С подачи средств массовой информации и аналитиков период с момента инаугурации в январе 2017 года 45-го президента США стали называть «эрой Трампа». Дональд Трамп, пожалуй, один из самых ярких и необычных президентов США за последние годы. Он меняет правила игры, выступает с противоречивыми, на первый взгляд, заявлениями. Он делает многое для экономики США, руководствуясь лозунгом «Америка превыше всего».
К чему уже привела «Эра Трампа» и к чему может привести весь мир? Как это может отразиться на нашем регионе?
Как передает AZE.az, об этом беседует с российским политологом, автором политической биографии Дональда Трампа «Черный лебедь» («черный лебедь» – термин, ставший в политическом лексиконе метафорой для чего-то непредсказуемого, внезапного, что, однако, может иметь довольно грозные последствия – ред.) Кириллом Бенедиктовым.
– Действительно ли, на ваш взгляд, можно говорить об «эре Трампа»? Чем выделяется период президентства Дональда Трампа?
– Безусловно, можно говорить о начале «эры Трампа», ведь прошло только два года после того, как он принес присягу и стал президентом США. Но за два года много чего было сделано. Самое главное – это смена курса Вашингтона с либерально-глобалистского на национально ориентированный. Вместо участия в таких глобальных организациях как Транстихоокеанское партнерство, или, допустим NAFTA (Cоглашение о свободной торговле между Канадой, США и Мексикой – ред.) происходит переход к двусторонним соглашениям. Сейчас такой документ готовится с Японией. Токио, конечно, не очень хочет, для Японии лучше было бы остаться в Транстихоокеанского партнертства, но США вышли из него, так что вариантов нет.
Или NAFTA, где поменялось название и правила. Сейчас это USMCA (The United States — Mexico — Canada Agreement – соглашение США, Мексики и Канады). Теперь это соглашение больше соответствует национальным интересам Соединенных Штатов.
Дональд Трамп ориентируется на развитие промышленности, реиндустриализацию, возвращение крупных производств на территорию страны, создание новых рабочих мест. За два года Трампу, несмотря на противодействие Конгресса, СМИ, судов и т.д., удалось создать почти пять миллионов рабочих мест. А в целом американский президент предполагает за 10 лет создать 25 миллионов новых рабочих мест.
Для того, чтобы понять масштаб вспомним: когда уходил бывший президент Барак Обама, в США работу имели 152 миллиона американцев. Сейчас, соответственно, 157 миллионов. И через 10 лет прибавятся еще 25 миллионов.
Для Трампа идеология отступает на второй план, на первое место выходит экономическая целесообразность. Президенту США пока не дают выйти из НАТО, и, возможно так и не дадут, несмотря на его горячее желание. Ведь Дональд Трамп понимает, что это неоправданный союз, в котором США платят за безопасность других государств, в числе которых очень богатые, как, например, Германия. Но вот, скажем, в отношениях с Южной Кореей он уже поменял подход. Теперь Сеул вынужден будет платить за размещение на территории страны элементов противоракетной обороны.
– Значит, верно утверждение, что Дональд Трамп поменял правила игры и поставил временные интересы США выше долгосрочных?
– Трамп привнес в международную политику США гораздо больше политического реализма, чем это было на протяжении предшествующих 20 лет. То, что аналитики называли долгосрочными интересами США, на мой взгляд, было неоправданно щедрым расходованием далеко не безграничных ресурсов Америки. И в итоге, в конце первого десятилетия нашего века, США вдруг обнаружили, что Китай по целому ряду параметров уже их обгоняет. А к середине XXI века может стать сверхдержавой мира.
Появление Трампа, хотя и ставшего, конечно же «черным лебедем», на самом деле было глубоко обусловлено объективными факторами. Соединенным Штатам было необходимо скорректировать курс, чтобы предотвратить угрозу потери мирового лидерства. В США существует серьезная оппозиция Трампу, но она не понимает, что Трамп – это, по сути, спасение Америки.
– А что вы можете сказать о политике Дональда Трампа на Ближнем Востоке? Сначала он выводит американские войска из Сирии, потом выясняется, что это произойдет не сразу. На днях вообще стало известно, что американцы увеличат свой контингент в этой стране. В то же время портятся отношения между Вашингтоном и Анкарой. Складывается ощущение какой-то непоследовательности. Или все-таки просматривается логика?
– Это комплексный вопрос. Трамп часто дает несколько, порой противоречащих друг другу сигналов. Это его стиль, который сбивает партнеров по переговорам с толку, не дают им сообразить, чего же от них хотят? Соответственно, они оказываются в слабой позиции.
Но на самом деле я уверен, что Трамп хотел бы вывести американские войска из Сирии и вообще держать как можно меньший контингент американских войск на Ближнем Востоке. В своих книгах, которые он написал еще до, того как стал президентом, в своих программных речах, Дональд Трамп неоднократно отмечал, что влезать в кровавую кашу на Ближнем Востоке не стоит. И лучше всего поручить разбираться в ситуации тем силам, которые больше в этом заинтересованы и находятся ближе к этому региону и которых не очень жалко. Его идея договориться с России о проведении каких-то операций в Сирии практична. Вот, русским это надо, так как у них под боком ИГИЛ, так пусть и разбираются. Эта идея Трампа сталкивается с колоссальным сопротивлением среди его близких советников и помощников.
Дело в том, что даже те его соратники, которые стоят на позициях политического реализма, не очень хорошо себе представляют, как можно осуществлять гегемонию без упора на вооруженные силы.
Советник президента США по вопросам национальной безопасности, неоконсерватор Джон Болтон, к примеру, считает, что Израиль в регионе надо защищать любыми средствами, даже если ценой будет война с Ираном. Но не только Болтон, но и другие деятели просто не понимают, как можно уйти из Сирии, из Ближнего Востока? И потому, несмотря на слова Трампа, процессы вывода американских войск замедляются, или вообще приостанавливаются.
Так что здесь два фактора: Трамп с противоречивыми посылами, которые запутывают партнеров, и борьба внутри самой администрации президента, когда главе Белого Дома мешают сделать то, что он хочет.
Что касается Турции, то здесь все очень сложно. Дональду Трампу, конечно же, хотелось рассматривать президента Реджепа Тайипа Эрдогана как своего рода управляющего в регионе, которому можно было бы поручать различные дела. Но Эрдоган не хочет «таскать каштаны из огня» для США, не получив за это преференций и бонусов.
Ближний Восток всегда был сложным регионом, это своего рода «гордиев узел», который легче разрубить, чем развязать. Но рубить Трамп как раз и не хочет, а развязывать – долго. Так что Сирия – это такое болото, в котором завязли все стороны.
– А теперь давайте о демократии. США – борец за демократию во всем мире. Однако жестокое убийство саудовского журналиста в консульстве Саудовской Аравии (СА) в Стамбуле вызвало достаточно вялую реакцию Соединенных Штатов. Получается, что экономические отношение США с СА важнее?
– Для Трампа экономика, в принципе, в приоритете. Он пришел в политику из бизнеса. Для него деньги, прибыль всегда будут более понятными вещами, чем какие-то геополитические абстракции.
Но при этом, еще будучи кандидатом в президенты США Дональд Трамп достаточно жестко критиковал Саудовскую Аравию. Называл ее даже одним из главных спонсоров терроризма в мире. И были ожидания, что когда он займет кресло в Белом Доме, то отношение США с саудовцами изменится. Этого не произошло во многом из-за того, что в Вашингтоне сильны позиции саудовского лобби. Потому и скорректировался курс Трампа.
Первым, кого выбили из колоды Трампа, стал генерал Майкл Томас Флинн, которому президент США предложил пост советника по национальной безопасности. Считается, что он пострадал из-за связей с Россией, летал в Москву, сидел рядом с Владимиром Путиным во время празднования 10-летнего юбилея Russia Today. Это конечно все важно, но не менее важно и то, что Флинн был одним из главных игроков в «разведывательном сообществе» США. И он бил тревогу по поводу чрезмерного влияния Саудовской Аравии. Будучи главой военной разведки, он писал меморандумы о том, что в Вашингтоне действует сеть саудовских агентов влияния. Поэтому его уход во многом связан и с фактором Саудовской Аравии.
Так что не удивительно, что Дональд Трамп побывал с визитом в Эр-Риаде, пообщался с королем Саудовской Аравии. В итоге были заключены многомиллиардные контракты на поставку вооружения, кроме того, Саудовская Аравия пообещала инвестировать какое-то безумное количество миллиардов долларов в экономику США. На этом фоне рвать отношения из-за жестокого убийства журналиста Трамп посчитал нерациональным.
– А что на счет Южного Кавказа? Он был обделен вниманием администрации президента Дональда Трампа вплоть до конца 2018 года, когда в Азербайджан, Грузию и Армению приехал советник по вопросам национальной безопасности Джон Болтон. Почему, на ваш взгляд, почти через два года возник интерес к региону?
– Вы правы, когда говорите, что интерес возник примерно в то время, когда в регион приехал Джон Болтон. Он как раз тот человек (в администрации Дональда Трампа – ред.), который в первую очередь озабочен проблемой Ирана, как потенциального врага Израиля. Возможный конфликт США с Исламской Республикой Иран требует хорошей подготовки и «обеспечения периферии». Кроме того, США не нужны застарелые конфликты на этой территории, прилегающей к Ирану. И речь, прежде всего, идет о карабахском конфликте. Я думаю, что именно Джон Болтон включил регион Южного Кавказа в список приоритетных для внешней политики США.
– То есть Соединенные Штаты хотят помочь урегулировать карабахский конфликт?
– Да, США заинтересованы в этом. В ближайшие годы Штаты намерены осуществить операцию (не обязательно военную) по «удушению» Ирана. Что-то вроде плана «Анаконда», когда все соседние с Ираном страны будут на стороне Соединенных Штатов и это позволит обеспечить изоляцию ИРИ. И в рамках этого плана для Вашингтона чрезвычайно важно, чтобы застарелый конфликт вокруг Нагорного Карабаха разрешился.
– Джон Болтон во время своей поездки предложил Армении покупать американское, а не российское оружие. А затем США активно намекали новому «революционному» армянскому руководству на необходимость урегулирования карабахского конфликта. Даже в своем недавнем поздравлении в адрес премьер-министра Армении Николы Пашиняна, Дональд Трамп особо выделил этот момент. Что происходит? США пытаются перехватить регион Южного Кавказа, который Россия считает своей сферой влияния?
– Да, и это – вторая стратегия Вашингтона. Помимо того, что для США принципиально важно взять под свой контроль всю периферию вокруг Ирана, они хотят максимально сократить влияние России на постсоветском пространстве. Это старая стратегия, ее ни Болтон, ни Трамп не изобретали, просто произошло наложение.
Общим местом считается, что Джон Болтон во время визита в Ереван сказал Николу Пашиняну о том, что пришла пора расплачиваться по счетам, ведь Штаты поддержали его во время революции. И теперь рассчитывают на некие ответные шаги. В Армении это восприняли как требование вернуть несколько районов Азербайджану. Мне трудно судить, закончится ли на этом конфликт, но из Вашингтона это видится примерно так: США поддерживают режим Пашиняна, готовы поставлять ему оружие (естественно, не бесплатно), помогать политически и экономически. Но обязательным условием этой поддержки должно быть согласие Еревана на решение карабахского конфликта.
Возможно, Пашинян уже начал движение в этом направление. Достаточно вспомнить недавнюю встречу в Давосе президента Ильхама Алиева и армянского премьера Николы Пашиняна. Но пойдет ли Пашинян на реальные уступки – сказать сложно. Но этого от него хотели бы в Вашингтоне. И в целом, США хотят вывести Армению из-под российского влияния.
– Тогда получается, что одновременно с Вашингтоном на Ереван давит и Москва, где также говорят о необходимости возврата территорий Азербайджану. Получается, что именно тут интересы России и США совпадают?
– Да. Понятно, что США и Россия хотят мирного урегулирования карабахского конфликта. Вопрос в том, какие весомые аргументы есть у Москвы и Вашингтона, чтобы убедить Ереван поступить соответствующим образом. РФ обладает газовой трубой, играя на которой, наверное, можно заставить Армению исполнять тот или иной танец.
У США такой трубы нет. И те виртуальные «пряники», которые Вашингтон может предложить Армении, они не такие существенные. Скажем, оружие, которое Штаты готовы поставлять Еревану. Но оно же, как я уже ранее сказал, не бесплатное, а по рыночной цене.