Рафаэль Искендеров, ставший хаджи, назвал вещи, которые теперь для него будут под запретом.
Как сообщает AZE.az со ссылкой на Trend, актер и юморист, звезда проекта “Бу шехерде” Рафаэль Искендеров рассказал о том, что позволило ему переосмыслить паломничество по мусульманским святыням.
– Рафаэль, ты давно планировал совершить хадж?
– Намаз я совершаю третий год и, если раньше я хотел посетить Мекку как турист, то в последнее время желал этого уже как правоверный мусульманин. Есть пять вещей, которые положено делать мусульманину: хумс, закят, орудж, хадж, намаз. Хадж необходимо совершить, если есть на то финансовые возможности. Если ты их имел, но не совершил хадж, то в ином мире тебя не примут как мусульманина.
– Как ты готовился к паломничеству?
– Главное знать, что делать. Ведь, когда ты едешь куда-либо, то в Интернете смотришь прогноз погоды, изучаешь достопримечательности и прочее. Так и хадж. Я ведь не для имиджа поехал, а чтобы совершить свой долг мусульманина. Я узнавал, что нужно одевать, как себя вести, что делать. Люди, которые не делают этого, испытывают потом сложности.
– Чувствуешь внутренние изменения после хаджа?
– Некоторые вещи были для меня под запретом по мусульманским обычаям и до хаджа, а теперь буду следить за этим еще больше.
– Что, к примеру, ты имеешь в виду?
– Буду стараться быть вдалеке от мест, где распивают спиртные напитки. Конечно, если брат, который не совершает намаз, приглашает тебя на свадьбу, то просто придти, чтобы дать деньги, некрасиво. Буду просить посадить меня за стол, где сидят люди, совершающие намаз и не пьющие. Но есть те, кто говорит, что и музыка – грех. Но я стараюсь этого не слушать, и относиться к таким вещам философски. Я держу пост, совершаю намаз, был в хадже, то есть, живу по всем мусульманским законам
– А в развлекательные телешоу, если позовут, пойдешь?
– В телевизионных шоу, который носят азартный характер, принимать участие не буду, а в интеллектуальных – с большим удовольствием.
– Готов к разговорам о том, что, став “хаджи”, Рафаэль Искендеров должен покинуть сцену, в некотором смысле, остепениться?
– В Мекке мы с верующими людьми уже обсуждали этот вопрос и мне предлагали отказаться от сцены. То же самое говорили и учителям музыки, другим людям искусства, которые были среди нас. Но я покидать сцену не собираюсь. Зачем? Ведь я совершил хадж за счет честно заработанных денег и ни у кого ничего не крал. Кроме того, я знаю, что все ждут моего отношения к некоторым образам…
– Например, пьяницы…
– Я буду против, если спонсором нашего концерта захочет стать компания, торгующая спиртными напитками или колбасой со свининой. Но сыграть пьяницу не считаю грешным поступком. Ведь я его высмеиваю, показываю, что таким быть нельзя.
– Еще одним обвинением обязательно будет то, что “хаджи” не должен надевать женскую одежду…
– Да, знаю, что скажут и это. Но это грех для тех людей, кто сменил пол, ориентацию, но не для актера. Ведь я искусством занимаюсь. Если ты уводишь людей от грусти, заставляешь их улыбаться и радоваться, даже надевая женскую одежду – это прекрасно, и это лучше, чем произносить умные речи о морали. К примеру, однажды к нам на концерт пришла женщина с очень больным мужем. На следующий день она позвонила и сказала, что ее супруг улыбнулся впервые за последние пять лет. Это было счастье для их семьи.
Была женщина, которая, остановив на улице, сказала, что ее парализованный муж только во время показа наших концертов самостоятельно может сесть. Если ты получаешь наслаждение от ношения женской одежды – это грех. Но ведь мы тем самым дарим людям положительные эмоции.
Если из миллиона хотя бы один не будет делать того, чего касается наша критика – это большой плюс. В исламе есть такие слова, которые потом перефразировал Бернард Шоу: “Шутить не грех, если там нет лжи”. Самое главное, не врать, когда шутишь. Мы в своих пародиях говорим правду.
– Самым тяжелым испытанием для тебя в хадже стало известие об онкологическом заболевании партнера по сцене Джошгуна Рагимова…
– Когда я уезжал, Джошгуну сделали мини-операцию. Мне было странно, что доктор не сообщал об итогах анализов спустя неделю после операции. Чувствовал, что что-то не то. В последние дни паломничества у меня было четыре свободных дня. Утром я спал после намаза, и мне потом сообщили о болезни Джошгуна. Я испытал очень непонятные чувства. Ведь ты вдалеке и помочь, казалось бы, не можешь, но мне повезло, что я узнал об этом на священной земле.
Видел бы Джошгун, как большинство постояльцев нашей гостиницы молились о его здоровье. Такая любовь к нему… Я два дня лежал и смотрел в потолок – что будет? Но потом осознал, что Бог дал мне шанс молиться о его здоровье именно там и это большое чудо.
Я благодарен докторам за их прекрасную работу.
Мы многое пережили с Джошгуном, Мушвигом. Я был уверен, что Мушвиг сделает все возможное, чтобы Джошгун не оставался один на один с бедой. Мы трое постоянно вместе, помогаем друг другу, и, дай Бог, так будет всегда в горе и радости. Жизнь продолжается.