Бориса Ельцина похоронили на Новодевичьем кладбище по православному обряду – с почестями и народной простотой
Таких похорон современная Россия еще не видела. Бориса Ельцина провожали и с почестями главы государства, и по православному обряду, и с какой-то народной простотой.
Впервые за 113 лет, со времен императора Александра III, с правителем России прощались в церкви. И хотя сам Ельцин еще несколько лет назад стеснялся прилюдно креститься, вчера его отпевали в храме Христа Спасителя, строительство которого он же и начинал.
Гроб с телом первого президента привезли в храм еще во вторник, и за сутки с покойным пришли проститься почти 25 тысяч человек. В числе первых в храме появился бывший управделами президента Павел Бородин с женой. К Наине Иосифовне он подошел с искаженным от рыдания лицом, а потом и вовсе закрыл его рукой.
Сама Наина Иосифовна держалось на удивление стойко. На людях она почти не давала волю слезам. И наверняка хотела провести у гроба всю ночь. Но ее уговорили уехать домой отдохнуть. Вчера уже в 9 утра вдова экс-президента в сопровождении дочерей, их мужей, внуков и других родных вновь приехала в храм, подошла к мужу и поцеловала его, как делала это при каждой их встрече в течение полувека. А потом еще несколько часов принимала соболезнования от самых разных людей.
Вскоре потянулись те, кого принято называть VIPами. Рано утром приехал лидер «Яблока» Григорий Явлинский. Затем подчеркнуто тихо появилась Алла Пугачева. Она долго обнимала Наину Иосифовну. А сопровождавший ее Максим Галкин растерянно стоял рядом. Что творилось на душе у российской Примадонны, судить сложно – ее лицо прикрывала черная вуаль.
А вот Михаил Касьянов и его супруга плакали. Постояв у гроба, они обняли друг друга и все в слезах удалились.
Большой неожиданностью стало появление возле гроба экс-Президента СССР и одного из главных соперников Ельцина Михаила Горбачева. Он наверняка не забыл, как Наина Иосифовна приезжала прощаться с Раисой Максимовной, и отплатил ей той же монетой. Вот уж действительно, смерть примиряет.
Впрочем, не всех. Депутаты-коммунисты в храм не поехали демонстративно.
Между тем ближе к полудню в храме начала собираться политэлита. Министры, депутаты, губернаторы, представители иностранных государств. Поэтому казус с министром здравоохранения Михаилом Зурабовым кажется как будто подстроенным. Дело в том, что его в храм… не пустили. Он, видимо, перепутал вход для важных персон со входом для простых смертных, в который тянулась длинная очередь. Понятно, что нелюбимый народом министр не захотел стоять в толпе (для него это могло быть небезопасным), направился к милиционеру и протянул свое удостоверение. Но сотрудник милиции, сославшись на то, что никаких особых списков нет, заявил, что министру надо встать в общую очередь.
Можно ли было такое представить при советском строе, который отменил Ельцин? Вряд ли. И если раньше на подобных церемониях все государственные мужи стояли четко по ранжиру, в этот раз они демократично перемешались. Рядом с премьером Фрадковым встал министр обороны Сердюков, затем спикер Госдумы Грызлов, которого от главы Совета Федерации Миронова отделял первый вице-премьер Медведев, далее – еще один первый вице-премьер Иванов. А позже к ним присоединился украинец Янукович. С каменными лицами стояли два бывших главы администрации Ельцина Чубайс и Волошин. На скорбном фоне лица экс-президентов США Джорджа Буша-старшего и Билла Клинтона, которые подошли к семье с дежурными улыбками, смотрелись диссонансом. Но, когда Клинтон отошел в сторону, было видно – он плакал.
Перед отпеванием появился Владимир Путин с супругой. После объятий с Ельциными они сели рядом. Затем встали и простояли на ногах весь обряд, который длился больше часа.
Отпевание из-за отсутствия Патриарха Алексия II (он на лечении в Швейцарии) провел митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий.
После отпевания под звон колоколов траурный кортеж отправился в сторону Новодевичьего кладбища. Сначала гроб погрузили в катафалк, потом переместили на артиллерийский лафет. В первом ряду за гробом шли священники, родные и друзья. Потом Владимир Путин и другие политики. Солдаты роты почетного караула несли венки и цветы, а также 14 наград. Уже на кладбище гроб взяли на руки военные.
Возле могилы (на центральной аллее Новодевичьего кладбища) не было никаких траурных речей. Когда открыли гроб, к нему подошла дочь Ельцина Елена, затем Татьяна и в конце Наина Иосифовна. Вдова долго гладила мужа по щекам, целовала его, потом положила под покрывало бумажный сверток, перекрестила мужа, себя и отошла. После этого была прочитана заупокойная лития и гроб был закрыт. В 16.55 гроб опустили в могилу. В этот момент прозвучал троекратный оружейный салют и зазвучал Российский гимн на музыку еще советского образца.
Наина Иосифовна бросила в могилу горсть земли и ветку хвои. То же самое сделал Владимир Путин.
Первый Президент России был предан земле.
Непротокольное прощание
У зарубежных гостей были свои причины воздать должное первому Президенту России
Проститься с первым Президентом России съехались зарубежные лидеры почти из 20 государств. Правда, многие из них уже имеют приставку «экс». Из-за океана прилетели два бывших президента США Джордж Буш-старший и Билл Клинтон. С Альбиона прибыл британский экс-премьер Джон Мейджор, из Канады и Италии – бывшие главы правительств Жан Кретьен и Джулио Андреотти. Когда-то вместе с Ельциным они хоронили «холодную войну», а теперь проводили в последний путь своего личного друга, который, как они считают, покончил с советской «империей зла».
Стояли у гроба первый украинский президент Леонид Кравчук (вместе с ним Ельцин в Беловежье «приговорил» Советский Союз) и сменивший его потом Леонид Кучма. Рядом были изгнанный из Киргизии экс-президент Аскар Акаев и бессменный руководитель Казахстана Нурсултан Назарбаев. Все они долго и тесно трудились над созданием СНГ, которое, увы, сейчас тоже грозит уйти в прошлое. Не мог не приехать в Москву и белорусский лидер Александр Лукашенко, с которым Борис Ельцин 11 лет назад заложил основу Российско-Белорусского союза.
Отвлекшись от бушующих на Украине политических страстей, отдать последний долг умершему прибыл премьер Виктор Янукович. Вряд ли он близко знал Бориса Ельцина, но само его присутствие на траурной церемонии должно было показать, кто именно в незалежной переживает соседское горе как свое.
Свои мотивы, естественно, были и у бывших лидеров стран Балтии и Восточной Европы: экс-президента Болгарии Желю Желева, Польши – Леха Валенсы, Латвии – Гунтиса Улманиса, Литвы – Альгирдаса Бразаускаса. Ведь именно приход к власти Бориса Ельцина позволил этим государствам обрести желанную независимость.
В этом же ряду приезд в Москву эстонского президента Тоомаса Хендрика Ильвеса и спикера грузинского парламента Нино Бурджанадзе. Хотя не исключено, что оба воспользуются случаем, чтобы попытаться «разрулить» нынешние трудности в наших двусторонних отношениях.
Правда, Ильвеса в Москве встретили не слишком гостеприимно. Члены одного из молодежных движений выставили напротив эстонского посольства огромную фотографию Бронзового Солдата. Ильвес вышел, почитал плакаты («Ответь, Ильвес! Эстония с ЕС или с СС?», «Прихвостни НАТО, руки прочь от русского солдата!» – Ред.) и ушел их обдумывать…
Наина Иосифовна ЕЛЬЦИНА: Я не думала, что потеряю самое дорогое и так быстро…
Шеф протокола первого президента Владимир ШЕВЧЕНКО рассказал о том, как супруга Бориса Николаевича встретила весть о смерти мужа
Владимир Шевченко был единственным (не считая членов семьи и врачей), кто общался с Борисом Ельциным в последние дни его жизни.
После ЦКБ в его планах был Баден-Баден
– Владимир Николаевич, как Борис Николаевич оказался в больнице?
– Это я настоял. Вместе с Наиной Иосифовной. Мы договаривались, что он ляжет, немного подлечится, сделает все анализы. В понедельник, 16 апреля, он уехал в ЦКБ…
– А почему Ельцин не хотел ложиться в больницу?
– Он никогда не любил там залеживаться, всегда убегал. После инфаркта люди лежат 21 день, а у Бориса Николаевича два дня – и поехали. И так всю жизнь. У него никогда не хватало времени.
– Что он захватил с собой – может, книги, бумаги…
– Наверное, в тот момент уже было нереально какие-то книжки брать… Но он ехал с настроем, что надо полежать, хотя бы один раз в жизни послушать врачей.
– Какие слова он говорил, когда вы его провожали?
– «Да, не мешало бы подлечиться. Но то, что запланировали, будем осуществлять!»
– Это он о чем?
– После больницы мы собирались в Баден-Баден, где Борис Николаевич должен был пройти небольшую профилактику. Затем планировалась поездка в Екатеринбург, на открытие турнира по волейболу на приз первого президента, в Ростов-на-Дону, Омск… Когда он уезжал в ЦКБ, у него было хорошее, нормальное настроение.
– А вы ходили к Ельцину в больницу?
– Нет. Мы договорились с ним так, что я беспокоить не буду лежачего человека – это не всегда приятная вещь. Но по необходимости, как он даст мне сигнал, я приеду. Борис Николаевич планировал в воскресенье закончить обследование, чтобы где-нибудь в понедельник, самое позднее – во вторник, вернуться домой.
– Вы ему звонили?
– Все время созванивался, держал руку на пульсе.
– Последний раз вы когда с ним разговаривали?
– В среду, 18 апреля.
– О чем он вам говорил?
– Ну, что болеет, жаловался на боли в сердце. Говорил, что здоровье не улучшается. Но какие-то, говорит, процессы идут.
– А дела обсуждали?
– Нет, в такие моменты я никогда его не трогал по работе. Ни в коем случае.
– С врачами вы говорили?
– Да. Естественно, у них тоже был какой-то оптимизм.
– Они надеялись на лучшее?
– Конечно. А для чего ложиться в больницу, если не будет лучшего? Но судьба распорядилась по-другому…
Супруга держалась мужественно
– Перед смертью Бориса Николаевича кто-то находился рядом с ним?
– Толя Кузнецов (адъютант Б. Ельцина -ред.) всегда приезжал рано утром – перед тем как Борис Николаевич просыпался. Толя приходил к нему в палату – помочь умыться, одеться. Так было и в понедельник, 23-го… Борис Николаевич проснулся, у него было нормальное такое настроение.
– Анатолий Кузнецов и на этот раз помог ему умыться?
– Ну, они только приступили… А потом сразу – раз, и Борис Николаевич потерял сознание. И уже больше в себя не приходил.
– Он умер в 15 часов 45 минут, как это сообщалось?
– Да.
– Вы когда об этом узнали?
– Я приехал в ЦКБ около 16 часов, мне не хватило минут пять, чтобы застать его живым. Мне сказали, что уже все – Бориса Николаевича нет.
– Владимир Николаевич, вы плакали?
– Да. Для меня это был, конечно, удар.
– А Наина Иосифовна когда об этом узнала? Вы ей сообщили?
– Нет, она была в ЦКБ с девяти утра и до конца. О смерти Бориса Николаевича ей сообщили врачи.
– Как она перенесла это известие?
– Наина Иосифовна – мужественный человек и вообще уникальная женщина. Она у нас философ по жизни, по семье…
– А какие-то слова она говорила?
– Наина Иосифовна сказала: «Я никогда не думала, что потеряю самое дорогое и так быстро…»
…А завещания он не оставил
– Ельцин перед смертью не делал никаких записей?
– В последнее время – нет.
– А после приезда из Иордании с кем-то из политиков или чиновников встречался?
– Он уже ни с кем не встречался. Это же был совсем небольшой период времени.
– Ходят слухи, что Борис Николаевич оставил какое-то завещание… Это так?
– Он не успел оставить ни завещания, ничего – все это глупости. У него было одно завещание: «Берегите Россию!»
– Он сказал это Путину, когда уходил из Кремля…
– Да, вот это было для него самое главное завещание в жизни.
– Но для родных-то завещание какое-то он мог оставить?
– Да он и не собирался этого делать, потому что считал, что жизнь еще впереди. У нас был план до ста лет.
– Это он сам вам говорил?
– Не то чтобы говорил, а всегда подтверждал.
– Что он будет жить до ста лет?
– Да.
– Правда ли, что Ельцин за месяц до смерти поехал к святым местам в Иорданию, чтобы попросить прощения у Бога, повиниться? Вы же с ним там были?
– Да, был. И, ты знаешь, вот этого – что он хочет повиниться – я бы ни в коем случае не сказал. У него была мечта посетить те святые места. Мы успели это сделать. Он спустился прямо к реке…
– Там мостик такой есть.
– Да, да… Он опустил в реку руки, омыл лицо святой водой…
– То есть это не было похоже на прощание с жизнью?
– Нет, нет, ни в коем случае это не было прощанием. Знаешь, сегодня он еще, как говорится, с нами. Трудно сказать, прощался он, не прощался – это осталось с ним. Он в последнее время был как-то больше в себе. Какие-то мысли, конечно, у него, были. Это естественно. Он же все обдумывал, все переживал, переосмысливал. Но все – внутри. Он был замкнутым в этом отношении.
А вот случайно ли поехал на реку Иордан? Наверное, нет…