Азербайджанский политолог Расим Мусабеков прокомментировал возможные итоги саммита ОБСЕ в Астане в плане урегулирования нагорно-карабахского конфликта.
Как сообщает AZE.az со ссылкой на Новости-Азербайджан, политолог Расим Мусабеков считает, что в Астане на саммите ОБСЕ будет зарегистрирован прогресс в нагорно-карабахском урегулировании.
– Что Вы ждете от саммита глав государств ОБСЕ в Астане относительно урегулирования карабахского конфликта?
– На саммите глав государств ОБСЕ в Астане будет зарегистрирован существенный прогресс в урегулировании карабахского конфликта. Я не могу сказать, что этот прогресс будет полностью отвечать чаяниям азербайджанского народа, точно так же, как я не могу сказать, насколько этот прогресс будет воспринят негативно в Армении. Но все же, будет зарегистрирован существенный прогресс.
Каков он будет – в форме ли заявления или согласия сторон в качестве пункта в итоговом документе, не знаю. Но прогресс должен быть, так как все отдают себе отчет в том, что если этого не будет, то напряженность будет расти, доверие к переговорному процессу под эгидой МГ ОБСЕ будет подорвано, и вообще никто не будет застрахован от негативных военных сценариев.
– Оказывает ли Россия давление на руководство Армении с целью достижения прогресса на переговорах?
– Если принять во внимание тот факт, что Россия является стратегическим патроном Армении, как с точки зрения вооружений, так и в целом с финансовой точки зрения Армения находится на содержании России, то у Москвы есть возможности вернуть армянскому руководству чувство реальности.
Я не хочу сказать, что Ереван сразу же возьмет под козырек, но позиция России может сильно изменить и общественные ожидания в Армении, и амбиции армянской политической элиты. И мне думается, что уже сейчас Россия оказывает давление на Армению, но это давление не носит жесткую, ультимативную форму. Пока оно носит форму настойчивых советов согласиться на Мадридские принципы. А с другой стороны, эта форма российского давления содержит отложенные ответы на конкретные армянские просьбы.
– Изменились ли позиция Ирана и Туркменистана по итогам Саммита глав прикаспийских государств в Баку?
– По итогам каспийского саммита видно, что не только Иран, но и Туркменистан стал занимать более конструктивную позицию на переговорах по статусу Каспия. Это и дало основание президенту Медведеву заявить о проведении саммитов ежегодно, и что через год в России необходимо выйти на подписание документа с тем, чтобы превратить Каспий в море сотрудничества.
Пока же сотрудничество между прикаспийскими странами осуществляется в двустороннем формате: Азербайджан-Россия, Азербайджан-Казахстан и т.д., ни о каком многостороннем сотрудничестве без урегулирования статуса Каспия пока говорить не приходится.
– Как же расценивать последнее заявление замглавы МИД Ирана о непризнании двусторонних договоров о границах по Каспию, заключенных между Азербайджаном, Россией и Казахстаном?
– Это заявление совершенно не мешает данным странам осуществлять свои дела на собственном шельфе. Здесь уместнее говорить о трудностях для самого Ирана. Во-первых, в иранском секторе Каспия большие глубины, на которых даже самые передовые компании сталкиваются с большими рисками. Пример – происшествие в Мексиканском заливе. То есть, Иран не располагает соответствующими техническими мощностями для столь глубоководного бурения и добычи.
Во-вторых, Иран не может привлечь инвестиции, западные технологии и менеджмент. Поэтому в реальности это будет означать отсутствие каких-либо работ в иранском секторе Каспия. А Азербайджан, Россия, Казахстан, и я надеюсь, что к нашей тройке присоединится Туркменистан, свою работу по освоению недр Каспия продолжать будут.
– Насколько реально подписание Конвенции о правовом статусе Каспия уже в следующем году?
– Если Азербайджан и Туркменистан все же найдут компромиссную формулировку по разграничению своих интересов, то либо Иран поймет тот факт, что может столкнуться с фронтом четырех постсоветских стран, и тогда вынужден будет умерить свои амбиции и выйти на многостороннее соглашение. Либо ему действительно придется столкнуться с единой позицией четырех стран, которая будет не выгодна Ирану, с точки зрения его нынешнего международного положения.