Россия укрепляет свои плацдармы в Европе. Попытки обеспечить проект Nabucco сырьем, предпринятые в январе 2011 года Жозе Мануэлом Баррозу, председателем Европейской комиссии, в Азербайджане и в Туркмении, рискуют остаться тщетными.
Как сообщает AZE.az, французское издание Le Monde diplomatique отмечает, что на шахматной доске «большой игры» Москва продвигает вперед свои пешки, одну за другой, медленно, но верно.
После особенно впечатляющего хода российская дипломатия под руководством Владимира Путина пытается окончательно прибрать к рукам то, что следовало бы назвать задвижкой на пути поставок российской нефти и газа в Европу – как на севере, так и на юге.
Два сообщения, опубликованные в декабре 2010 года и прошедшие практически незамеченными, рискуют радикально изменить европейскую географию поставок газа и нефти. Прежде всего, наконец было подписано соглашение между Москвой и Каспийским трубопроводным консорциумом (КTК) об расширении мощности нефтепровода Каспийское море-Новороссийск. Во-вторых, Россия и Турция подписали протокол, предусматривающий сооружение нефтепровода Самсун-Джейхан турецко-итало-российским консорциумом. Быть может, между этими различными событиями существует какая-то связь?
КТК доставляет нефть из казахстанского месторождения Тенгиз к Черному мору. Гигантское нефтяное месторождение рядом с Кашаганом начнет разрабатываться не ранее 2014 или 2015 года: часть добываемой нефти планируется передать КТК. Москва, которой никогда особо не нравилось, что казахскими месторождениями управляют иностранные компании, в последние пять лет замедлила, если не заморозила, расширение мощности КТК (с 28 до 68 миллионов тонн в год), как в свое время она сдерживала строительство первой фазы этого нефтепровода. К тому же цена этого транзита представляется совершенно непомерной.
Впрочем, бывший российский вице-премьер Игорь Сечин и руководители «Транснефти» связали руки нефтяной компании Chevron, основному разработчику Тенгизского месторождения, вынудив ее пообещать направлять свои нефтяные танкеры морским путем Новороссийск-Бургас, вдоль болгарского берега, откуда далее идет нефтепровод до греческого порта Александруполис в Эгейском море. В обмен на эту уступку, Москва должна разрешить расширение КТК (то есть более чем вдвое увеличить его нынешнюю пропускную способность). 51% акций нефтепровода Бургас-Александруполис контролируют три российские компании, а именно, «Транснефть», «Роснефть» и «Лукойл».
Но в 2010 году новый болгарский премьер-министр Бойко Борисов, избранный в июле 2009 года, предпочел отказаться от этого проекта, представляющего слишком большой риск загрязнения великолепных пляжей на юге Болгарии. Это подвергло бы опасности весьма доходный туристический бизнес, которые намного важнее для страны, чем «жалкие ежегодные 36 миллионов евро», которые может принести транзит энергоносителей. Прежнее коммунистическое правительство было намного более сговорчивым.
На самом деле существует более простая альтернатива. Нефтяные танкеры, заправляющиеся в Новороссийске, легко могут попадать в Эгейское море через турецкие проливы Босфор и Дарданеллы. Однако Анкара ограничила объем грузов, разрешенных для прохождения через «сердце Стамбула» и установило дистанцию безопасности, вынуждая суда на подходах к заливу выстраиваться в бесконечную очередь. Российская сторона на переговорах, не скрывая своего раздражения, резко отозвалась о существующих правилах, и обвинила Турцию в нарушении договора Монтрё, гарантирующего свободу прохождения гражданского транспорта. Однако интенсификация движения нефтяных танкеров в этом проливе, одном из наиболее судоходных в мире, представляет риск, на который турецкие власти не могут пойти.
В 2009 году Путин и Эрдоган подписали важное соглашение, которое, наконец, позволило «Газпрому» использовать континентальное турецкое плато, чтобы протянуть газопровод «Южный поток» в обход украинской территории. В обмен на это Путин принял предложение Анкары о транзите российской нефти по нефтепроводу Самсун-Джейхан (проектная мощность которого составляет 75 миллионов тонн в год) и далее по Средиземному морю, отказавшись, таким образом, от увеличения морского трафика через проливы.
Игорь Сечин, яростный противник этой «транстурецкой» альтернативы, считающий ее экономической ошибкой, выразил в Анкаре бурный протест турецкими властям, дойдя до того, что изобличил собственное правительство на достопамятной пресс-конференции. Этот нефтепровод может стать вторым большим проектом, который пройдет по турецкой территории, после трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан (мощностью 50 миллионов тонн в год). Похоже, все указывает на то, что «Газпром» в лице его генерального директора Алексея Миллера укрепил свои позиции в ущерб Сечину. Между ними сохраняются отношения «на ножах».
Наиболее цинично настроенные обозреватели пытаются представить дело так, что газопровод «Южный поток» – это российское изобретение, предназначенное единственно в противовес призрачному проекту Nabucco. Новые российско-турецкие соглашения значительно ослабляют позицию Европейского Союза и Украины, и новому, хотя и весьма пророссийски настроенному, президенту Украины, Виктору Януковичу, недружественная позиция Москвы пришлась не слишком по нраву.
Правда и то, что, несмотря на наметившееся российско-украинское сближение после выборов 2010 года, Киев, со своей стороны, сдерживает образование альянса между «Укрнефтегазом» и «Газпромом». Отношения между этими двумя бывшими советскими республиками не столь идилличны, как можно было бы подумать. И, несмотря на гарантии безопасности транспортировки энергоносителей через страну, которые дает Киев, «Газпром» и российское правительство по-прежнему подписывает соглашения со странами юго-восточной Европы, представляющие максимальную выгоду для газопровода «Южный поток».
Таким образом, создается впечатление, что Кремль отказался от проекта Бургас-Александруполис, в пользу трубопровода Самсун-Джейхан. Эти новые события звучат предупреждением Европе со стороны России, призывая ее не думать отныне о «Южном потоке» как о гигантском блефе, но видя в нем реальный проект, которому, однако же, еще предстоит найти инвесторов, способных выложить, по меньшей мере, 20 миллиардов долларов, отмечает издание.