Армянское экспертное сообщество не может избавиться от иллюзий, преследующих его уже два десятилетия подряд.
В пятницу ереванский экономист Владимир Маркосян выступил со статьей в Регнуме (http://regnum.ru/news/polit/1418675.html), пытаясь доказать бесперспективность любого соглашения, достигнутого без участия «официального Степанакерта».
Во-первых, нет никакого «официального Степанакерта». Есть неофициальный Ханкенди/Степанакерт, с которым официальный Баку может вступить в контакт только в вертикальном формате, т.е. как со своими гражданами. Любой другой формат (горизонтальный) будет означать добровольный отказ Азербайджана от своей территориальной целостности. Можно не тратить время на мучительное гадание, есть ли шанс на существование подобного сценария или нет.
Во-вторых, Маркосян пишет о «карабахской стороне» и ассоциирует ее со словом «Степанакерт». Карабахская сторона действительно существует, но не в том виде, в каком представляют себе Маркосян и его соотечественники. Согласно «Бейкеровским правилам», вошедшим в 1992 году в основу Минского переговорного процесса и действующим по сей день, Карабах представлен не одной, а двумя сторонами, и обе эти стороны не основные, а «заинтересованные», т.е. априори неравнозначные с Баку и Ереваном как двумя основными сторонами переговоров.
В-третьих, никакими «надуманными» армянская и азербайджанская общины Нагорного Карабаха не являются. Они – реальные! Надуманным является «официальный Степанакерт», которого никто до сих пор в качестве такового не признал и, скорее всего, не признает. А «надуманную» азербайджанскую общину Нагорного Карабаха в качестве «заинтересованной стороны» в переговорном процессе определил в 1992 года еще СБСЕ (ныне ОБСЕ), приняв за основу Минского процесса те самые «Бейкеровские правила».
В-четвертых, Маркосян, вероятно, прав, когда говорит о фактической власти карабахских армян на всей территории Нагорного Карабаха. Однако это не дает им права в одиночку представлять Нагорный Карабах в будущих гипотетических переговорах с участием региона. Напротив, это обстоятельство делает их «представительство» еще более нелегитимным, так как оно сформировано в отсутствие трети населения области, т.е. заведомо недемократическим путем. Поэтому, чтобы быть допущенными за стол переговоров даже в качестве «заинтересованной стороны», карабахцы должны сперва совместно (армяне и азербайджанцы области) сформировать свое представительство или делегацию и уже потом стучаться в дверь. А это может произойти не дистанционно, а только после возвращения азербайджанской общины в Нагорный Карабах и реинтеграции их в жизнь региона. Это – принципиальная позиция, с этим согласны и сопредседатели, это отражено во многих резолюциях международных организаций, и иного мнения тут быть не может.
В-пятых, прав Маркосян также в том, что Соглашение о прекращении огня было подписано тремя лицами, в том числе командармом Нагорного Карабаха Самвелом Бабаяном. Однако этот факт совершенно не отменял основу основ Минского процесса – «Бейкеровские правила» – т.е. не возводил общину карабахских армян с уровня «заинтересованной стороны» до «основной» и не лишал азербайджанскую общину статуса «заинтересованной стороны». Подписи АзОНК под Соглашением, понятное дело, не было, так как это был документ военного, а не политического характера, a у общины не было своих отдельных военизированных формирований, поскольку все карабахские азербайджанцы были интегрированы в единую Азербайджанскую армию. Раздробленность армянских сил и интегрированность азербайджанских не имели никакого отношения к «Бейкеровским правилам» и не могли изменить формат переговорного процесса. С подписанием Соглашения о прекращении огня карабахские армяне продолжали оставаться одной из двух «заинтересованных сторон».
В-шестых, Маркосян пишет: «Мысль о том, что эту самую «дорожную карту» можно «нарисовать» без карабахцев, а для ее выполнения достаточно «надавить» на них, может дать плоды лишь в одном случае, – если в Карабахе не останется армян». Ошибается. Азербайджанцев, к примеру, из Нагорного Карабаха изгнали, однако это не дало плодов, так как они остаются «заинтересованной стороной» в переговорной процессе, и никакой мир без их возвращения и полноправного участия в общественно-политической жизни края достичь не удастся. Таким образом, несмотря на свое (временное) отсутствие в Нагорном Карабахе, они остаются фактором и игроками.
Наконец, вернемся еще раз к пятому пункту. Маркосян пишет: «Если в Казани не будет подписан какой-либо серьезный документ или, в лучшем случае, нам покажут очередную декларацию благих намерений, – это также можно считать сигналом того, что надо возвращаться в формат, созданный в 1994 году, который очень плодотворно начал свою деятельность и, уверен, не менее плодотворно завершит ее…».
В связи с этой цитатой повторим: никакой формат в 1994 году создан не был, никакую свою деятельность он не начинал, следовательно, и завершить не может. Формат был создан на совещании СМИД СБСЕ 24 марта 1992 года в Хельсинки, и действует по сей день. Всё остальное – бесплодные спекуляции.