Двадцать третьего апреля в американской газете Wall Street Journal было опубликовано интервью корреспондента Марка Чэмпиона с президентом Армении Сержем Саргсяном.
Как сообщает Bakililar.AZ со ссылкой на АзерТадж, 23 апреля в американской газете Wall Street Journal было опубликовано интервью корреспондента Марка Чэмпиона с президентом Армении Сержем Саргсяном.
Говоря о ходе мирного процесса по урегулированию армяно-азербайджанского, нагорно-карабахского конфликта, президент отметил, что сердцевиной конфликта является “право нации на самоопределение”.
На вопрос журналиста, “можно ли в таком случае говорить о праве чеченцев на самоопределение”, Серж Саргсян дал следующий ответ:
“Мы полагаем, что все народы имеют право на самоопределение.
Мы не говорим о всех людях, компактно проживающих на той или иной территории.
К примеру, азербайджанцы в своей аргументации дошли до того, что начали уже утрировать, мол, а может ещё армянам американского городка Глэндейл дать возможность на самоопределение?
Речь идёт о другом – о группе людей, проживающих на данной территории на протяжении тысяч лет.
Нагорный Карабах никогда не был частью Азербайджана.
Он был присоединён к Азербайджану решением КПСС.
И к тому же, Нагорный Карабах вышел из состава СССР точно так, как это сделали союзные республики, в полном соответствии с советским законодательством.
И, разумеется, Чечня тоже пользуется правом на самоопределение, которым чеченцы воспользовалось на недавнем референдуме”.
На вопрос “почему же границы были установлены таким образом”, армянский президент ответил:
“Это было сделано в качестве акта доброй воли, чтобы помочь продвинуть коммунистические идеи в мусульманский восток.
Это делалось по всему Союзу, чтобы усложнить и сделать невозможным выход союзной республики из состава СССР, право на который было им дано по конституции.
Представьте себе, что Армении вдруг вздумалось выйти из СССР, имея две армянские автономии в составе Азербайджана.
Они бы тогда навсегда остались в составе Азербайджана.
Если же Азербайджан вдруг решил покинуть СССР, тогда Нахчыван и Карабах остались бы в составе Советского Союза”.
Не приходится сомневаться, что говоря о конфликте в Нагорном Карабахе, президент Армении преследовал цель ввести в заблуждение несведущих читателей Wall Street Journal и представить свою страну в роли невинной стороны.
Столько лжи и неверных трактовок в двух коротких ответах!
Во-первых, сердцевиной армяно-азербайджанского, нагорно-карабахского конфликта является не “право нации на самоопределение”, а территориальные претензии Армении к Азербайджану.
Это суть конфликта.
Иначе, не стал бы Саргсян делиться со своей мечтой дожить до самого счастливого дня в его жизни, когда территориально Нагорный Карабах станет частью Армении.
У армянского государства имеются территориальные претензии – в открытой или латентной форме – ко всем своим соседям.
Тезис о “карабахском народе, добивающемся самоопределения” придуман в качестве красивой терминологической ширмы, призванной прикрыть территориальные претензии и оправдать акт агрессии.
Во-вторых, карабахские армяне не проживают в этой области на протяжении тысяч лет.
Существуют неопровержимые доказательства исторической принадлежности данной территории Азербайджану, вхождении Карабаха наряду с рядом областей современной Армении в состав средневековой Кавказской Албании, сыгравшей ключевую роль в этногенезе и формировании азербайджанского народа.
Многочисленные исторические источники подтверждают факт переселения в 1828 году этнических армян из Персии и Османской Империи на территорию бывших азербайджанских Ираванского, Нахчыванского и Карабахского ханств.
Вся последующая история сопровождалась дальнейшей иммиграцией армянского элемента в эти новоприобретённые области Российской Империи и оттоком (зачастую насильственным) коренного тюркоязычного населения либо на восток, либо в сторону Анатолии.
В-третьих, следует тем не менее подчеркнуть, что в любом случае особо популярные в армянской среде ссылки на глубокую историю не играют никакой роли при решении армяно-азербайджанского, нагорно-карабахского конфликта.
Формат Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху призван выработать мирное решение конфликта в рамках международного права, а не на основе исторических справок, тем более тенденциозных.
В международном праве при решении подобных конфликтов никто не оперирует такими неюридическими категориями, как “исконные земли”, “автохтонные” и “пришлые народы”, и экскурсы в историю не имеют никакого значения.
Возможно, у президента Армении за неимением убедительных аргументов из области международного права велико искушение завести разговор в те далекие дебри в надежде запутать там международную общественность и превратить переговорный процесс в урок истории армянского народа.
Однако никому нет дела до того, кто первым ступил на ту или иную территорию.
В конце концов, все народы являются потомками единого продукта антропогенеза – первого человека, появившегося в районе Великих Озёр в Африке, после чего человечество пребывало и продолжает пребывать в состоянии перманентной миграции.
Те народы, которых в исторической науке считают коренными на той или иной земле, тоже когда-то сюда прибыли, и ещё неизвестно в каком виде.
В любом случае никакие свидетельства историков к разрешению региональных конфликтов наших дней отношения не имеют, и никому, кроме самой науке, интерес подобные вопросы не представляют.
Необходимо провести строгую грань между историей и международным правом и отделить их друг от друга при выработке всеобъемлющего и окончательного решения армяно-азербайджанского, нагорно-карабахского конфликта.
В-четвёртых, конфликт в Нагорном Карабахе начинался с муссируемого мифа об “исторической ошибке”, якобы совершённой с подачи Сталина, “своевольно отторгнувшего Карабах от Армении” и “подарившего Азербайджану”.
Апологеты армянского “миацума” вводили советское руководство и общественность в заблуждение в расчёте на то, что никто не станет перепроверять их тезисы.
Между тем, простое знакомство с архивными документами позволяет воссоздать события первых лет Советской власти, когда армянами была впервые предпринята попытка сделать Карабах de jure частью Армении.
Тогда эти попытки завершились провалом, и в немалой степени этому способствовала позиция трезвомыслящей части армян.
4 июля 1921 года пленум Кавбюро ЦК РКП(б) собрался, чтобы рассмотреть вопрос о судьбе Карабаха, однако ввиду сложности вопроса, обсуждение в тот день закончено не было и принятие окончательного решения было перенесено на следующий день.
5 июля пленум вернулся к рассмотрению вопроса и постановил следующее:
“Исходя из необходимости мира между мусульманами и армянами и экономической связи верхнего и нижнего Карабаха, его постоянной связи с Азербайджаном, Нагорный Карабах оставить (выделено мной – В.С.) в пределах А.С.С.Р., предоставив ему широкую областную автономию с административным центром в городе Шуше, входящей в состав автономной области”.
За оставление Карабаха в составе Азербайджана голосовал и армянин А.Назаретян.
В августе 1923 года армянское население Карабаха на референдуме поддержало данное решение.
Десятилетия спустя, идеологи “миацума”, подменив слово “оставить” на “передать”, надеялись создать у несведующей аудитории впечатление, будто Карабах не находился всю предыдущую историю в составе Азербайджана, и добавили от себя “руку” Сталина.
Между тем, хоть Сталин и не голосовал 5 июля, известно, что он и Чичерин всегда выступали за передачу Карабаха Армении.
В-пятых, иначе, чем глупой, суждение Саргсяна о мотивах большевиков по установлению внутренних границ советских республик назвать нельзя.
В СССР было много союзных республик без автономий в их составе, например прибалтийские республики, Белоруссия, Молдавия, ряд среднеазиатских республик.
Если целью большевиков при создании автономий было воспрепятствовать возможному выходу союзной республики из состава СССР, то что мешало бы, допустим той же Белоруссии, Киргизии или Туркмении воспользоваться этим правом?
Кроме того, может объяснит Саргсян читателям Wall Street Journal, каким образом оказались в составе его страны практически полностью азербайджанонаселённые Зангезур, Гёйча, Даралагёз, Ведибасар?
В-шестых, не меньшую дозу ереси содержат в себе слова Саргсяна о “двух армянских автономиях” в составе Азербайджана.
С каких пор Нахчыванская АССР стала “армянской” автономией?
Известно, что вопрос о преобразовании Нахчывана в автономию встал после передачи Зангезура Армении и искусственного превращения Нахчывана в отрезанный от остальной части Азербайджана географический эксклав.
Не мешало бы президенту государства ознакомиться с текстами международных договоров, подписантами которых является его страна, и найти в них хотя бы малейшее упоминание об этнических мотивах создания автономии Нахчывана.
Наконец, в седьмых, необходимо подробнее остановиться на вопросе о так называемой “правовой безупречности” выхода Нагорного Карабаха из состава Азербайджанской ССР и СССР.
Детальный анализ показывает, что все действия армян Нагорного Карабаха по отделению от Азербайджана были лишены легитимности.
Напомним, что по принятому 3 апреля 1990 года Закону СССР “О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР” (далее для краткости – Закон СССР) союзная республика могла выйти из состава СССР путём проведения на её территории общереспубликанского референдума.
Референдум полагалось проводить не ранее, чем через шесть, и не позднее, чем через девять месяцев после принятия решения о постановке вопроса о выходе союзной республики из СССР.
При этом, в статье 3 Законa СССР говорилось дословно следующее, “В союзной республике, имеющей в своем составе автономные республики, автономные области и автономные округа, референдум проводится отдельно по каждой автономии.
За народами автономных республик и автономных образований сохраняется право на самостоятельное решение вопроса о пребывании в Союзе ССР или в выходящей союзной республике, а также на постановку вопроса о своем государственно правовом статусе.
В союзной республике, на территории которой имеются места компактного проживания национальных групп, составляющих большинство населения данной местности, при определении итогов референдума результаты голосования по этим местностям учитываются отдельно”.
Напомним вкраце также хронологию событий последних полутора лет существования СССР, имеющую важное значение при анализе данного вопроса:
1990 год:
3 апреля Принятие Закона СССР “О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР” 1991 год:
17 марта Референдум по судьбе СССР.
Граждане Азербайджанской ССР проголосовали за сохранение СССР и продолжение пребывания республики в его составе.
Армянская ССР бойкотировала общесоюзный референдум.
30 августа Принятие Верховным Советом Азербайджанской ССР Декларации “О восстановлении государственной независимости Азербайджанской Республики” 2 сентября Провозглашение в НКАО Азербайджанской ССР т.н. “Нагорно-Карабахской Республики” 6-7 сентября Внеочередной Съезд народных депутатов СССР 18 октября Принятие Верховным Советом Азербайджанской Республики Конституционного Акта “О государственной независимости Азербайджанской Республики” 26 ноября Упразднение Верховным Советом Азербайджанской ССР НКАО 10 декабря Проведение на территории бывшей НКАО
“референдума по вопросу независимост НКР” 26 декабря Прекращение существования СССР и действия всех союзных законов.
Как видим, Закон СССР действовал на всей территории союзного государства с 3 апреля 1990 года до 26 декабря 1991 года.
Все действия союзных республик и автономных образований по выходу из состава СССР или изменению своего статуса, предпринимаемые в нарушение данного закона, не имели юридической силы и считались недействительными.
Об этом прямо говорилось в Постановлении Верховного Совета СССР от 3 апреля 1990 года “О введении в действие Закона СССР “О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР””.
Согласно пункту 2 данного постановления, “.любые действия, связанные с постановкой вопроса о выходе союзной республики из СССР и противоречащие Закону СССР “О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР”, предпринятые как до, так и после введения его в действие, не порождают никаких юридических последствий как для Союза ССР, так и для союзных республик””.
Принятие 30 августа Декларации “О восстановлении государственной независимости Азербайджанской Республики” и провозглашение три дня спустя в НКАО “Нагорно-Карабахской Республики” с назначением на 10 декабря референдума о независимости явились действиями, предпринятыми, скорее, на волне эмоций и эйфории первых пост-путчевских дней, чем основанными на действующем союзном законодательстве.
Принятие Декларации входилo в противоречие с Законом СССР, не имело юридической силы и, следовательно, не могло служить правовым основанием для начала процедуры самостоятельного определения НКАО своего будущего статуса.
Как справедливо отмечает Т.Мусаев, “.если до конца следовать букве и смыслу Закона от 3 апреля 1990 года, то для НКАО принятие упомянутой Декларации не могло служить юридическим основанием для постановки в соответствии с Законом вопроса о своем государственно-правовом статусе”.
Кроме того, принятие Декларации не означало окончательного юридического оформления государственной независимости Азербайджанa, а всего лишь открывало дорогу долгому процессу, который по союзному законодательству должен был в итоге включaть в себя проведение общереспубликанского плебисцита.
Как известно, в ходе референдума 17 марта 1991 года, то есть уже после вступления в силу Закона 1990 года, граждане Азербайджанской ССР высказались за сохранение республики в составе СССР.
Согласно статье 10 Закона СССР, новый референдум по вопросу о выходе из Союза мог быть проведён не ранее, чем через десять лет с момента проведения предыдущего, то есть не раньше 17 марта 2001 года.
Опять же, если следовать букве и духу закона, в следующие 10 лет существования СССР или же до прекращения 26 декабря 1991 года действия данного закона Азербайджан не мог поднимать вопрос о выходе из состава союзного государства, и, следовательно, принятие Декларации не могло иметь юридических последствий и, тем более, открывать правовую дорогу для начала реализации нагорно-карабахской автономией права на самостоятельное определение вопроса о
своём статусе.
26 ноября Верховный Совет Азербайджанa упразднил НКАО как национально-территориальное образование, неоднократно злоупотребившее своей автономией и нарушившee республиканское и союзное законодательства.
Утратившими силу были признаны также Декрет Азербайджанского Центрального Исполнительного Комитета от 7 июля 1923 года “Об образовании автономной области Нагорного Карабаха” и Закон Азербайджанской ССР от 16 июня 1981 года “О Нагорно-Карабахской автономной области”.
Вплоть до последней минуты существования СССР Нагорный Карабах в соответствии с советским законодательством продолжал оставаться составной частью Азербайджана независимо от принятых в Баку и Ханкенди деклараций, провозглашений и проведённого 10 декабря недействительного референдума.
Обращает на себя также внимание почти анекдотичный факт, на который указывает в своей другой статье Т.Мусаев: “…провозглашение “Нагорно-Карабахской Республики” обосновывалось Законом СССР “О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР” от 3 апреля 1990 года.
Однако если следовать логике армянской стороны и согласиться с тем, что Армянская ССР и Нагорный Карабах воссоединились 1 декабря 1989 года, то, следовательно, впоследствии, по итогам провозглашения 2 сентября 1991 года “НКР” и проведения на территории этого образования референдума, Нагорный Карабах отделялся уже от Армении.
Очевидная абсурдность доводов армянской стороны не вызывает сомнений.
В противном случае, официальный Ереван должен признать, что все действия, предпринятые армянской стороной до 2 сентября 1991 года, были незаконными и до этой даты Нагорный Карабах продолжал оставаться частью Азербайджанской Республики”.
(Т.Мусаев, “Нагорно-Карабахский конфликт: анализ некоторых ключевых элементов правового характера”, журнал “Irs”, 2006.)
Наряду с этим, обращает на себя внимание ряд других любопытных фактов.
Поскольку референдум на територии упразднённого НКАО был проведён ещё при “живом” СССР, а, следовательно, во время действия союзных законов, недействительными результаты этого голосования являлись ещё и потому, что была нарушена, помимо ряда других положений Закона СССР, также статья 6, обязывающая Верховный Совет союзных республик и Советы народных депутатов автономий совместно рассматривать итоги референдума с последующим представлением результатов в Верховный Совет СССР.
В упразднённой НКАО и самопровозглашённой “НКР” не сочли нужным хотя бы ради формальности и видимости следования положениям закона представить итоги голосования в парламент Азербайджана, как того трeбовал закон, и совместно их обсудить (хотя бы посредством телемоста), что добавило недействительности самовольному решению об отделении Нагорного Карабаха от Азербайджана.
Не организовали инициаторы референдума и отдельное голосование в местах компактного проживания азербайджанской общины (Шушинский район, в котором азербайджанцы составляли большинство), как того требовала статья 3. Понятно, что азербайджанцы бывшей НКАО проигнорировали незаконный референдум, однако со стороны организаторов не была предпринята даже формальная попытка придать хоть какую-то видимость техническому следованию положениям закона.
Ещё одним нарушением Закона СССР былa датa проведения голосования.
Согласно статье 2, референдум должен был состояться не ранее, чем через шесть, и не позднее, чем через девять месяцев после принятия решения о постановке вопроса о выходе союзной республики из СССР.
Если даже исходить из обратного и считать принятие Верховным Советом Азербайджана Декларации от 30 августа законной постановкой вопроса о выходе республики из СССР (несмотря на то, что, как отмечалось выше, согласно статье 10 в следующие 10 лет Азербайджан не мог в принципе ставить такой вопрос), голосование по всей территории республики или в той или иной её части могло состояться только в марте-мае
1992 года.
Проведение голосования 10 декабря было очередным нарушением союзного закона и лишало его итоги всякой юридической силы.
В статье 3 Закона СССР не говорится ни слова о возможности проведения референдума в автономии до (не говоря уже о “без”) общереспубликанского голосования.
До вступления в силу Закона СССР у автономий (даже у АССР) не было права выходить из состава СССР и союзной республики, поскольку они не считались субъектами международного права.
С принятием в 1990 году Закона СССР у автономных образований различных уровней появилось право менять свой статус по отношению к союзной республике, в состав которой они входили, но не когда им вздумается, а строго в опрeделённом случае – если союзная республика принимала решение о выходе из СССР, голосовала в пользу этого решения на общереспубликанском референдуме и во всех случаях действовала в строгом соответствии с
Законом СССР.
При отсутствии этого обязательного условия автономии не могли самостоятельно инициировать процедуру изменения своего статуса по отношению к союзной республике, а должны были ждать, пока будут соблюдены положения Закона СССР.
Опираясь на одну только Декларацию Верховного Совета Азербайджана, НКАО переступила черту своих полномочий, дала фальстарт и при проведении и без того недействительного референдума сама неоднократно нарушила положения Закона СССР.
Не следует также забывать, что на общереспубликанском референдуме жители Азербайджана теоретически могли проголосовать и против выхода республики из союзного государства, что однажды и произошло в марте того же года.
При отрицательном исходе общереспубликанского референдума мнение жителей автономий по изменению своего статуса не учитывалось бы, и при таком исходе голосования сохранялся бы статус кво.
Если бы Азербайджанская ССР прошла через все этапы сложной процедуры по выходу из состава союзного государства в строгом соответствии с Законом СССР и на общереспубликанском референдуме население проголосовало бы за независимость, тогда появилось бы и правовое поле для запуска процедуры самостоятельного определения НКАО своего будущего статуса на основе подсчёта результатов голосования отдельно по данной автономии.
А этого, как известно, не произошло.
Действия НКАО были незаконными и противоречащими Закону СССР.
Они были преждевременными, основывались на Декларации, не имеющей юридических последствий ни для одной из сторон, и сопровождались многочисленными нарушениями Закона.
Следовательно, согласно Постановлению Верховного Совета СССР от 3 апреля 1990 года, о котором писалось выше, решение НКАО о провозглашении 2 сентября 1991 года “Нагорно-Карабахской Республики” и итоги референдума 10 декабря не имели юридической силы, и Нагорный Карабах de jure продолжал оставаться составной частью Азербайджана как до роспуска СССР, так и после него.
А говорить о соответствии действий НКАО “нормам международного права”, вообще не приходится – ни минуты за всю свою историю Нагорный Карабах не являлся субъектом международного права.
Ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем!
История показала, что воспользоваться в полной мере Законом СССР не успела ни одна союзная республика, не говоря уже о входящих в их состав автономиях.
Несмотря на то, что в последние месяцы своего существования Союз “трещал по швам” и республики проводили de facto независимую политику, формально они продолжались считаться союзными республиками (кроме трёх прибалтийских республик, независимость которых была признана внеочередным Съездом народных депутатов СССР 6 сентября 1991 года), поскольку союзные законы ещё продолжали действовать.
De jure независимыми оставшиеся 12 союзных республик в их прежних границах (вместе с входящими в их состав автономиями) стали в день роспуска СССР 26 декабря 1991 года, когда утратили силу все союзные законы, в том числе Закон СССР от 3 апреля 1990 года.
И именно в таком виде – т.е. в границах бывших советских республик – их признало мировое сообщество.
Как отметил член Подкомиссии ООН по защите прав человека А.Эйде (Asbjorn Eide), “…в рамках ООН был достигнут широкий консенсус в отношении того, что границы союзных республик как в бывшем СССР, так и бывшей Югославии должны быть установлены не на основе этнического расселения, а на основе принципа uti possidetis juris, означающего, что новыми должны считаться границы, которые ранее существовали как границы союзных республик
федерации” (см. ссылку 16 в статье Т.Мусаева:
A.Eide.
Territorial integrity of States, minority protection and guarantees for autonomy arrangements: approaches and roles of the United Nations.
Local self-government, territorial integrity and protection of minorities. –
Council of Europe Publishing, 1996. – p. 282.)
Наконец, небезынтересно будет добавить несколько слов о внеочередном Съезде народных депутатов СССР (6-7 сентября 1991 года), который объявил переходный период для формирования новой системы государственных отношений.
Съезд постановил ускорить подготовку и подписание Договора о Союзе Суверенных Государств.
При этом, как отмечается в постановлении, новый Союз должен был основываться на принципах независимости и территориальной целостности вошедших в него государств.
В постановлении была выражена поддержка Съездом стремлению союзных республик к признанию их субъектами международного права и рассмотрению вопроса об их членстве в ООН.
Ни слова об автономиях в постановлении сказано не было, и они априори продолжали считаться составными частями союзных республик.
Съезд подчеркнул, что обретение независимости республиками, решившими отказаться от вхождения в новый Союз, потребует проведения их переговоров с СССР для решения всего комплекса вопросов, связанных с отделением, а также их немедленного присоединения к Договору о нераспространении ядерного оружия, к Заключительному акту СБСЕ и другим важнейшим международным договорам и соглашениям.
На основании принятых Съездом решений постановлениями Госсовета СССР от 6 сентября 1991 года было оформлено признание независимости Латвии, Литвы и Эстонии.
При этом важно заметить, что если в 1990 году союзное руководство настаивало на необходимости решения всего комплекса вопросов, связанных с выходом прибалтийских республик из состава СССР, в соответствии с Законом СССР от 3 апреля 1990 года, то согласно упомянутым постановлениям Госсовета СССР, эти цели могли быть достигнуты уже в ходе переговоров государственных делегаций Союза ССР с каждой из союзных республик.
О переговорах с автономиями по тем же вопросам опять же ничего в постановлениях Госсовета СССР не говорилось.
Ряд юристов считают, что постановления внеочередного съезда народных депутатов СССР от 5-6 сентября лишили Закон СССР от 3 апреля 1990 года не только актуальности, но и юридической силы.
Как отмечалось выше, республики, которые не желали входить в состав нового Союза, должны были урегулировать с СССР все необходимые вопросы не в рамках предписаний этого Закона, а посредством переговоров.
Исходя из этого, многие считают последним днём действия Закона СССР не 26 декабря, когда был распущен СССР, а 6 сентября.
Однако и в том, и в другом случае принятие Азербайджаном Декларации 30 августа и провозглашение 2 сентября на её основе “НКР” произошли ещё в дни действия Закона, а следовательно не имели юридической силы.
Принятие же Верховным Советом Азербайджанской Республики Конституционного Акта “О государственной независимости Азербайджанской Республики” от 18 октября было основано именно на постановлениях внеочередного съезда народных депутатов СССР, положившего, по мнению ряда юристов, конец действию Закона СССР от 3 апреля 1990 года.
К тому моменту НКАО продолжала de jure считаться частью Азербайджана, и до её конституционного упразднения оставалось чуть больше месяца.
Окончательная точка в оформлении государственной независимости Азербайджанской Республики была поставлена уже после официального прекращения существования СССР:
29 декабря 1991 года на территории Азербайджана состоялся референдум, по результатам которого была выражена всенародная поддержка Конституционного Акта “О государственной независимости Азербайджанской Республики”.
Таким образом, не имеющими юридической силы и не соответсвующими союзному законодательству были как одностороннее провозглашение в НКАО “Нагорно-Карабахской Республики”, так и проведение на территории упразднённой автономии самовольного референдума.
Такова “правовая безупречность” армянского сепаратизма в Нагорном Карабахе, исходящего и подогреваемого, впрочем, напрямую из Еревана.
Вугар Сеидов