Итак, в наших предыдущих статьях в рубрике «Тарасовские мифы о Карабахе» было полностью доказано, что в 1918-1920 гг. Карабах входил в состав Азербайджанской Демократической Республики (АДР). При этом мы преднамеренно не приводили ссылoк на азербайджанские источники, а основывались, в основном, на армянских источниках и работах армянских историков.
По традиции, приводим полный список статей, отражающих ход полемики:
http://regnum.ru/news/1426214.html
http://aze.az/news_stanislav_tarasov_ostavil_62441.html
http://regnum.ru/news/1426941.html
http://aze.az/news_imya_sestra_imya_62668.html
http://regnum.ru/news/1427150.html
http://aze.az/news_tarasovskie_mify_o_62666.html
http://regnum.ru/news/1427484.html
http://regnum.ru/news/1428130.html
http://regnum.ru/news/1428477.html
http://aze.az/news_kak_narimanov_qorel_62958.html
http://regnum.ru/news/polit/1429045.html
http://aze.az/news_ot_kakoy_pechki_63122.html
http://regnum.ru/news/polit/1429791.html
http://aze.az/news_kak_gorjonikidze_za_63152.html
Вхождение Карабаха в состав АДР не вызывает сомнений ни у одного авторитетного (а самое главное – честного) историка, и факт сей оспаривается лишь авторами совершенно смехотворного армагитпроповского тезиса, суть которого сводится примерно к следующему: «Провозгласив в 1991 году независимость и правопреемственность АДР в ее границах, в состав которой не входили Карабах, Нахчыван и Зангезур, Азербайджанская ССР добровольно отказалась от советского наследия, подарившего ей эти территории».
Бредовость этого тезиса очевидна, но хитрость его авторов заключается в том, чтобы как бы невзначай, посредством «эффекта 25-го кадра» укоренить в сознании непосвященных людей, что в те годы Карабах якобы действительно не входил в состав АДР. Между тем, полностью доказано, что Карабах входил в состав АДР не только де-юре (британцы добились признания со стороны союзников учрежденного по их рекомендации Генерал-Губернаторства АДР в Карабахе во главе с Хосровбеком Султановым), но он полностью де-факто контролировался со стороны центрального правительства в Баку.
Фактом является также и то, что вхождение Карабаха в состав АДР было в августе 1919 года признано не только карабахскими армянами, но этот факт признавался, хоть и с сожалением и неохотой, также правительством Армении. Правительство Качазнуни время от времени выражало свое недовольство по поводу отсутствия его контроля над этой территорией и неоднократно в одностороннем порядке поднимало данный вопрос, однако эти раздающиеся издалека реплики не превращали статус Карабаха в «спорный» и не производили никакого эффекта. Он бесспорно оставался частью АДР и полностью ею контролировался.
Армагитпроповский тезис является смехотворным еще и потому, что сама Армения 23 августа 1990 года провозгласила свою независимость, объявив себя правопреемницей первой республики 1918-1920 гг. (см.: «Декларация о независимости Армении», http://www.newarmenia.net/index.php?name=Pages&op=view&id=253) Если исходить из ее же логики, то сегодняшняя Армения должна вернуться к границам первой республики, которые с Турцией на двусторонней основе были определены сперва Батумским (4 июня 1918 г.), а затем Александропольским (2 декабря 1920 г.) договорами. А что касается многостороннего Севрского договора от 10 августа 1920 года, то он был собственноручно аннулирован армянами дважды:
1) Сперва дашнакское правительство подписало Александропольский договор, по которому Ереван аннулировал Севрский договор, соглашался с потерей в пользу Турции Карсской области и Сурмалинского уезда (свыше 20,7 тыс. кв. км) и переходом Нахчывана, Шахтахты и Шарура под протекторат Турции. В Карсской области и Сурмалинском уезде теоретически признавалась возможность плебисцита, но при этом Армения признавала их «неоспоримую историческую, этническую и юридическую связь с Турцией». Что же касается Нахчывана, Шахтахты и Шарура, то здесь впоследствии посредством плебисцита должна была быть установлена «особая администрация», в дела которой Армения по-прежнему лишалась права вмешиваться независимо от того, какую форму она примет. Это означало, что и в том, и в другом случае Армения навсегда лишалась этих территорий. В тот же день дашнакское правительство подписало с Р.С.Ф.С.Р. Другое соглашение (с армянской стороны его подписали Дро и Тертерян, с российской – Б.Легран), по которому Россия признавала за Арменией часть «спорной» Карсской области (но не всю область, и тем более не Сурмали), а также Зангезур. О передаче Зангезура Армении было негласно решено еще в ноябре 1920 года, о чем И.Сталин 23 ноября 1920 года сообщил В.Ленину по прямому проводу из Ростова-на-Дону, возвращаясь из Баку в Москву (см.: Разговор И.Сталина по прямому проводу с В.Ленином. 23.11.1920 г.// АВП РФ, ф.04, оп.39, папка 232, д.52987, л.47), но публично это решение было объявлено только в Декларации Азревкома, зачитанной Н.Наримановым неделю спустя, 1 декабря.
2) Второй раз от Севрского договора армяне отказались 13 октября 1921 года, когда Армянская ССР собственноручно подписала Карсский договор, определивший ее окончательные границы с Турцией, а также принадлежность Нахчывана Азербайджану без возможности передачи этой области кому бы то ни было без согласия Турции. Правда, в 1929 году границы Армении немного изменились, когда из сел Ордубадского и Зангеланского уездов Азербайджанской ССР был искусственно создан и передан Армянской ССР никогда доселе несуществовавший Мегринский район, чем было довершено создание географического клина между Турцией и тюркским Востоком.
Таким образом, Севрский договор оказался мертворожденным, и от него отреклись не только подписавшие Александропольский договор дашнаки, но и подписавшие Карсский договор армянские коммунисты. И если уж говорить об объявлении нынешней Арменией правопреемственности республики 1918-1920 гг. в границах последней, то границы эти регулировались сперва Батумским договором (в период между 4 июня 1918 г. и 10 августа 1920 г.), затем на короткое время Севрским договором (в период между 10 августа и 2 декабря 1920 г.), потом двумя договорами от 2 декабря – Александропольским договором, подписанным с турками и определившими границы с Турцией и турецкий мандат над Нахчываном, Шахтахты и Шаруром, и российско-армянским соглашением, передавшим Зангезур Армении. Александропольский договор действовал всего один день, но он успел все же отменить Севрский договор, а второе соглашение действовало в период между 2 декабря 1920 г. и 13 октября 1921 г., когда Армянская ССР подписала Карсский договор, повторно отрекшись от Севрского договора и признав вхождение Нахчывана в состав Азербайджана. Следовательно, последними границами первой армянской республики были те, которые были определены Александропольским договором. Опять же, если исходить из логики армагитпропа, то сама Армения, провозгласившая себя в августе 1990 года «правопреемницей» республики 1918-1920 гг., должна вернуться к «александропольским» границам. Хотя, конечно, вся эта логика – полнейший бред, столь характерный армагитпропу!
Примечательно, что ни в одном из этих договоров Карабах не значился и не мог значиться как часть Армении. Даже в весьма «щедром» российско-армянском соглашении от 2 декабря речь шла о передаче Армении лишь Зангезура, находящегося географически между Арменией и Карабахом. А если учесть, что между Карабахом и Зангезуром находился еще и так называемый «Красный Курдистан», также входивший в состав Азербайджанской ССР, то ни о каком вхождении «далекого» Карабаха в состав Армении и мечтать было невозможно. А что касается такого же «далекого» (для Азербайджана) Нахчывана, то контролировать его Баку действительно, в силу географии, было сложно, и поэтому турки заставили дашнакское правительство признать мандат Анкары над этой территорией. Но никто и никогда ради Армении не вводил никакого «параллельного» мандата над Карабахом, так как его вхождение в состав Азербайджана никто не оспаривал. В то ж время, бесспорное восприятие Советской Россией принадлежности Нахчывана Азербайджану было еще раз доказано в марте 1921 года, когда И.Сталин накануне подписания российско-турецкого Московского договора предоставил представителям Азербайджанской ССР право на определение окончательного статуса этого края, о чем он сообщал в секретном послании на имя Г.Чичерина (см.: РГАСПИ (бывший ЦПА при ЦК КПСС), ф. 558, оп. 1, ед.хр. 824, л. 8).
В предыдущих наших статьях в рамках данной рубрики было аргументировано, почему нет и не могло быть в природе мифического «Акта о добровольном отказе Азербайджана» от Карабаха, Зангезура и Нахчывана. Тарасов основывает свою теорию заговора на продукте «испорченного телефона», заложенного еще Г.Орджоникидзе и развившегося далее по цепочке вплоть до собрания сочинений И.Сталина. Надеемся, нашего оппонента перестанет мучить вопрос о местонахождении несуществующего документа.
В одной из своих первых статей в рамках данной рубрики Тарасов утверждал, что, дескать, объявленные АДР собственные границы не имели никакой юридической силы, кроме внутреннего потребления, так как сама АДР не была де-юре признана. Де-юре признанность АДР со стороны международного сообщества не является предметом сомнений, так как она, хоть и не успела войти в Лигу Наций по причине свержения ее Красной Армией, все же за 23 месяца своего существования она была признана на двусторонней основе 26 государствами, 19 из которых открыли в Баку свои дипломатические представительства. Известны ли случаи установления дипломатических отношений без де-юре признания государства? Признание государства со стороны международного сообщества происходит не обязательно на многосторонней основе в форме принятия его в международные организации, но и на двусторонней основе. Сегодня мы говорим о международном признании Косово, хотя оно не является членом ООН. Даже Швейцария вступила в ООН только в 2002 году, но до этого она не переставала считаться признанным государством. Что же касается объявленных АДР границ, то в отличие от действий Совнаркома Армении в июне 1921 года по односторннему объявлению Нагорного Карабаха частью Армянской ССР, учреждение в Карабахе Генерал-Губернаторства во главе с Хосровбеком Султановым было инициировано и одобрено британцами, которые затем убедили союзников, не говоря уже о самих карабахских армянах, признать эту администрацию.
Остается последний вопрос, поднятый Тарасовым – был ли Карабах «передан Сталиным» Азербайджану или он был «оставлен» в пределах республики. Казалось бы, и дискутировать на эту тему нет смысла, поскольку сам ответ вытекает из решения Пленума Кавбюро ЦК РКП(б) от 5 июля 1921 г. И все же напомним о событиях, предшествовавших известному решению Кавбюро ЦК РКП(б).
Московский договор от 16 марта 1921 года немного отрезвил армянское общество, которое начало постепенно понимать, что декабрьская Декларация Азревкома в действительности была призвана сыграть роль своеобразной «приманки», нежели отражала искреннее намерение большевиков подарить Армении Нахчыван. Пришло понимание того, что судьба Нахчывана как части Азербайджана была предрешена задолго до оглашения Декларации, и никто в действительности не собирался дарить его Армении.
С Зангезуром дело обстояло несколько иначе, и в его судьбе, увы, роковую роль сыграло столкновение идеологии с геополитикой, в результате чего некогда азербайджанское большинство этого красивого горного края перестало существовать. Как отмечалось в наших предыдущих статьях, еще в ноябре 1920 года, а если быть точнее, то во время совместного заседания Политбюро ЦК АКБ(б) и Кавбюро ЦК РКП(б) от 4 ноября 1920 г., было решено, что передача Зангезура и Нахчывана Армении было нецелесообразным ни с политической, ни со стратегической точек зрения (см.: Протокол № 4 совместного заседания ЦК АКП(б) и Кавбюро. 04.11.1920 г. // АПД УДП АР, ф.1, оп.1, д.22, л.20). Однако позднее состоялся разговор между Г.Орджоникидзе и И.Сталиным, в котором первый убеждал второго, что с наступлением турецкой армии против армянских сил новой опасностью становится стремление турок установить прямой выход к азербайджанцам, чего ни в коим случае нельзя допускать (см.: Разговор И.Сталина по прямому проводу с В.Ленином. 23.11.1920 г.// АВП РФ, ф.04, оп.39, папка 232, д.52987, л.47).
Таким образом, накануне советизации Армении искренность большевиков сводилась лишь к обещанию отдать армянам Зангезур. «Искренность» же по части Нахчывана обнажилась в день подписания Московского договора. Карабах, как известно, никто не обещал Армении, и в отношении него Азревком обещал лишь право на самоопределение, что, согласитесь, не совсем одно и то же.
К моменту подписания Московского договора Армения получила населенный преимущественно азербайджанцами Зангезур, который Ереван, тем не менее, по-прежнему не контролировал в силу нахождения здесь отрядов мятежного Нжде. Нахчыван Армения не получила. Видимо, разочарованные окончательной потерей всякой надежды на Нахчыван, руководители Армянской ССР решили сыграть на опережение по части Карабаха.
Весной 1921 года они, к удивлению Москвы и Баку, никого не спросив, неожиданно подготовили документ из шести пунктов, озаглавленный «Основные положения по вопросу о присоединении Нагорного Карабаха к Республике Армения» (см.: Основные положения по вопросу о присоединении Нагорного Карабаха к Республике Армении. 1921 г.// РГАСПИ, ф.64, оп.1, д.137, л.7-7 об.). В нем выдвигались претензии не только на Нагорный Карабах, но и даже на так называемый «Красный Курдистан», из которого предлагалось «создать особый кантон под управлением Республики Армения или, в крайнем случае, под протекторатом Азербайджана».
В мае Совнарком Армении, опять же, в одностороннем порядке принял решение о включении Нагорного Карабаха в состав республики. 23 мая 1921 года пленум ЦК КП(б) Армении года назначил Акопа Иоанисяна «уполномоченным Армении в Нагорном Карабахе». Выслушав доклад Пирумова о заявлении Зангезурской комиссии, пленум принял следующее решение: «Воздержаться от вручения ноты Азербайджану пока вопрос о Нагорном Карабахе не будет прояснен на предстоящем пленуме Кавказского бюро РКП (б)» (см.: Протокол № 4 заседания ЦК КП Армении. 23.05.1921 г.// РГАСПИ, ф.64, оп.1, д.105, л.5 об.).
Таким образом, руководители Компартии Армении были в курсе, что на июньском пленуме Кавбюро ЦК РКП(б) будет рассмотрен вопрос Нагорного Карабаха. Кроме того, они знали о возможной реакции Азербайджана и неслучайно решили повременить. Это показывет, что они сами не были уверены в своих действиях.
Совершенно очевидно, что односторонние действия руководства Армянской ССР не могли иметь никаких последствий. Точно так же о вхождении Нагорного Карабаха в свой состав в одностороннем порядке могла объявить любая другая республика. 68 лет спустя, 1 декабря 1989 года аналогичное одностороннее постановление о «воссоединении Армении с Нагорным Карабахом» примет Верховный Совет Армянской ССР, которое будет затем признано неконституционным со стороны вышестоящих органов государственной власти СССР.
Предпринимая подобные односторонние шаги в преддверии намеченного на 3 июня 1921 года пленумa Кавбюро ЦК РКП(б), руководители Советской Армении рассчитывали сыграть на опережение, ввести Азербайджан в шоковое состояние, а возможно и сломить его сопротивление, и поставить Кавбюро перед свершившимся фактом (дежавю февраля 1988-го года). Однако это им не удалось.
Ошибаются историки, которые считают, что 3 июня 1921 года Кавбюро ЦК РКП(б) собралось на пленум, чтобы решить «карабахский» вопрос. Нет и еще раз нет! Это не соответствует фактам и архивным материалам! Пленум решал вопрос не Нагорного Карабаха, a Зангезура. Вопрос о Нагорном Карабахе вошел одним из пунктов в комплекс мер, составляющих в совокупности так называемый «зангезурский вопрос», но Карабах не рассматривался как отдельный вопрос. Об этом свидетельствует даже повестка дня пленума, состоявшего из 3 пунктов: 1) Азербайджанский вопрос; 2) Зангезурский вопрос; 3) О кочевниках (см.: Протокол №6 вечернего заседания Пленума Кавбюро ЦК РКП(б). 03.06.1921г. // РГАСПИ, ф.64, оп.1, д.1, лл.76-76 об.).
Не случайно решения по первому и третьему вопросам вошли в протокол пленума, а по «зангезурскому вопросу» решение было вынесено в отдельное приложение, которое было строго засекречено (гриф «Совершенно секретно» в правом верхнем углу). Как вообще возник «зангезурский вопрос»? И почему возникла необходимость засекречивать протoкол?
К этому протоколу мы еще вернемся, но пока отметим, что события июня-июля 1921 года невозможно рассматривать в отрыве от общей картины происходящего в Армении, особенно в Зангезуре. Как мы уже отмечали в предыдущих статьях, в ноябре 1920 года Зангезур перешел в руки мятежников во главе с Нжде. Перед лицом неизбежного разгрома Армении в войне с Турцией и, отчасти, в знак протеста против провальной политики дашнакского правительства, Нжде решил выйти из подчинения Еревана, и 25 ноября он объявил о создании так называемой «зангезурской республики». Вышедшая неделю спустя на фоне советизации Армении Декларация Азревкома была адресована частично и Нжде в надежде на то, что он откажется от сопротивления и перейдет на сторону Советов. Об этом свидетельствует телеграмма, отправленная ему 16 декабря военным комиссаром Советской Армении Ависом и генералом Дро (в годы второй мировой войны – гитлеровкий пособник, как, впрочем, и сам Нжде). В телеграмме Авис и Дро сообщали, что Азербайджан «отказался» в пользу Армении от Зангезура, Нагорного Карабаха и Нахчывана (очевидно, они основывались на искаженном варианте Декларации), и предложили Нжде сложить оружие и встать под знамя Советской Армении, сблизиться с РСФСР и Азербайджанской ССР (см.: Аво, «Нжде», Бейрут, 1963 г., стр. 154).
Однако Нжде, в отличие от Дро, не поверил и не принял Декларацию Азревкома «за чистую монету», справедливо разглядел в ней хитрую уловку и отверг предложение, отказавшись таким образом подчиниться не только большевикам, но и своим дашнакским соратникам. Он догадывался, что после сложения оружия и перехода на сторону Советов, Декларация Азервкома потеряет актуальность и обещанные территории так и не перейдут к Армении. И был прав.
После подавления дашнакского мятежа (февраль-апрель 1921 г.) в большей части Советской Армении Зангезур продолжал по-прежнему оставаться неподконтрольным, хоть и был передан Армянской ССР. 12 мая, то есть уже после восстановления в Ереване Советской власти, представители Армревкома выехали в Зангезур на встречу с Нжде, которая состоялась в селе Галаджык Сисианского района. Во время переговоров Армревком потребовал от Нжде без боя сложить оружие, но тот не согласился.
После провала переговоров в Галаджыке актуализировался так называемый «зангезурский вопрос», для рассмотрения которого 3 июня Кавбюро ЦК РКП(б) собрался на свой пленум.
Не вызывает никаких сомнений, что Кавбюро решило вновь разыграть однажды уже опробованную карту, призванную определенными территориальными (заведомо ложными) обещаниями склонить армянских мятежников на сторону Советской власти. В одной из предыдущих статей мы уже приводили полный текст секретного протокола, однако приведем его еще раз:
«1) Зангезур (т.н. «Зангезурскую республику» Нжде – прим.ред.) ликвидировать в конце июня.
2) Немедленно приступить к подготовке военных действий.
3) Одновременно с подготовкой, правительству Армении (Арм.ССР – прим.ред.) отправить свою декларацию в Зангезур (т.е. Нжде – прим.ред.) в ответ на заявление Зангезурского правительства.
4) Вместе с отправкой декларации принять меры к немедленному занятию Мегри.
5) Указать в декларации Армянского правительства о принадлежности Нагорного Карабаха к Армении (вот и сама уловка – прим.ред.).
6) В промежуток между предъявлением декларации и началом военных действий, Грузинскому и Азербайджанскому правительствам послать своих представителей в Зангезур для посредничества.
7) Ликвидировать одновременно с Зангезуром и Курдистан («Красный Курдистан» – Лачин, Кельбаджар, Губадлы, Зангелан – прим.ред.)».
Как уже отмечалось, бросаются в глаза два важнейших момента. Принадлежность Нагорного Карабаха не рассматривалась отдельным вопросом, а шла в контексте решения «зангезурского вопроса» и только! То есть, сам по себе реальный статус Нагорного Карабаха не являлся вопросом для Кавбюро ЦК РКП(б) и тем более для Азербайджана. Как видно из списка участников, среди них был и Н.Нариманов. Но решение было все равно принято, что говорит о его временном, тактическом характере. Не может быть, чтобы Нариманов, сильно переживавший по поводу потери Зангезура, согласился бы с реальной передачей Нагорного Карабаха Армении.
Второй момент, который также сразу же обращает на себя внимание, заключается в том, что само Кавбюро не принималo никакого решения по Нагорному Карабаху, а поручало правительству Армении указать в своей декларации (очевидно, адресованной Нжде) о принадлежности Нагорного Карабаха Армении. Это очень важный момент! Участники пленума Кавбюро ЦК РКП(б) не могли не понимать, что одностороннее и декларативное указание правительством Армении Нагорного Карабаха как части этой республики не могло менять его статусa. Решение о переходе Нагорного Карабаха к Армянской ССР могло быть принятo либо на двусторонней основе по обоюдному согласию двух республик, либо же арбитражным решением вышестоящего органа, коим и было Кавбюро ЦК РКП(б), но никак не односторонне.
Единственной целью предполагаемой декларации было склонить Нжде к сложению оружия и переходу на сторону Советов, но это не означало, что Кавбюро было согласно на реальный переход Нагорного Карабаха в состав Армении. Не приходится сомневаться, что если бы в июне 1921 года Зангезур не оставался вне контроля Советской власти, не было бы и нужды в секретном протоколе по Зангезуру из семи пунктов, один из которых предписывал Армении объявить о принадлежности Нагорного Карабаха Армении. Тему Нагорного Карабаха «родил» неподконтрольный Зангезур. Не будь последнего, вряд ли произошли бы события июня-июля 1921 года вокруг принадлежности Нагорного Карабаха. Это вытекает из всей логики предшествующих и последующих событий.
Следуя предписаниям пленума Кавбюро ЦК РКП(б), Совнарком Армении издал 12 июня Декрет о присоединении нагорной части Карабаха к Армении. В нем говорилось: «На основе декларации Революционного Комитета Социалистической Советской Республики Азербайджана и договоренности между социалистическими республиками Армении и Азербайджана, провозглашается, что отныне Нагорный Карабах является неотъемлемой частью Социалистической Советской Республики Армении» (см.: газета «Бакинский рабочий», 1921, 22 июня). Этот декрет, подписанный 12 июня А. Мясниковым (Мартуни) и М.Карабекяном, был 15 июня обсужден в ЦК КП(б) Армянской ССР, после чего было принято решение о его публикации, что и произошло 19 июня.
Историк Джамиль Гасанлы справедливо обращает внимание на странную ссылку в тексте декрета от 12 июня. Совнарком Армении провозглашал присоединение Нагорного Карабаха «на основе декларации Революционного Комитета Социалистической Советской Республики Азербайджана и договоренности между социалистическими республиками Армении и Азербайджана». Однако в Декларации Азревкома не говорилось о «передаче Нагорного Карабаха Армении». Речь шла лишь о самоопределении. Вновь дало знать о себе искажение Г.Орджоникидзе текста Декларации. Во-вторых, не было никаких договоренностей и между Арм.ССР и Аз.ССР. По крайней мере, Азербайджан никогда не давал никакого согласия на присоединение Нагорного Карабаха к Армении. Разумеется, авторы Декрета не могли, в силу грифа «Совершенно секретно», открыто сослаться на решение Кавбюро от 3 июня по «зангезурскому вопросу», предписавшего Совнаркому Армении в одностороннем порядке выступить с подобной декларацией. И все же армянскому правительству необходимо было хоть на чем-то основывать свое решение. Отсюда и родилась ссылка не несуществующие двусторонние договоренности и на искаженный Г.Орджоникидзе текст Декларации Азревкома.
Странности начались три дня спустя после принятия декрета. Армянские товарищи, видимо, всерьёз восприняв предписание Кавбюро о включении из сугубо тактических соображений пункта о принадлежности Нагорного Карабаха Армении, на время забыли о самом главном вопросе – Зангезуре – и спешно принялись на практике внедрять в жизнь свое декларативное решение, не сознавая, что в любом случае декрет от 12 июня носил односторонний характер, в то время как в протоколе Кавбюро говорилось лишь о декларации, а не законодательном акте. 15 июня на заседании ЦК КП Армении было неожиданно принято решение «О направлении представителя в Карабах». В решении говорилось: «Тов. Мравяна и с ним Пирумова, Акопа Иоанисяна, Тер-Симоняна и группу других товарищей направить в Карабах» (см.: Протокол № 8 заседания ЦК КП Армении. 15.06.1921 г. // РГАСПИ, ф.64, оп.1, д.105, л.11 об.). Затем Асканаз Мравян был утвержден «чрезвычайным поверенным в Нагорном Карабахе».
Подобные шаги вызвали возмущение в Баку. Картина произошедших затем событий в точности реконструирована Джамилем Гасанлы. 26 июня на заседании Азербайджанского Совнаркома состоялось обсуждение доклада А.Караева о его поездке в Нагорный Карабах и Нахчыван. Было признано целесообразным изучить претензии Армении на Нагорный Карабах и подготовить обширный доклад для Совнаркома, для чего была создана группа из трех человек – Шахтахтинского, Везирова и Алиева. На заседании Совнаркома Азербайджанской ССР участники пришли к согласию, что пока не будет завершена работа этой группы, Армении следует отменить все полномочия, данные Мравяну, и поставить об этом в известность Г.Орджоникидзе, председателя Армревкома Мясникова, военно-морского комиссара Азербайджана Караева и самого Мравяна (см.: Протокол заседания СНК Азербайджана. 26.06.1921 г. // ГА АР, ф.411, оп.1, д.12, л.1).
Следуя этому решению, Н.Нариманов на следующий день, 27 июня телеграфом сообщил Г.Орджоникидзе и A.Мясникову, что самовольное решение Армревкома по Нагорному Карабаху и появление в этом крае Мравяна в качестве «чрезвычайного уполномоченного Армении» Совнарком Азербайджана единогласно считает невиданной политической и тактической ошибкой. В телеграмме содержалась просьба немедленно отозвать Мравяна (см.: Телеграмма Н.Нариманова Г.Орджоникидзе и А.Мясникову (копия А.Мравяну и А.Караеву). 28.06.1921г. // РГАСПИ, ф.85, оп.13, д.98).
В тот же день, 27 июня состоялось совместное заседание Политического и Организационного Бюро ЦК АКП(б). По результатам обсуждения вопроса «О границах между Азербайджаном и Арменией» и учитывая бесспорную экономическую тягу Нагорного Карабаха к Азербайджану, Политбюро и Оргбюро сочли неправомерной постановку А.Бекзадяном вопроса о Нагорном Карабахе. Дж.Гасанлы пишет, что на заседании постановили, что предложение о размежевании армянских и азербайджанских сел между Арменией и Азербайджаном не может быть принято с точки зрения административной и экономической целесообразности. Единственным решением вопроса было, как было отмечено в декларации Нариманова, привлечение армянского и мусульманского населения в деревнях к широкому советскому строительству. Было также решено, что дальнейшие обсуждения этого вопроса должны оставаться прозрачными до получения информации из Тифлиса. Н.Нариманов дал указание сообщить в Тифлис об этом решении Политбюро и Оргбюро (см.: Протокол №20 заседания Политбюро и Оргбюро ЦК АКП (б). 27.06.1921 г.// АПД УДП АР, ф.1, оп.74, д.1231, л.64).
Далее Дж.Гасанлы пишет, что пока шло заседание, А.Ширвани успел доложить М.Д.Гусейнову в Тифлис об этом решении. Он также добавил: «Совнарком также присоединяется к этому постановлению. Тов. Нариманов просил передать, что вопрос должен быть решен только в этой плоскости, иначе Совнарком слагает с себя ответственность, ибо если Советская Армения этим актом желает произвести известное впечатление на дашнаков и беспартийную массу Армении, то не надо забывать про то обстоятельство, что тем самым мы восстанавливаем в Азербайджане такие же антисоветские группы, как дашнаки» (см.: Разговор А.Г.Ширвани и Н.Нариманова по прямому проводу с М.Д.Гусейновым. 27.06.1921 г. // РГАСПИ, ф.64, оп.1, д.215, л.14).
Фактически это означало предупреждение армянским товарищам: либо мы ведем себя как коммунисты, либо начинаем вести себя как дашнаки и мусаватисты.
В это время, как пишет Дж.Гасанлы, к телефону подошел сам Нариманов и продолжил разговор с М.Д.Гусейновым: «Скажите, что это мнение Полит и Оргбюро. Если они ссылаются на мою декларацию, то в декларации буквально сказано следующее: «Нагорному Карабаху предоставляется право свободного самоопределения». После этого Н.Нариманов сообщил, что «сегодня послана телеграмма на Ваше имя, копия Серго, Мясникову и Караеву об отзыве из Карабаха тов. Мравяна» (Ibid).
Н.Нариманов попросил М.Д.Гусейнова передать Орджоникидзе, что «наши товарищи армяне исключительно думают о территории, но не о благополучии беднейшего населения армян и мусульман и укреплении революции» (Ibid).
В разговоре с Наримановым М.Д.Гусейнов сказал, что «армяне говорят, что они всё делают с нашего согласия». Джамиль Гасанлы справедливо ставит вопрос: кто,в таком случае, давал согласие от имени Азербайджана на действия самовольные армян? Как пишет историк, дальнейший ход событий показал, что «анонимное» согласие от имени Азербайджана армянам давали лица, сконцентрировавшие в руках реальную власть на Кавказе – Г.Орджоникидзе и С.Киров. Они искали пути передачи Карабаха армянам и озвученную А.Бекзадяном в те дни идею раздела Карабаха по национально-этническим признакам. В телеграмме Н.Нариманову от 26 июня они так представили свою позицию: «Если интересуешься нашим мнением, то оно следующее: в интересах окончательного разрешения всех трений и установления истинно дружественных отношений при решении вопроса о горном Карабахе необходимо руководствоваться таким принципом: ни одно армянское село не должно быть присоединено к Азербайджану, равно как и ни одно мусульманское село нельзя присоединять к Армении» (см.: Телеграмма Г.Орджоникидзе и С.Кирова Н.Нариманову. 26.06.1921 г. // РГАСПИ, ф.85, оп.18, д.229, л.1-2).
Получив указания Н.Нариманова, М.Д.Гусейнов в тот же день, 27 июня передал вопрос на обсуждение Кавбюро РКП(б), которое решило: «Созвать экстренный Пленум Кавбюро ЦК РКП и послать тт. Нариманову и Мясникову следующую телеграмму: «Президиум Кавбюро ЦК РКП предлагает с получением сего немедленно выехать на экстренное заседание Пленума Кавбюро. В порядке дня вопрос о размежевании республик. В Тифлисе находятся 6 членов Кавбюро. В случае Вашего неприбытия решение находящихся в Тифлисе 6 членов Кавбюро будет считаться обязательным. Поэтому настаиваем на Вашем немедленном прибытии» (см.: Протокол №5 заседания Президиума Кавбюро ЦК РКП. 27.06.1921 г. // РГАСПИ, ф.64, оп.1, д.2, л.73).
28 июня состоялось новое заседание Совнаркома Азербайджанской ССР под председательством Н.Нариманова. Была обсуждена и отвергнута декларация А.Мясникова, самовольно провозглашавшая Нагорный Карабах частью Армянской ССР. На этом же заседании было в категорической форме и окончательно потребовано отозвать «чрезвычайного представителя Армении в Нагорном Карабахе» А.Мравяна. После этого решения Н.Нариманов отбыл в Тифлис на пленум Кавбюро ЦК РКП(б).
Таким образом, становится ясно, что неверно восприняв установку пленума Кавбюро ЦК РКП(б) от 3 июня, Армения решила выйти за рамки декларативности в вопросе объявления Нагорного Карабаха частью Армении и предприняла попытку претворения в жизнь своего собственного, принятого в одностороннем порядке декрета от 12 июня. Азербайджан, видя подобные действия армянских товарищей, выступил решительно против них. Тем не менее, из имеющихся архивных документов не вытекает ничего, что свидетельствовало бы в пользу тезиса о передаче Кавбюро ЦК РКП(б) Нагорного Карабаха Армении. Кавбюро Нагорный Карабах Армении не передавалo, а лишь рекомендовалo включить в декларацию пункт о его принадлежности Армении. И сделано это было в контексте решения «зангезурского вопроса». После решения этого вопроса – и ход событий доказал это – данный пункт потерял бы свою актуальность, поскольку Нагорный Карабах не рассматривался «спорным» ни Азербайджаном, ни Кавбюро ЦК РКП(б).
Что произошло на пленуме Кавбюро ЦК РКП(б) 4-5 июля 1920 и в последующие месяцы и в первые несколько лет после него, прекрасно проанализировал в своей статье Дж.Гасанлы (см.: Джамиль Гасанлы, «Нагорный Карабах: старые заблуждения в новой интерпретации», http://regnum.ru/news/1429705.html).
Здесь следует обратить на один важный момент. Пункт 5 повестки дня назывался «Карабахский вопрос». Как видно из текста протокола, «при обсуждении этого вопроса выявились две точки зрения и были поставлены на голосование следующие вопросы: а) Карабах оставить в пределах Азербайджана (за – Нариманов, Махарадзе, Назаретян; против – Орджоникидзе, Мясников, Киров и Фигатнер); б) плебисцит провести во всем Карабахе с участием всего населения, как армян, так и мусульман (за – Нариманов, Махарадзе); а) Нагорную часть Карабаха включить в состав Армении (за – Орджоникидзе, Мясников, Фигатнер и Киров); б) плебисцит произвести только в Нагорном Карабахе т.е. среди армян (за – Орджоникидзе, Мясников, Фигатнер, Киров и Назаретян)». По данному пункту повестки дня было принято следующее решение: «Нагорный Карабах включить в состав ССР Армении, плебисцит провести только в Нагорном Карабахе» (см.: Протокол. №11 вечернего заседания пленума Кавбюро ЦК РКП. 04.07.1921 // РГАСПИ, ф.64, оп.1, д.1, л.114).
Однако пункт 6 раскрывает весь драматизм развернувшихся на пленуме дебатов. Возмущенный принятым по пятому пункту решением, Н.Нариманов выступил со следующим решительным заявлением: «Ввиду той важности, которую имеет Карабахский вопрос для Азербайджана, считаю необходимым перенести его на окончательное решение в ЦК РКП» (Ibid).
ЦК РКП(б) было вышестоящим по отношению к Кавбюро ЦК РКП(б) органом, и, возмутившись решением последнего, Н.Нариманов потребовал перенести рассмотрение вопроса в ЦК, то есть в Москву. Принятое по пункту 6 решение, фактически, отменило постановление по пункту 5: «Ввиду того, что вопрос о Карабахе вызвал серьёзное разногласие, Кавбюро РКП считает необходимым перенести его на окончательное решение ЦК РКП» (Ibid).
Что произошло в ночь с 4 на 5 июля, известно одному лишь Богу. Однако московский историк Эльдар Аббасов выдвинул интересную гипотезу, которая кажется наиболее близкой к истине. Как известно, присутствовавший на пленуме член ЦК РКП(б) И.Сталин не голосовал и не мог по уставу голосовать на пленумах Кавбюро. Из протокола также видно, что 4 июля Г.Орджоникидзе последовательно голосовал за передачу Нагорного Карабаха Армении. Однако когда возмущенный Н.Нариманов выступил с решительным заявлением и добился переноса обсуждения вопроса из Кавбюро в ЦК РКП(б) и, следовательно, аннулирования первоначально принятого решения по 5-му пункту, И.Сталин, вероятно, имел после заседания приватный разговор с председателем Кавбюро Г.Орджоникидзе, которому он объяснил, что если вопрос дойдет до ЦК РКП(б), то шансов на включение Нагорного Карабаха в состав Армении нет никаких, и, возможно, по-дружески посоветовал ему не доводить безнадежное дело до московского ЦК.
В пользу этой версии свидетельствует тот факт, что на следующий день Г.Орджоникидзе, который за день до этого упорно голосовал за передачу Нагорного Карабаха Армении, на этот раз сам инициировал вопрос о пересмотре принятого накануне постановления, лишь бы не дать вопросу уйти на рассмотрение в ЦК. Хотя из протокола заседания от 5 июля не видно, кто как голосовал, однако нет сомнений, что за ночь Г.Орджоникидзе на 180 градусов поменял свою позицию.
Пленум постановил: «Исходя из необходимости национального мира между мусульманами и армянами и экономической связи Верхнего и Нижнего Карабаха, его постоянной связи с Азербейджаном, Нагорный Карабах оставить в пределах А.С.С.Р., предоставив ему широкую областную автономию с административным центром в гор. Шуше, входящей в состав автономной области» (см.: Протокол. №11 вечернего заседания пленума Кавбюро ЦК РКП. 04.07.1921 // РГАСПИ, ф.64, оп.1, д.1, л.122).
Таким образом, пленум подтвердил неразрывную связь между Нагорным и Нижним Карабахом (!), постоянную связь Карабаха с Азербайджаном (!) и оставил (!) Нагорный Карабах в составе Азербайджана.
Армагитпроповский миф о том, что Нагорный Карабах якобы все время входил в состав Армении и был затем оторван от нее и передан «жестоким тираном» Азербайджану, расчитан разве что на просточка. Он не имеет ничего общего с фактами. В действительности, решительность проявил именно Н.Нариманов. Не будь этой решительности, Нагорный Карабах, возможно, отошел бы к Армении. Если И.Сталин и вмешался в ход событий, то только с той целью, чтобы не дать вопросу дойти до ЦК, о настроениях в котором он был полностью в курсе. Если бы он не вмешался, то ЦК все равно оставил бы Нагорный Карабах в составе Азербайджана, что стало бы «проколом» для Кавбюро и лично его руководителя Г.Орджоникидзе. В этом, возможно, и состояла суть приватной беседы между ним и И.Сталиным, повлиявшей на изменение позиции преседателя Кавбюро ЦК РКП(б).
Когда готовился к публикации данный материал, в ИА РЕГНУМ появилась очередная статья С.Тарасова под названием «Как Дро и Нжде спасали Зангезур и Карабах» (см.: http://regnum.ru/news/polit/1429791.html). И вновь мы сталкиваемся с несоответствием заглавия статьи ее содержанию. И вновь наш оппонент, за исключением отдельных моментов, отвлекается на посторонние темы и пытается увести полемику в сторону. Сфокусируемся на этих отдельных эпизодических релевантных моментах.
Итак, Тарасов пишет: силовым подавлением большевиков в Эривани занимался уже упомянутый нами и бывший на хорошем счету у большевиков Дро». Не понимаем, как мог Дро быть на хорошем счету у большевиков и одновременно заниматься их подавлением?
Автор выдвигает интересную гипотезу о том, что объявление Азревкомом Нахчывана и Зангезура частью Армении могло носить в себе призыв к советизации этих областей, а возможно и к началу гражданской войны между армянами. В сущности, эта гипотеза созвучна стем, о чем мы говорили: Декларация имела целью не столько передать эти области Армении, а, скорее, заручиться симпатиями сомневающейся части армянского общества, а по возможности даже склонить дашнаков к сложению оружия и переходу на сторону Советской власти. Об этом свидетельствуют попытки Дро склонить Нжде к принятию власти Советов. Метод «пряника» и провоцирование гажданской войны – это, все-таки разные вещи, хотя гипотеза Тарасова также заслуживает права на существование.
В то же время, недоумение вызывает использование Тарасовым слова «якобы» перед фразой «ошибочные донесения Орджоникидзе». Ему, наверное, следовало бы заметить, что это утверждают не «бакинские оппоненты», а документальные источники, сравнительно-текстовой анализ которых позволил бы Тарасову лично обнаружить имеющиеся разночтения между первоначальной Декларацией и ее дальнейшей интерпретацией Г.Орджоникидзе.
Далее Тарасов пишет об игнорировании его бакинскими оппонентами следующего его тезиса: «к моменту переговоров Москва-Ангора из триады Зангезур-Карабах-Нахичевань первые два звена выводились из правового пространства». Честно говоря, мы не совсем поняли, что имеет в виду Тарасов под «выведением Зангезура и Карабаха из правового пространства». О каком «правовом пространстве» в отношении Карабаха и Зангезура идет речь? Будем благодарны внесению им ясности в данную мысль.
Наконец, Тарасов пишет о невыясненных историками причинах «большевистского разворота на 180 градусов в их отношении к правовому статусу Нахчывана». Мы уже писали, что в действительности никакого разворота не было. Большевики с самого начала, даже в день оглашения Декларации Азревкома, рассматривали Нахчыван как часть Азербайджана и никому не собирались его отдавать. Кстати, косвенно с этим соглашается и сам Тарасов, когда пишет о том, что Декларация могла содержать призыв к армянам начать советизацию этих областей, тем самым признавая наличие тактического элемента в этом документе.
Комментировать докладную записку Наркоминдела Армянской ССР А. Бекзадяна в ЦК РКП(Б), Г.Чичерину, И.Сталину и Главкому Республики и подписанное советско-английское торговое соглашение не считаем необходимым ввиду отсутствия логической связи между этими документами и обсуждаемыми в рамках настоящей полемики вопросами.
С неизменным призывом к нашему оппоненту не отвлекаться на посторонние темы,