Лидер партии Национальной Независимости Азербайджана Этибар Мамедов:"Обычно после такого застоя, начинаются большие события"
Вы являетесь создателем первой оппозиционной партии, официально зарегистрированной в Азербайджане. Партия Национальной Независимости Азербайджана (ПННА) была активным участником политической жизни независимого Азербайджана. Но сегодня этого о вашей партии не скажешь. С чем связана пассивность ПННА?
– Причин много. Это очень серьезная тема. Потому, что такое понижение политической активности, образовавшийся политический кризис не принесет пользы Азербайджану. Обычно после такого застоя начинаются большие события. Как это было в советское время, когда в стране было “молчаливое большинство”. Большая часть общества молчала. И это молчание изо дня в день усугубляло положение общества. Изменения в обществе начались после того , как в этом молчаливом большинстве начались обсуждения. И эти обсуждения заставили заговорить все общество. Эти события создали тот период, который образовался после этого молчания. Этот период положил начало очень важному этапу в истории Азербайджана. Это завершилось обретением независимости Азербайджана. К сожалению, после этого события пошли в нежелательном направлении. Т. е., активность того общества по различным причинам уменьшилась.
– Какую роль в этом сыграла оппозиция?
-Это не только вопрос оппозиции. Это вопрос всего общества. Процесс обретения Азербайджаном независимости совпал с появлением проблемы Нагорного Карабаха. Следующим этапом этого процесса стало решение проблем, стоящих перед независимым Азербайджаном. Необходимо было решить проблему войны и вопрос демократизации Азербайджана. Надо было изменить общество и перейти на новый общественный строй. К сожалению, в этот период мы не смогли обновить свои кадры. Тогда обществом руководила старая номенклатура, чиновничий пласт. Он не смог обновиться. В связи с тем, что руководство продолжалось по старому стилю, они смогли адаптироваться к новым условиям. Общество само не смогло изменить их. Их качественный состав остался прежним и, поэтому старая управленческая система продолжала действовать. И это привело к разочарованию людей. В результате этого люди начали отказываться от политической борьбы, отошли от политической активности.
– И вы так думает?
– Я, нет. Речь идет о обществе. Подобное отдаление от политики похоже на обиду. Люди отходят в сторону, показывая свое нежелание участвовать в процессах. Они не хотят быть инструментом для обеспечения чьих-либо политических амбиций. Но на самом деле, таким путем они становятся настоящим инструментом для укрепления чьей-то власти, или становятся инструментом в его политической борьбе. Потому, что в стране с активным населением, когда общество вторгается в политику, появляется развитие. К сожалению, в Азербайджане этого не случилось. У этого явления кроме политической стороны есть и экономическая основа. Экономическая основа, по-моему, связана с тем, что переход к новой экономической формации в Азербайджане произошел не нормальным путем. Т.е., произошло расслоение общества. В то же время, силы, имеющие большой интерес в Азербайджане, не заинтересованы в изменении экономической формации здесь. Это происходит из-за того, что эти силы не заинтересованы в демократизации общества. Т.е., большие природные ресурсы и очень выгодное стратегическое положение Азербайджана привели страну к этому.
– Вы сказали, что общество не смогло приспособиться к новым условиям, а чиновники смогли. С чем это связано?
– Основная масса чиновников представляет образованный и интеллектуальный пласт общества. Поэтому они могут быстро приспособиться к новым условиям.
– В таких странах как Азербайджан большие силы не заинтересованы в достижении пиковых значений демократии. А наше общество к этому готово? Возможно ли насаждать демократию обществу не готовому к восприятию этого?
– В обществе желание было. Но есть проблема стимуляции желания общества и наоборот.
– Вы, как создатель одной из первых партий, сегодня сможете уверенно сказать, что к вам и вашей партии доверие общества сохранилось?
– Нет. Общество отдалилось не только от ПННА и её лидера Этибара Мамедова, оно отдалилось от политики, вообще. Общество само отдалило себя от политических процессов. Если гражданин сегодня сносит самоуправство чиновника, к взятке относится, как к обычному явлению, не реагирует на нарушение своих прав, сам не сопротивляется и противится тем, кто пытается организовать сопротивление, тогда становится ясно, что общество еще не готово к демократизации.
– Это вас беспокоит?
-Это должно беспокоить всех, не только меня. Меня это беспокоит. В те времена цели были другие. Враг был другим. И была идея, которая объединяла всех. Она состояла из того, что Азербайджан должен быть независимым, должен освободить свою территорию. Была какая-то героика в участии в этом движении.
– Нет ли новой национальной идеи?
– Я неоднократно говорил, что Азербайджану нужна национальная идея. У Азербайджана нет необходимости в национальном лидере. Ни у одной страны, ни у одного народа нет необходимости в национальном шефе, есть необходимость только в национальной идее.
– Ходят разговоры о том, что у Э. Мамедова темы иссякли, и он нацелился на проблему Южного Азербайджана …
– Эта тема актуальна во все времена. Она была всегда. Это проблема Азербайджана. Проблема Юга, национальная проблема. Изначально моя политическая деятельность была связана с югом. Под первую репрессию я попал в 1975 году, когда написал статью о Южном Азербайджане. Никто не может сказать, что к этой теме Э. Мамедов приблизился случайно.
-Что вы ожидаете от встречи президентов в Санкт-Петербурге?
– Ничего.