Сын депутата ММ стал жертвой мошенников?

Не пора ли, господа, дать слово компетентным органам и прежде всего суду, чтобы на этой грязной, переросшей в склоку, смахивающей на базарный гвалт и пачкающей всех без разбора вовлеченных в него людей истории была поставлена точка?

Как передает AZE.az, haqqin.az вновь возвращается к недавней публикации, суть которой была выражена в её же заголовке – «Сына депутата Эльмиры Ахундовой обвинили в присвоении миллионов».

«Мы не могли этого не сделать по ряду весьма веских причин. Прежде всего по той  довольно странной, если не сказать подозрительной дружности, с какой эта тема чуть ли не сначала года на все лады излагалась многими печатными изданиями и электронными сайтами. Навскидку, такой интерес к подобной «жареной» теме был понятен. А как же?! Сын депутата, да причем биографа самого Гейдара Алиевича Алиева, и подишь ты… мошенник. Вещать такое на всю страну без каких-либо уже имеющихся и установленных законом фактов, думалось нам, вряд ли кто бы посмел.

Такой же точки зрения придерживались и другие, пользующиеся у населения популярностью редакционные коллективы… Но нам не давало покоя и, прямо скажем, настораживало подозрительное единодушие всех СМИ, которые, как под копирку, выдавали своим читателям гроздья фактов, изобличающих Габиба Ахундова, а дабы они выглядели поэффектней и сокрушительней, всегда увязывали их с именем его матери – депутата Милли Меджлиса. И делалось это словно по какой-то и чьей-то команде. Получалось, да простит нас читатель за такое сравнение, как по Геббельсу, сказавшему буквально следующее: «Надо врать, врать и врать, чтобы каждый мог подумать, что такого вранья быть не может».

И haqqin.az, естественно, задался вопросом: «Так правда ли всё, что пишется, или ложь?» Тем более к нам в редакцию не раз звонил и умолял о встречи сам, так сказать, мошенник, Габиб Ахундов.

– Послушайте, в конце концов, и меня, – надрывно звучал в телефоне его голос.

Это было его право. Надо было выслушать и его. Но мы попросили Ахундова своё видение дела изложить в письменной форме. А пока ждали от него этого письма, решили провести свое расследование. Связались с почти всеми районными судами города. Ни в одном из них и никогда дело о мошенничестве Габиба Ахундова в производство не принималось. Ни один из судов его не обсуждал и не признавал мошенником.

Как же так?! А прессой он представляется не иначе как мошенником. Да что там представляется?! Называется! Причем конкретно и безапелляционно. А уж кому-кому, а нам, журналистам, известно: называть человека преступником можно только после решения суда. Даже убийц, насильников и наркоторговцев называют подозреваемыми, пока не прозвучит приговор. А тут…

Обращались мы и в структуры полицейских ведомств. Там нам сказали, что по заявлениям Фармана Мамедова и выступлениям журналиста Фируза Гашимова проводились следственные мероприятия, вскрывшие такие, мягко говоря, нехорошие детали, по которым следовало привлекать к ответственности и самого заявителя, и нашего замаранного в каких-то делах коллегу.

– За что? – интересуемся мы.

Ответ был коротким и предельно ясным.

– Ростовщичество, присвоение государственной собственности, шантаж и клевета…

Не станем вдаваться в подробности всех этих ипостасей. Вы, дорогой читатель, знаете о них по той массе корреспонденций, что накрыли многих и многих людей дурно пахнущим валом не совсем добросовестных фактов.

И не станем вам читать многостраничное письмо Габиба Ахундова, где вся картина выглядит совсем иначе и больше совпадает с теми выводами, что озвучили нам следователи полиции.

… Не пора ли, господа, дать слово компетентным органам и прежде всего суду, чтобы на этой грязной, переросшей в склоку, смахивающей на базарный гвалт и пачкающей всех без разбора вовлеченных в него людей истории была поставлена точка? То есть окончательный и не подлежащий сомнениям вердикт…  Думается, пора. И чем скорее, тем лучше».