Важным и знаковым стал недавно прошедший в Туркменистане саммит Прикаспийских государств. И, как ожидается, заметно повлияет на развитие и интеграцию связей стран прикаспийского бассейна.
Как передает AZE.az, об итогаx cаммита, о том, как выстраивается геополитика стран региона, и какова роль Азербайджана в этиx процессаx рассказал Vzglyad.az ведущий аналитик Агентства политических и экономических коммуникаций, российский политолог Миxаил Нейжмаков.
– Какие перспективы открывает для сотрудничества стран прикаспийского бассейна прошедший саммит Прикаспийских государств?
– Подобные форумы, по крайней мере, на первых этапах своего развития, являются, прежде всего, площадкой для самопрезентации стран-участников и продвижения представляемых ими стратегических инициатив, но и это весьма немало. У Каспийского экономического форума определенно есть потенциал дальнейшего развития. Важно отметить, например, что к мероприятию проявили внимание и представители государств, не связанных с собственно Прикаспийским регионом (например, форум посетил премьер-министр Болгарии Бойко Борисов, в частности, встретившийся на полях мероприятия с российским коллегой Дмитрием Медведевым).
С инициативами по созданию постоянно действующих механизмов взаимодействия выступили представители Ирана, предложившие создать Организацию прикаспийского сотрудничества. Понятно, что Тегеран, находясь в сложной внешнеполитической ситуации, вынужден, по принципу «Алисы в Стране чудес», «бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте» – то есть, активизировать дипломатические усилия и генерировать большее число международных инициатив, чтобы хотя бы постараться удержать позиции на международной арене. И тем не менее, само обсуждение подобных инициатив «повышает планку» сотрудничества прикаспийских государств.
– Насколько велика в этих соглашениях роль Ирана и Азербайджана? Скажутся ли результаты встреч на будущем саммите президентов Ирана, Азербайджана и России?
– На роль Азербайджана в сотрудничестве государств-участников форума стоит посмотреть в более широком контексте – вспомнив о соглашениях, которые заключались Баку с государствами региона за последний месяц.
Например, еще в июле 2019 года на встрече министра транспорта, связи и высоких технологий Азербайджана Рамина Гулузаде и министра дорог и градостроительства Ирана Мухаммеда Эслами на полях Иранской международной выставки электроники, компьютерной и электронной коммерции обсуждалась реализация инфраструктурных проектов для соединения сети автострад Азербайджана с иранским проектом Решт-Астара. С другой стороны, уже после Каспийского экономического форума представители России, Азербайджана и Ирана подписали соглашение о совместной разработке технико-экономического обоснования соединения энергосистем трех государств. Аспекты развития коммуникаций между странами Каспийского региона в целом неоднократно поднимались в ходе форума и наверняка будут рассматриваться и в ходе саммита президентов России, Азербайджана и Ирана, когда таковой состоится.
Возможно, на будущем трехстороннем саммите будут затронуты и спорные вопросы (также поднимавшиеся на форуме в Туркменбаши) – например, по поводу строительства Транскаспийского газопровода. Как известно, Москва неоднократно апеллировала к экологическим последствиям реализации проекта, в свое время об этом напоминал, например, первый замглавы Аппарата Правительства РФ Сергей Приходько.
– Однозначно санкции США оказали в каком-то смысле добрую услугу и заставляют страны прискаспийского региона более тесно консолидироваться друг с другом, в частности тех, кого это коснулось особенно заметно – Россию, Иран. Можно ли в этом случае ожидать активизацию санкционной политики США уже к странам региона Средней Азии с тем, чтобы влиять на новые возможные союзнические объединения и темпы сотрудничества Прикаспийских стран?
– Санкционная политика США, конечно, создает дополнительную тревожность у партнеров России и Ирана, рассчитывающих на реализацию совместных проектов с этими государствами. Недаром практически любые совместные международные мероприятия с представителями Ирана как правило рассматриваются прессой и аналитиками в контексте конфронтации Вашингтон-Тегеран. Но в случае с тем же иранским направлением целью администрации Трампа, насколько можно судить, является давление и жесткий торг с руководством этой страны, но не подготовка военного сценария. Это вполне вписывается в излюбленную тактику нынешнего президента США – добиться максимального уровня напряженности, чтобы затем перейти к торгу. Возможностям для закулисных переговоров представителей двух этих государств отнюдь не препятствует жесткая публичная риторика (вроде относительно недавнего заявления официального представителя МИД Ирана Аббаса Мусави, что его страна в нынешних условиях не сделает первый шаг к переговорам). На этом фоне дополнительные риски для тех же Москвы и Баку в связи с совместными проектами с Тегераном, безусловно, существуют, но все же, слишком переоценивать их также не стоит.
Что касается отношений США с государствами постсоветской Центральной Азии – в ближайшее время Вашингтон, скорее всего, будет использовать в диалоге с ними скорее пряник, чем кнут. Обратим внимание, например, что американская сторона сейчас особое внимание проявляет к развитию сотрудничества с государствами, граничащими с Россией и КНР – весьма показателен в этом смысле относительно недавний визит главы Пентагона Марка Эспера в Монголию, соседствующую с обоими данными государствами. А постсоветская Центральная Азия занимает схожее положение, то есть, демонстрируя внимание к этому направлению, Вашингтон рассчитывает держать в напряжении и Пекин, и Москву.
– Представляет ли в этой связи интерес для России Армения как возможный мост связи с Ираном или акценты уже смещены на Азербайджан?
– Действительно, ряд имеющихся у Азербайджана преимуществ, а также стратегические приоритеты других игроков, заинтересованных в усилении своего влияния в Прикаспийском регионе и на Южном Кавказе, делают его весьма перспективным партнером для таких государств. Например, в России еще в ноябре 2017 года была утверждена Стратегия развития морских портов в Каспийском бассейне (там заложены соответствующие планы до 2030 года, о чем в своем выступлении на прошедшем форуме напомнил и глава Правительства РФ Дмитрий Медведев).
Весьма показательны инициированные российскими властями серьезные антикоррупционные расследования в Дагестане и направление туда управленцев – «варягов» – возглавившего республику Владимира Васильева и ставшего в феврале 2018 года главой правительства региона Артема Здунова. Также сменилось руководство в Астраханской области и Калмыкии. Понятно, что было бы упрощением связывать все эти решения только с внешнеполитическом вектором России на каспийском направлении.
Однако Москва нередко направляет руководителей – «варягов» (как в случае с Дагестаном и Астраханской областью) в регионы, где должны реализовываться важные проекты с серьезным федеральным финансированием. Ряд таких проектов в том или ином виде может предполагать сотрудничество с Азербайджаном, имеющим выход к Каспийскому морю. Вспомним хотя бы, как посол России в Азербайджане Михаил Бочарников еще в конце 2018 года упоминал о планах создания морской транспортной линии между российским портом Оля в Астраханской области и одним из азербайджанских портов.
Другим преимуществом Азербайджана в качестве партнера по развитию коммуникаций в регионе, становятся его возможности в качестве инвестора, что немаловажно для того же Ирана, испытывающего экономические трудности из-за западных санкций. Недаром не так давно министр экономики и финансов ИРИ Фархад Дежпесенд говорил о проекте создания совместного ирано-азербайджанского инвестиционного фонда. Финансовые возможности той же Армении традиционно остаются куда более скромными.
Наконец, Азербайджан отличает достаточно высокий уровень внутриполитической стабильности, что также усиливает его привлекательность в качестве партнера по реализации масштабных проектов. Между тем, если в ближайшие несколько лет удержание власти Николом Пашиняном в Армении является достаточно реалистичным сценарием, то его дальнейшей политическое будущее пока выглядит куда более туманным. А смена власти в условиях Армении, скорее всего, будет связана с ростом рисков для инвесторов, вложивших средства в проекты на территории страны при нынешнем правительстве. Вспомним проверки в отношении компании «Газпром Армения» после прихода к власти самого Пашиняна – а ведь российский «Газпром», контролирующий эту структуру, является мощным международным игроком, обладающим большим арсеналом средств для защиты своих интересов.