Проблема не в ИГИЛ, а в том, что подобного рода «государства» нужны противоборствующим за мировой порядок державам.
Большая часть мировых запасов углеводородов и основные логистические узлы транзитных путей приходятся на Ближний Восток, а конкретнее на стык между Азией, Африкой и Европой. Именно этот стык будет еще долго эпицентром борьбы и противостояния.
Мы продолжаем серию наших интервью на тему процессов на Ближнем Востоке. На сей раз представляем вашему вниманию интервью с азербайджанским политологом, директором Центра Истории Кавказа Ризваном Гусейновым.
— Ближний Восток сегодня напоминает кипящий котел: конфликты в Йемене, в Ираке и Сирии, а также обострение ситуации в Палестинской Автономии. Как вы считаете, есть ли некая глобальная сила, которая тайно управляет всеми этими процессами, или эти конфликты носят хаотичный характер?
— Недавно в СМИ появился очень ироничный и меткий термин «арабская осень» относительно негативных последствий «арабской весны» на Ближнем Востоке и странах Магриба. Ближний Восток во все периоды истории человечества был своего рода барометром масштабных изменений. Фактически все исторические катаклизмы, распад и появление империй, грандиозные переселения, появление новых идей, религий связаны с Ближним Востоком. Эти процессы продолжаются циклически в течение многих тысяч лет вплоть до наших дней. Я не считаю, что сегодня всеми этим процессами там тотально управляют мировые корпорации и политическая элита. Однако, несомненно, что «сильные мира сего» хорошо осведомлены о законах истории, которая как маятник имеет конкретную амплитуду.
Поэтому в наши дни, когда назревают великие цивилизационные изменения, нарастает кризис духовности, философии и смысла жизни, а самое главное – становится все сложнее получать прибыль за счет прежних экономических и общественно-политических законов, мы становимся свидетелями нарастания глобального кризиса и хаоса. Ведь когда перестают работать общепринятые законы и условия, взамен их наступают кризис, кровопролитие и хаос, в котором зарождается новый миропорядок.
— В случае расползания власти ИГИЛ на большую часть территории Сирии и Ирака это может как-то повлиять на регион Южного Кавказа?
— Скорее всего проблема не в ИГИЛ, а в том, что подобного рода «государства» нужны противоборствующим за мировой порядок державам. Большая часть мировых запасов углеводородов и основные логистические узлы транзитных путей приходятся на Ближний Восток, а конкретнее на стык между Азией, Африкой и Европой. Именно этот стык будет еще долго эпицентром борьбы и противостояния. Естественно, что напряжение от эпицентра будет двигаться вширь, в том числе и в сторону Кавказа. Сейчас много зависит от того, как решиться ситуация в Сирии, насколько возможно будет учесть интересы Турции и России. Затем важно – как себя будет вести в этой ситуации Иран, который находится под большой угрозой.
То есть развитие ситуации на Кавказе вновь зависит во многом от исторических противников: России, Турции и Ирана и если говорить о Южном Кавказе, то здесь эпицентром напряженности является Карабахский конфликт. Это недремлющий вулкан, это «ближний восток» нашего региона, и я думаю, что в этой ситуации Азербайджану важно углублять стратегическое партнерство с ведущими государствами и максимально усиливать свой военно-политический потенциал. Нам опять предстоит напряженно варьировать между интересами ведущих держав – особенно России, Турции и Ирана, затем США, Израиля и арабских монархий, чтобы не дать «взорвать» наш регион.
— Как вы думаете, постсанкционный Иран, будет играть в регионе Ближнего Востока конструктивную или деструктивную роль?
— Политическая верхушка Ирана в первую очередь думает о том, как расширить экономические, транзитные отношения с Европой. Для этого Ирану нужно найти максимальное взаимопонимание с Турцией. Если не будет найден устойчивый компромисс между интересами и амбициями, то пострадает как Турция, так и Иран. Что касается Ближнего Востока в целом то тут Ирану важно отвести всякого рода угрозы от своих границ и попытаться найти общий язык с Израилем в пику арабским монархиями Залива. То есть Иран, обезопасив свои «тылы» в направлении Персидского Залива и Ближнего Востока сможет в прямом смысле хорошо заработать на поставках углеводородов в Европу.
— Подытожив, что вы можете сказать о перспективах и роли Азербайджана во всех этих глобальных процессах и переменах?
— Подведя итоги хочу особо отметить, что для России, Турции, Ирана, Китая и других стран Евразии архиважными являются проекты, которые осуществляет Азербайджан. Речь идет о проекте ж/д Баку-Тбилиси-Карс, который в итоге соединит жд сеть от Китая до Западной Европы. Другой амбициозный проект «Север-Юг» имеет целью соединить ж/д магистралью страны Персидского Залива, Иран, Южный Кавказ, Россию и Северную Европу. Эти два грандиозных сухопутных проекта, которые пересекаются в Азербайджане, позволят создать серьезную альтернативу океанским перевозкам – значительно удешевить и ускорить транзит товаров между разными концами Евразии. Но тут есть две проблемы: Россия, Китай, Иран пока не могут договориться о разделе интересов в рамках этих проектов. Другая проблема в том, что США, Великобритания, Япония и др. ни в коем случае не заинтересованы в появлении евразийских жд проектов, которые могут составить конкуренцию океанским путям сообщения. То есть воссоздание в Евразии «Великих Шелковых путей» вовсе не вдохновляет Запад.