Россию не устраивает военный путь разрешения конфликта в Карабахе

Наиболее влиятельные державы, насколько это возможно, стараются не выбирать чью-то сторону в конфликтах третьих государств, а пытаться поддерживать выгодный им баланс сил в соответствующих регионах, считает известный российский эксперт.

Как передает AZE.az, Echo.az публикует интервью с ведущим аналитиком Агенства политических и экономических коммуникаций России Михаилом Нейжмаковым

— В прошлом году исполнилось 20 лет со дня подписания Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной безопасности между РФ и Азербайджаном. И 25 лет со дня установления дипломатических отношений между странами. Как вы оцениваете сегодняшний уровень развития двустороннего сотрудничества, и в каких областях можно было бы усовершенствовать отношения?

— У российско-азербайджанских отношений появились дополнительные «несущие конструкции». Достаточно отметить серьезно активизировавшееся обсуждение совместных проектов в рамках транспортного коридора «Север-Юг».

Кстати, одним из важных направлений внутрироссийской региональной политики с осени 2017 года стали перестановки в руководстве и последующие антикоррупционные процессы в Дагестане. Причин и возможных мотивов при проведении такой политики у российских властей было много.

Но не будем забывать и про один важный аспект — данная республика еще и «окно» России в Азербайджан. В свете планов развития того же коридора «Север-Юг» понятно, почему Центр взял ситуацию в Дагестане под особый контроль. И это еще раз показывает, что Москва уделяет особое внимание проектам, реализуемым в рамках развития данного коридора, в том числе совместно с Баку.

Возможно, в течение 2018 года центр тяжести сотрудничества между нашими странами дополнительно сместится в сторону развития МТК «Север-Юг» и сотрудничества на Каспии, а вот переговоры в сфере карабахского урегулирования могут быть связаны с дополнительными сложностями, и ожидания от них будут более сдержанными.

Скорее всего, важным аспектом для развития российско-азербайджанских отношений станет и реакция на факторы тревожности, которые задает политика США в отношении России и Ирана. Впрочем, сейчас это сотрудничество развивается вопреки данным факторам, пусть и не работающим в полную силу, поэтому можно говорить, что «несущие конструкции» отношений Москвы и Баку имеют неплохой запас прочности.

— А как вы можете оценить азербайджано-российские отношения в контексте региональной безопасности?

— Стоит отметить интересный аспект. Сейчас дополнительно усиливается внимание России к Каспию. Тут, конечно, важна экономическая составляющая — еще в ноябре 2017 года была утверждена Стратегия развития морских портов в Каспийском бассейне (там заложены соответствующие планы до 2030 года), развитию прикаспийской транспортно-логистической инфраструктуры были посвящены совещания рабочей группы президиума Госсовета России.

Но эти аспекты взаимосвязаны с шагами в сфере обороны и безопасности — отметим анонсированный перевод главной базы российской Каспийской флотилии из Астрахани в Каспийск в Дагестане. На этом фоне Москва вполне может предложить Баку дополнительные совместные мероприятия в сфере безопасности на Каспии. Вспомним, что именно оборонное сотрудничество в этом регионе было одной из тем, которую обсуждал министр обороны РФ Сергей Шойгу в ходе визита в Баку в августе 2016 года.

— Сегодня от развития связей между Азербайджаном и Россией зависят, к примеру, очень многие региональные проекты, участниками которых являются не только две страны. Например, АР и РФ сегодня задействованы проекты в масштабном проекте «Север-Юг». На ваш взгляд, какие экономические перспективы видят для себя Азербайджан и Россия в Международном транспортном коридоре (МТК) «Север-Юг»?

— Здесь экономика во многом зависит от политики. Не будем забывать про другое важное звено этого коридора — Иран. Напряженность между США и Ираном, конечно, создает определенные риски и для планов развития МТК «Север-Юг». В то же время обратим внимание, что многие западные корпорации явно не спешат сворачивать свои проекты в ИРИ. Вспомним хотя бы заявление главы Total Патрика Пуянне, что эта корпорация будет добиваться разрешения на эксплуатацию газового месторождения «Южный Парс» в Иране даже в случае введения новых санкций США против этого государства.

Конечно, это не означает, что у таких намерений западных корпораций нет предела прочности. Но весьма вероятно, что у руководства таких компаний есть сведения, позволяющие надеяться — напряженность между США и Ираном также имеет свои пределы, и развитие проектов в ИРИ вполне оправдано. Надежды Баку и Москвы, что давление США на Иран не помешает развитию МТК «Север-Юг», подчиняются той же логике, поэтому, несмотря на факторы риска, перспективы развития этих проектов сохраняются.

— Россия является стратегическим партнером Азербайджана и союзником Армении, учитывая наличие карабахской проблемы, которая многие годы остается неурегулированной. В будущем, на пороге решения конфликта, не останется ли РФ перед выбором?

– В политике (не только международной) однозначно выбрать чью-то сторону — значит чаще всего серьезно ограничить собственное пространство для маневра, быть вовлеченным в чужую игру в ущерб собственным интересам. Поэтому наиболее влиятельные державы, насколько это возможно, стараются не выбирать чью-то сторону в конфликтах третьих государств, а пытаться поддерживать выгодный им баланс сил в соответствующих регионах.

Понятно, что вооруженный путь разрешения карабахского конфликта России не выгоден. Если подобное военное противостояние не затронет территорию самой Армении, обязательств по поддержке армянской стороны в таком конфликте у Москвы нет. Но именно это вызовет рост недовольства в отношении России в армянском обществе при таком сценарии.

В случае с дипломатическими подвижками в разрешении конфликта встает другая проблема. Здесь любой кардинальный шаг, даже промежуточный (например, гипотетическое возвращение районов так называемого «пояса безопасности» под контроль Баку), требует долгосрочных политических «инвестиций», то есть России, если она поставит перед собой такую задачу, нужно будет серьезно вкладывать в процесс свое политическое влияние, причем процесс займет не один год. Такие «инвестиции» делают, если есть гарантии, что процесс можно довести до конца — это закон не только бизнеса, но и политики. В случае с карабахским процессом это далеко неочевидно.

Однако в ближайшем будущем обсуждение, что может произойти, когда карабахский конфликт окажется на пороге разрешения, — это вопрос гипотетический. Всплески завышенных ожиданий по этому поводу, конечно, будут происходить. Нередко такие завышенные ожидания особенно усиливаются в последние месяцы года, когда активизируется дипломатическая активность представителей стран-посредников, то есть, в ближайшее время новый рост таких ожиданий может иметь место ближе к осени 2018 года. Но на деле и стороны, и посредники явно ожидают скорее осложнений переговоров. Протестная активность в Армении — один из этих факторов, но не единственный, конечно.

— И в заключение хотелось бы затронуть перспективу развития различного рода «треугольников», в которые входят как Россия, так и Азербайджан. Например, союз «Азербайджан-Россия-Иран», «Азербайджан-Россия-Казахстан».

— Вопрос о «треугольниках» заставляет снова остановиться на аспектах давления США на Иран. Скажем, довольно популярной является версия, что США попытаются втянуть Баку в противостояние с Тегераном, что создало бы дополнительные риски для сотрудничества Азербайджан-Россия-Иран. На деле, впрочем, не факт, что Вашингтон будет спешить с втягиванием Баку в этот конфликт. У Белого дома в запасе и так много способов для давления на Тегеран.

Причем американская сторона по-прежнему настроена то усиливать, то ослаблять хватку. Отметим, например, довольно мягкое заявление выдвинутого на пост госсекретаря Майка Помпео, что США будут использовать для решения «ядерной проблемы» Ирана именно дипломатические методы.

В этих условиях Вашингтон в ближайшее время вряд ли задействует все возможности давления на Иран одновременно. Для Азербайджана это, безусловно, плюс. Пока он может взаимодействовать с Тегераном, не рискуя, что США начнут требовать от Баку шагов, которые негативно сказались бы на азербайджано-иранских отношениях.

Вероятно, в ближайшее время эта тенденция сохранится. Более того, не исключено, что для США будет объективно выгоден статус Баку, как возможного резервного канала контактов как с Тегераном, так и с Турцией, отношения с которой у Белого дома, как известно, весьма нестабильны. На этом фоне Баку может получить более заметную роль сразу в нескольких внешнеполитических «треугольниках», реализовав и тот потенциал, который сейчас может быть не очевиден.