Леонид Калашников отмечает, что вопросы армяно-азербайджанского урегулирования – “очень болезненные”, передает AZE.az. Однако хорошо уже то, что договоренности между странами положены на бумагу, подписаны, обговорены.
Председатель Комитета Государственной Думы РФ по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Леонид Калашников в интервью «Москва-Баку» подвел итоги 2021 года для российско-азербайджанских отношений, рассказал о своих ожиданиях от армяно-азербайджанского урегулирования в 2022 году, а также 30-летии установления дипотношений между Россией и Азербайджаном и желании найти в новом году своего давнего товарища-азербайджанца.
– Леонид Иванович, как бы Вы оценили 2021-й год для российско-азербайджанских отношений?
– Считаю, что год и для России, и для Азербайджана, и для наших двусторонних отношений, несмотря на то, что это уже второй год пандемии, завершился перспективами, перспективами хорошими, радужными. Несмотря на ограничения в наших странах, связанные с эпидемиологическими обстоятельствами (а все мы, конечно, очень ждем, когда пандемия закончиться, границы откроются и можно будет свободно друг к другу приезжать), контакты между странами, политиками в полной мере продолжались.
Очень важно, пожалуй, это один из главных факторов позитивного сотрудничества России и Азербайджана, что в основе нашего взаимодействия лежит доверие между президентами Путиным и Алиевым. Это доверие, которое в конечном итоге превращается в государственную политику. И такое доверие между лидерами стран родилось не на раз-два. И в том числе не исходя из одного из самых важных геополитических свершений, произошедших в связи с началом урегулирования ситуации между Азербайджаном и Арменией, в чем огромнейшую роль сыграла и играет Россия. Наши отношения, доверие между лидерами – это результат десятилетий совместной работы, прохождения обстоятельств каждодневной жизни. Нужно отдать должное лидерам России и Азербайджана – дело в том, что если они обещают что-то друг другу, о чем-то договариваются, то они держат слово, в отличие от многих политиков. Доверие возникло на основе того, что Путин и Алиев друг друга не обманывают. Было и есть много разных факторов, ситуаций, но они не помешали нашим отношениям, не развернули наши страны друг от друга, именно благодаря тому, что оба лидера друг друга очень хорошо понимают. Каждый из двух лидеров работает в интересах своей страны. Но при этом у каждого есть понимание другой стороны, уважение. Это позволило вести страны в дружеском друг к другу отношении. И это дорогого стоит, особенно, когда ты видишь, как быстро могут испортиться отношения между какими-либо государствами от прихода к власти того или иного лидера, от того, как эти лидеры начинают строить свою политику, как из-за мелочи они готовы просто разодрать отношения двух стран. Если поссорились лидеры, то все это превращается в вакханалию госпропаганды, пропаганды на телевидении и, к сожалению, в итоге, это все негативно откладывается в головах простых людей. Поэтому крепкие дружеские отношения между лидерами нужно ценить.
Могу отметить очень многие факторы, которые фундаментально свидетельствуют о том, как себя по отношению к России ведет азербайджанский лидер. Говорил я об этом недавно и в ходе своей поездки в Узбекистан. Мы с президентом Мирзиёевым обсуждали возможное строительство в стране русских школ. Многие страны, чьи граждане, как показывает практика, нуждаются в работе в России, и эти государства «поставляют» в нашу страну сотни тысяч людей, а это Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан, только в последнее время начали задумываться о том, что своих людей надо обучать русскому языку. Вот Мирзиёев пришел и стал менять политику в этом направлении, появилось понимание, что люди, которые едут в Россию, должны знать русский язык. Слава Богу, сейчас это в республиках постсоветского пространства начало превращаться в тенденцию – так несколько русских школ появятся в Таджикистане, вот Узбекистан хотел бы тоже это сделать.
Но я никогда не устаю с точки зрения отношения к русскому языку приводить в пример Азербайджан, который не говорит, а делает. Власти Азербайджана прекрасно понимают, что сохранение русского языка нужно для развития собственной страны, для развития дружеских отношений с соседом. Азербайджан – в этом отношении передовая страна на постсоветском пространстве, которая показывает пример остальным в своем отношении к русскому языку. В Азербайджане функционирует порядка 340 русскоязычных школ, в то время как некоторое постсоветские страны не могут похвастаться даже одной, но при этом очень громко рассказывают о дружбе с Россией и важности взаимопомощи. Часто на встречах говорится о взаимном доверии. Но когда речь заходит о гуманитарных проектах, о поддержке русского языка и русских, начинается ступор. Этого ступора нет в Азербайджане. Некоторые, обращаясь к геополитической ситуации, этот фактор пытались использовать для ссоры между нашими странами. Но у них поссорить не получается. И когда я бываю в Азербайджане (кстати, аналогичное мнение я слышу и от своих товарищей), то каждый раз убеждаюсь, что везде, в разных точках страны могу поговорить с людьми на русском языке, встретить дружелюбное отношение.
Русскими школами в Азербайджане занимается непосредственно первый вице-президент госпожа Мехрибан Алиева. Отношение к русскому языку в Азербайджанской Республике позволило сохранить его как средство межгосударственного общения.
– Армяно-азербайджанское урегулирование. 2021-й год был первым годом после подписания исторического трехстороннего заявления лидерами России, Азербайджана и Армении по нагорно-карабахскому урегулированию. Россия в этом году очень активно посредничала в решении вопросов, исходящих из заявления. В продолжение урегулирования были подписаны новые заявления – в Москве 11 января и в Сочи 26 ноября. Однако многие ждали на неформальном саммите СНГ 28 декабря официального объявления о конкретных транспортных проектах и создании комиссии по делимитации. Но этого не произошло… Почему?
– Вопросы армяно-азербайджанского урегулирования – очень болезненные. И то, что происходит вокруг него – тоже характеризует партнеров. Когда я сейчас говорил о доверии, то подчеркнул, что оно просто так не возникает. Есть реальность, когда партнер обещает и выполняет, а бывает, что обещает – и не выполняет. И это, к сожалению, временами происходит в нашем сформировавшемся треугольнике. Одна из сторон подтверждает, что да, надо делать, а потом отступает, берет и не выполняет под влиянием политических или каких-либо еще обстоятельств внутри страны, влияния групп, которые находятся во власти или около власти. Это не может не сказаться на выполняемости трехсторонних договоренностей, в том числе по открытию транспортных коридоров. Но хорошо уже то, что эти договоренности положены на бумагу, подписаны, обговорены. Торопиться в этих очень чувствительных вопросах нельзя, если есть трудности, иногда от бумаги до реализации договоренностей проходит очень большой путь. Но если нет выполнения договоренностей, то ради чего все было, ради чего были военные действия? Я часто говорю это одной из сторон. Надо открываться миру, надо давать возможность людям выходить на взаимоотношения с соседями, торговать друг с другом, находить общую выгоду и общее благо и т.д. Для этого нужен и дружелюбный настрой государств, и открытые границы, и транспортные коридоры. Казалось бы, это очевидно. Но когда кто-либо из политических групп влияния начинает использовать ситуацию в своих целях, влиять в том числе и на выполнение этих решений, тогда оказывается, что все это, видимо, не очевидно. Кто-то говорит, что власти что-то сдают… Такие настроения всегда мешают движению вперед. К сожалению, это есть и это очень мешает выполнению договоренностей между Азербайджаном, Арменией и Россией. Но вместе с тем, я бы не стал делать из медленного выполнения большой трагедии. Да, это плохо. И да, политические лидеры в трехстороннем формате делают друг о друге соответствующие выводы. Но все-таки, перспективы, огромные перспективы есть, и, как я и сказал, положенные на бумагу договоренности дают возможность друг с друга спросить – почему не выполнено, в чем причина. Коль скоро они положены на бумагу и подписаны, значит выполнению подлежат. И в этом самое главное благо, которое я вижу в этих трехсторонних договоренностях. Потому что легче всего поссориться, разбежаться по углам, потом начинать не дай Бог стрелять друг в друга. Лучше договариваться. Пусть эти договоренности не так быстро выполняются, но выполняются. Есть множество примеров, когда реализация вопросов делимитации, демаркации длились десятилетия, в том числе и на примере нашей страны. Это очень тяжелые процессы. Они требуют тяжелых разговоров, изучения карт, уточнений. Движение в итоге обязательно приведет к компромиссу. Потому что речь идет о народах, которые на протяжении огромного количества времени жили бок о бок, о соседях. Надо набраться терпения и двигаться в этом направлении медленно, но верно.
– По итогам саммита в Брюсселе 14 декабря в заявлении главы Евросовета по сути были продублированы те же пункты, о которых Азербайджан и Армения при посредничестве России договорились ранее. Только Евросоюз предложил реализовывать эти пункты при его, а не российском посредничестве. По-моему, это очевидное перетягивание Евросоюзом одеяла на себя…
– Как вы думаете, почему Алиев и Пашинян согласились на встречу в Брюсселе? Их же туда никто не заставлял ехать. На мой взгляд, таким образом, они проявили политическую мудрость. Они согласились на встречу с тем, чтобы Запад осветил те договоренности, которых они достигли между собой. Логика была такая: вы хотите посредничать? Хорошо. Вот мы приехали к вам, вот мы договорились. Вы все время говорите, что что-то не так, что кто-то давит, кто-то влияет – то ли Турция, то ли Россия. Вы же не против, что мы договорились? ( я так думаю, сказали Алиев и Пашинян). – Ну конечно не против. Что еще мог сказать Шарль Мишель. Было бы странным, если бы Мишель сказал, что да нет, мы не согласны с вашими договоренностями.
Вообще можно что-то говорить, что-то предлагать, создавать какие-то группы – контактные, не контактные. Но если не договорятся сами Азербайджана и Армения, то любое посредничество может превратиться в диктат. Это было в Югославии, когда в итоге страну разделили. Это уже было не посредничество… Естественно, такой расклад ни Азербайджану, ни Армении не нужен. Риторику и Баку, и Еревана все время в разных странах пытаются использовать в своих интересах. Зачастую эти страны подвержены электоральным предпочтениям живущих в них меньшинств. Все это очень хорошо понимают и Алиев, и Пашинян.
Ну а то, что Евросоюз хочет посредничать… Ну пусть хочет – кто угодно. Это дело второе, а то и десятое. В посредничество Запада, стран, которые находятся от Южного Кавказа за 10 тысяч километров, я никогда не верил и не верю. Поэтому я так относился и до сих пор отношусь к Минской группе. Потому что логика у нее была – замылить проблему и использовать в своих интересах. И если процесс делимитации проводить под западным посредничеством, вряд ли от этого будет польза. А вот проводить ее непосредственно двум странам, как это делается всегда при пограничным вопросах, это было бы гораздо более эффективно.
– То есть Россия не упустит ничего, пока Запад активничает?
– Посредничество государства-соседа – это совершенно другое. У Запада, у Америки, которые далеко, в вопросе «посредничества» есть свой геополитический интерес. У них все время возникает искушение – дай-ка я буду нагнетать обстановку или вызову военный конфликт, введу в регион свои войска. Это всегда в итоге по факту вызывает очень большую озабоченность и сомнения в искренности подхода. А вот когда это касается соседа, который хочет, чтобы у него не рвались снаряды на границах, это другое. России нужно, чтобы близ ее границ было спокойно.
– В конце года по инициативе и посредничестве спецпредставителя президента России Михаила Швыдкого в Москве прошла первая после второй Карабахской войны встреча представителей интеллигенции Азербайджана и Армении. Такие встречи, как Вы знаете, были и ранее. Насколько эффективен такой подход к сближению обществ двух стран или нужно искать новые инструменты?
– И старые, и новые инструменты, если они как-то могут себя положительно зарекомендовать, хороши. Инициативы, направленные на сближение народов – это хорошо. А новые встречи… Кашу маслом не испортишь. Думаю, можно создавать и новые гуманитарные проекты, нацеленные на достижение результата. И если наш Минкульт, некоторые структуры, в том числе МФГС, будут прилагать больше усилий, я буду только рад и поддержу.
– В следующем году Россия и Азербайджан отметят 30-летие установления дипломатических отношений. Есть слухи, что между странами будет подписан большой пакет документов. Так ли это?
– Как правило, к юбилеям, если лидеры хотят показать миру, что сотрудничество их стран превратилось в зримые достижения, готовятся документы. Поэтому если в момент 30-летия будут достигнуты договоренности, конечно, это очень хорошо. Я буду искренне рад, если дополнительные соглашения о сотрудничестве будут подписаны.
– Чего ожидаете по армяно-азербайджанскому урегулированию в 2022 году?
– Хотел бы, чтобы мы как можно меньше вспоминали об этом печальном 30-летнем конфликте, чтобы в перспективе все заретушировалось не картами разговоров, а картами мира, дорог, созданием инфраструктуры, возникновением доверия. Да, доверие не возникает между долго конфликтовавшими народами за год-два. На это уйдут, к сожалению, десятилетия. Мы помним, что и армяне жили (и живут) в Азербайджане, и азербайджанцы жили в Армении, и смешанные браки были и есть. И чем больше эта история конфликта в мирном плане будет удаляться от нас, тем больше я хотел бы, чтобы она рисовалась такими мирными красками как строительство новых дорог, мостов и коридоров. Хотелось бы, чтобы как можно меньше было инцидентов на этом пути к миру. Считаю, что лидеры Азербайджана и Армении выбрали очень правильный подход – двигаться, подписывать, несмотря ни на какие тяжелые страницы, когда прошлое было вымарано враждой и кровью. Эта дорога будет длинной, но, безусловно, это дорога к миру.
– Чего бы пожелали народу Азербайджана, российско-азербайджанским отношениям в новом году?
– Вы знаете, когда-то я работал мастером на АвтоВАЗе. Это было время, когда я, молодой специалист, только пришел туда работать. У меня была бригада – очень квалифицированные наладчики оборудования, интернациональная команда. И в бригаде у меня работал азербайджанец, которого я очень ценил. Отличный специалист, 6-й разряд у него был. Шло время, я рос по службе, к 90-м стал заместителем начальника. С моим товарищем-азербайджанцем продолжали дружить. Он и тогда работал в той же бригаде, в том же цехе. В итоге ему пришлось уехать на родину в Азербайджан…Как-то зашел ко мне попрощаться, сказал: никогда не думал, что вернется в Азербайджан, ведь Тольятти для него давно стал родным. Но обстоятельства требуют вернуться обратно, что вот родители в плохом состоянии… После его отъезда в течение многих лет мы продолжали общаться, сохраняли связь, а потом как-то потеряли друг друга… Поэтому я бы хотел пожелать в этом году всем, чтобы друзья каждого, в том числе и потерянные, вернулись друг к другу в отношениях, в жизни. И это бы скрепило не только судьбы двух людей, которые нашли друг друга, но отношения между двумя нашими странами. Только так, на мой взгляд, строятся межгосударственные отношения, только так… Они строятся через сердца людей. Вот мне захотелось найти этого человека. И это было бы в том числе вкладом в общее дело укрепление отношений, дружбы между народами двух стран. И это уже не красивые слова, а конкретное желание и дело, которое мне хотелось бы сделать в следующем году.
Потеря ли это была для России, когда мой товарищ в сложное время, в 90-е, уехал? Потеря. Не только квалифицированного специалиста, но и хорошего человека. Потеря потенциальной семьи, детей, которые могли расти в России. Приобретение ли для Азербайджана? Конечно. Вы знаете, о подобной же ситуации в Азербайджане я слышал от главы Бакинско-азербайджанской епархии в Баку, он мне рассказывал, как Алиев-старший приехал к нему в те же 90-е, когда в республике была сложная ситуация, и сказал: «Попроси, пожалуйста, свою паству – чтобы русские не уезжали из Азербайджана». Это было время, когда Гейдара Алиева призвали на пост президента и когда Азербайджан находился на краю пропасти, когда по улицам бегали вооруженные люди, когда была вакханалия национализма. И Алиев выступил с такой просьбой, потому что каждый из этих русских скреплял и скрепляет страну – врач ли, инженер ли, наладчик. Это золотой запас государства. Точно так же я отношусь к моему товарищу-азербайджанцу, который тогда же в 90-е уехал из России. И то, что он уехал к себе на родину, означало для России, что она потеряла своих людей, своих граждан, отчасти свое будущее в их детях, неважно, какой они национальности. И мне кажется, сегодня это осознали и в России, и в Азербайджане. Но уже в то время такой гений мысли как Гейдар Алиев ощущал, понимал и пытался эту ситуацию предотвратить. Мне кажется, это понимают сегодня и наши лидеры. Я точно вижу это в действиях Алиева в отношении национализма, я вижу это в действиях Путина, который понимает в национализме большую угрозу для своей многонациональной страны.
Вот мне хотелось бы, чтобы мы с моим товарищем-азербайджанцем нашли друг друга, встретились, сели и поговорили, в том числе об этом, о потерях и приобретениях. Мне было бы очень интересно…