США нужен Азербайджан, не вовлеченный в «горячие» конфликты

Недавно президент США Дональд Трамп прислал приветствие конференции «Нефть и газ Каспия», где подчеркивал «решительную поддержку Южного газового коридора» и «роль Азербайджана в усилении глобальной энергетической безопасности». Это хороший знак для Баку, считает российский эксперт.

Как сообщает AZE.az, на вопросы Echo.az ответил ведущий аналитик Агентства политических и экономических коммуникаций России Михаил Нейжмаков

— Международная кризисная группа (МКГ) опубликовала недавно отчет о ситуации в зоне нагорно-карабахского конфликта. В нем говорится о том, что с января 2017 года в Нагорном Карабахе происходили смертельные инциденты, связанные с использованием тяжелого артиллерийского и противотанкового оружия, а в мае число обстрелов резко выросло. МКГ констатирует, что сегодня Армения и Азербайджан ближе к войне, чем когда-либо с момента прекращения огня в 1994 году. Насколько реальны подобные доводы, на ваш взгляд?

— Отчет МКГ фиксирует «значительное увеличение инцидентов вдоль линии соприкосновения», и это действительно повышает напряженность в регионе. Однако настоящий спусковой крючок любой масштабной войны — как правило, вовсе не инциденты на линии фронта. Как показывает история военных конфликтов, инциденты примерно равного масштаба могут в одних случаях приводить к эскалации противостояния, а в других — сохранять локальных характер.

Это только поводы, которые стороны конфликта (или одна из них) могут использовать для начала крупной военной операции, но могут и после таких событий сохранять выжидательную позицию. Пока ясно только, что военное командование с обеих сторон одобряет более жесткие действия своих подразделений на линии соприкосновения. Но это еще не предвестие скорого масштабного военного конфликта.

На масштабный конфликт государства идут, если загнаны в угол или, напротив, надеются на серьезную международную поддержку. Первый вариант вряд ли можно отнести к нынешнему положению Баку или Еревана.

Что касается внешней поддержки — для крупных международных игроков переход конфликта в горячую фазу сейчас не выгоден. Например, президент США Дональд Трамп недавно направил приветствие конференции «Нефть и газ Каспия», где подчеркивал «решительную поддержку Южного газового коридора» и «роль Азербайджана в усилении глобальной энергетической безопасности».

Это хороший знак для Баку, но тут есть нюанс. Таким образом, Вашингтон дает понять, что Азербайджан ему интересен именно в рамках крупных энергетических проектов.

Стоит отметить, что значение Баку для США может возрасти и по другой причине. Американо-турецкие отношения остаются сложными. Администрацию Трампа здесь дополнительно сковывает и скандал вокруг Майкла Флинна, затрагивающий и его лоббистскую деятельность в пользу Анкары.

Специальный прокурор Роберт Мюллер в начале июня вновь напомнил о необходимости проверки его лоббистских контрактов. Однако без продуктивного взаимодействия с Турцией у США существенно сужается пространство для маневра. В этих условиях может возрасти роль Баку, как возможного связующего звена в американо-турецких контактах.

Но в обоих случаях США нужен Азербайджан, не вовлеченный в масштабные «горячие» конфликты. Другой пример касается позиции России. Широко обсуждалось в начале мая 2017 года интервью главы МИД РФ Сергея Лаврова, где он упомянул российскую военную базу в Армении среди подразделений, которые «находятся в постоянной готовности к действиям» из-за активности «Исламского государства».

Ряд наблюдателей оценил это заявление, как знак поддержки Еревана, причем не только в связи с угрозами от исламских радикалов. Стратегическое партнерство Москвы с Арменией вряд ли является секретом.

Но в данном случае трактовать заявление Лаврова можно и в немного другом ключе — России ее военные базы, в том числе объект в Армении, нужны для решения глобальной задачи (борьбы с «ИГИЛ»). Это могло быть еще одним сигналом, что активизация региональных конфликтов для Москвы в таких условиях будет крайне некстати. В нынешних условиях позиция внешних игроков будет работать на сдерживание конфликта.

— Чем вызваны последние провокации армянской стороны? Чего пытаются добиться оккупанты?

— Как известно, в Азербайджане большой информационный резонанс получили не только вооруженные инциденты с участием армянской стороны, но и заявления Сержа Саргсяна на первом заседании нового состава парламента по поводу Карабаха.

В целом, как минимум до весны 2018 года, когда истекут президентские полномочия Саргсяна, Армения будет находиться в состоянии неустойчивого внутриполитического равновесия. Любые серьезные кризисы вокруг Карабаха, конечно, повлияют на расстановку сил в верхах в Ереване.

Но развитие событий в случае кризиса в зоне конфликта может быть слишком непредсказуемым, поэтому армянским политикам было бы рискованно делать ставку на действительно серьезную эскалацию напряженности вокруг Карабаха. Скорее, карабахская тема будет активно использоваться во внутриполитической риторике в Армении.

Причем после прошлогоднего выступления «Сасна црер» даже террористические атаки против кого-то из ведущих политиков данной страны нельзя исключать, в том числе подобные атаки под лозунгами, затрагивающими карабахскую проблему.

— На протяжении последних шести месяцев идут разговоры о необходимости встречи президентов Азербайджана и Армении. Насколько она сегодня актуальна, ведь фактически никаких практических договоренностей все еще нет?

— Можно вспомнить, как даже согласование встречи главы МИД двух стран 28 апреля 2017 года сопровождалось сложностями — представители Еревана до последнего момента не подтверждали дату переговоров. Понятно, что переговоры президентов организовать еще сложнее, а главное — пока нет особого смысла.

Встреча глав государств в данном случае может быть либо ответом на серьезный кризис, либо сигналом о выходе на новый уровень переговоров. Более жесткая риторика с обеих сторон свидетельствует о том, что о подготовке подобного прорыва говорить не приходится. Я уже говорил, в том числе про внутриполитические факторы в Армении.

Как минимум до апреля 2018 года, когда закончатся президентские полномочия Саргсяна, в Ереване, скорее всего, не будут рисковать идти и на серьезные переговоры с Баку. Попытки государств-посредников подтолкнуть президентов Азербайджана и Армении к прямой встрече наверняка будут предприниматься. Здесь может проявляться и конкуренция между державами- посредниками — показать свое влияние, добившись проведения таких переговоров и предоставив для них площадку.

Кроме России, сейчас явный интерес к проблеме проявляет Франция. Эммануэлю Макрону важно подчеркнуть свою самостоятельную и активную роль на международной арене (его «крепкое рукопожатие» с Трампом тут было весьма символичным). Недаром практически синхронно в начале июня прозвучали заявления французских послов в странах-участницах по карабахской проблеме.

Как известно, посол Франции в Азербайджане Аурелия Буше заявила, что Макрон не пожалеет усилий для урегулирования конфликта. А посол в Ереване Жан-Франсуа Шарпантье прямо подтвердил, что официальный Париж готов предоставить площадку для встреч глав Армении и Азербайджана. Однако результативность любых подобных переговоров в ближайшее время вызывает большие вопросы.

— Сопредседатели Минской группы ОБСЕ на днях совершили визит в регион. Уже посетили Армению и Нагорный Карабах, приехали в Баку. Скорее всего, все завершится, как обычно, простыми заявлениями. Но тогда возникает вопрос: в чем заключается сегодня работа МГ ОБСЕ?

— Сейчас самой заметной и обсуждаемой является мониторинговая деятельность МГ ОБСЕ. При этом уже неоднократно серьезную роль в снижении напряженности вокруг Карабаха играли, например, «сольные» посреднические усилия России. Тем не менее, лишним инструмент разрешения конфликтов точно быть не может.

Минская группа поддерживает механизм, позволяющий странам-посредникам не только конкурировать, но и согласовывать свои позиции. Для реагирования на всплески в напряженности в зоне конфликта это важно.