, что отдельные эпизоды недопонимания общей атмосферы двусторонних отношений не портят. Оснований говорить об ослаблении позиций России в регионе я не вижу — напротив, позиция, занятая Россией по Сирии, весьма отличается от ливийской, в которой Москва повела себя вопреки собственным интересам. Российская внешняя политика традиционно небыстро «сосредотачивается», но у нее есть свойство в критических ситуациях быть весьма реактивной. Август 2008 года это продемонстрировал, как бы к нему ни относиться. А чтобы не было римейков того августа, накапливающиеся проблемы нужно решать по мере их возникновения, не сводя в одну критическую точку.
– Какие изменения внесет Владимир Путин в механизм внешней политики России в отношении Запада, стран Ближнего Востока, Турции и Китая? В каком направлении будет меняться формат дипотношений между Азербайджаном и Россией с приходом к власти Владимира Путина?
– Вряд ли скажу большую новость, если отмечу, что направленность внешней политики России уже начала меняться по четко обозначенным векторам. Это активизация интеграционных процессов на постсоветском пространстве, уже вот и традиционно «своенравный» Узбекистан подключился к зоне свободной торговли СНГ и проявляет интерес к Таможенному союзу и будущему Евразийскому экономическому союзу. Другое направление — Восток, для России чрезвычайно важно регламентировать взаимоотношения с Китаем, это, в первую очередь, и с Азией в целом. Это и ключевые страны «старой Европы» — Германия и Франция. Единая Европа заканчивается, в Москве это понимают, с Западом отношения будут выстраиваться, прежде всего, в двусторонних форматах, так прагматичнее и результативнее. В отношениях с США не хватает взаимности — Россия, на мой взгляд, все свои предложения уже сделала, но понимания нет: Москва берет паузу. Сколько эта пауза продлится сказать трудно, но, полагаю, недолго, нынешняя политика, вся новейшая история слишком уж динамичны, долгих пауз не терпят.
Отношения с Азербайджаном одновременно и достаточно просты, и сложны. В двусторонних отношениях есть много конструктива, прежде всего в экономической сфере, этому не мешает даже стремление Азербайджана диверсифицировать свои внешнеэкономические устремления. Сложной проблемой является карабахская. Россию часто обвиняют в пассивности в этом вопросе, но я бы взял на себя ответственность предположить, что в российском отношении к карабахской проблеме есть установка на консервацию существующего положения. Армения и Азербайджан в равной степени важны для российской южнокавказской политики, и отсутствие точек понимания между двумя сторонами этого конфликта не позволяет вмешаться в него более активно любой третьей стороне. Это относится не только к России, назовите мне кого-то иного, кто способен занять место арбитра в армяно-азербайджанском вопросе?
– Взамен решению карабахской проблемы может ли Россия предложить вступление Азербайджана в Евразийское пространство?
– Не думаю, что такой торг уместен и возможен. Во-первых, не Россия является актором этого конфликта, и даже российское неслабое влияние на армянскую политическую элиту вряд ли способно заставить Ереван пойти на какие-то односторонние уступки. По Карабаху говорить надо все-таки с Ереваном, а Москва, Париж или кто-то еще способны лишь содействовать армяно-азербайджанскому диалогу или препятствовать ему, но это уже вторично. В карабахском вопросе много радикализма, но у него нет военного решения, нужно искать компромиссы, а не поводы для еще большего ухудшения отношений. От географии никуда не деться обеим сторонам.
– Какие может повлечь последствия недоговоренность по ряду вопросов между Россией и Азербайджаном, и в том числе в вопросе по Габалинской РЛС? Какую стратегическую значимость имеет для России Габалинская РЛС?
– Вопрос не особо актуальный, как мне кажется. Компенсировать потерю этой РЛС для российского министерства обороны не является проблемой, это обойдется в три-четыре раза дешевле, чем просит сейчас за годовую аренду Баку. В России создана и действует похожая по своему предназначению на габалинский «Дарьял» РЛС высокой заводской готовности «Воронеж-ДМ» в Краснодарском крае. Она, как и габалинский «Дарьял», контролирует на шесть тысяч километров по дальности ракетоопасное направление в секторе Ближнего и Среднего Востока, включая большую часть Индийского океана, и американские объекты на острове Диего-Гарсия в том числе. Она намного дешевле в эксплуатации и вообще представляет собой уже новое поколение этого рода техники.
Некоторая заинтересованность российского минобороны в Габалинской РЛС в одном — в возможности объединить в одну систему и Габалинскую РЛС и РЛС «Воронеж» в Армавире, удвоить некоторые из возможностей, и, в частности, взаимозаменять эти станции во время регламентных работ. Судя по-всему, переговоры заходят в тупик, но в этом случае Азербайджану достанется просто металлолом. Предлагать Габалинскую РЛС США или НАТО бессмысленно, российские ноу-хау, программное обеспечение станции уйдут с последним российским офицером. Подобный опыт уже имеет Украина, пытавшаяся получить несусветные деньги за продление аренды РЛС в Мукачево и Севастополе, а потом, после отказа России, решившая предложить воспользоваться ими НАТО. Теперь украинские власти не знают даже, как им этот металлолом утилизовать.
Зависимость России от военных объектов по странам бывшего СССР неуклонно снижается за счет развития собственных российских технологий, это тенденция, и она будет развиваться. По-моему, единственный высокотехнологичный военный российский объект за пределами России, от которого она пока не готова отказаться, это станция космического слежения «Окно» в Нуреке, в Таджикистане. Но и то до поры, до времени…