По мнению российского аналитика, конфронтация по линии Иран-Азербайджан выгодна США, Франции и ряду других стран, но не России, так как она не знает, что делать с назревающим обвалом всего региона
Как передает AZE.az, Caliber.Az публикует интервью с председателем Экспертного совета Фонда поддержки научных исследований «Мастерская евразийских идей», российским политическим аналитиком Григорием Трофимчуком.
– Как вы оцениваете внешнюю политику иранского руководства по отношению к соседним странам региона, в частности, к Азербайджану? Насколько обоснованы претензии Ирана в адрес Азербайджана в вопросе открытия Зангезурского коридора?
– Нынешние отношения между Ираном и Азербайджаном находятся в фазе кризиса. Многим, в частности, Азербайджану, показалось, что Иран вроде как немотивированно вдруг «проснулся» по отношению к событиям вокруг Карабаха. Однако Тегерану, по его логике, кажется, что ему закрывают последний, региональный доступ к внешнему миру в дополнение к глобальной блокаде со стороны США. Самим США происходящее выгодно, так как Иран в результате текущих событий фактически закрывается в «коробку» со всех сторон, тем более с учетом фактора Афганистана.
Азербайджан такое развитие событий никак не провоцировал и его явно не желал, так как ему была выгодна локализация карабахской войны, а никак не ее расширение. Тегеран применил классический «восточный» подход, когда все слова уже сказаны, но дальнейших действий еще нет, хотя настоящая политика как раз предполагает обратный ход вещей. К тому же надо было точнее прогнозировать позицию России, которая фактически оставляет Иран один на один с его войной.
Что касается Азербайджана, то это уже далеко не тот Азербайджан, какой был еще лет десять тому назад. Тегеран явно недооценил нового веса своего соседа, пусть даже в связке с Турцией, это уже не так важно. То есть все надо было оценить детально, так как здесь может сработать множество факторов, а исход такого срабатывания спрогнозировать нельзя. Например, с «Южным Азербайджаном» и т.п. Неизвестно, как поведут себя в той или иной ситуации сами иранские граждане.
Что касается Зангезурского коридора, то его дислокация не предполагает прохождения по территории Ирана. Но Тегеран считает, что тем самым его отрезают от Армении. Хотя Армения для Ирана теперь уже не самое главное, тем более что ситуация во многом упущена. При таком сотрясении региональной обстановки вопрос автоматически встанет о главных коммуникациях через Каспий и особенно с Китаем, не говоря уже о южных путях, на которые может усилить воздействие Пакистан и другие страны, включая США. Вот этот момент иранской стороной должен быть продуман заранее. На таком фоне Зангезурский коридор выглядит абсолютной мелочью, поэтому Тегеран должен взвесить происходящее в целом.
– Есть ли риск военного противостояния?
– Такой риск существует. Поэтому я бы не стал на месте некоторых азербайджанских комментаторов закидывать Иран, как говорится у русских, «шапками», утверждая, что рано или поздно он отползет назад. Военные учения могут быть свернуты, однако саму стратегическую обстановку, сложившуюся на Южном Кавказе, назад откатить уже не удастся. Теперь каждая сторона будет ждать возможности для нанесения удара, причем не обязательно в военной сфере. К тому же конфронтация по линии Иран-Азербайджан выгодна США, Франции и ряду других стран, но не России, так как она не знает, что делать с назревающим обвалом всего региона, связанного с Центральной Азией, Каспием и Ближним Востоком. Здесь миротворческим контингентом уже обойтись не получится. Тем самым США отомстят Москве за ноябрьские инициативы 2020 года.
– Тегеран угрожает Баку тем, что не допустит, чтобы Израиль расположился на северо-западной границе Ирана после поражения США в регионе. Есть ли основания у Ирана для подобных опасений?
– Иран озвучил все проблемы сразу, так как другого момента может уже и не быть. Причем никакие так называемые доказательства – в том плане, есть присутствие Израиля в регионе, нет его – уже не работают, так как здесь не судебное заседание, а формирование будущего стратегического расклада и формирование групп военных союзников. Причем союзников уже самых настоящих, а не ситуативных, как в рамках сирийской войны.
Если говорить в общем безотносительно «движений сионистов», как это называет Иран, в регионе, то Тель-Авиву безусловно выгодно ухудшение позиций Ирана прямо у него под ногами. С Израилем вообще сегодня мало кто связывается в такой жесткой форме, как Иран. Тем более Россия. РФ в этом отношении, замечу попутно, это совсем не СССР, который сам клеймил «сионистов». Поэтому сегодня Тегерану бессмысленно обращаться за подобной помощью в Москву.
– Как вы считаете, почему Россия не поддержала антиазербайджанский крен Тегерана?
– Фактически не поддержала, хотя надежда на такую поддержку была главной целью визита высокопоставленного представителя Ирана в Москву. Иран должен был понимать позицию Москвы еще в ходе Второй Карабахской войны, и сделать выводы о российской тактике в данном вопросе. Россия никогда не пойдет на то, чтобы предъявить какие-то претензии Азербайджану. Тем более в существующем раскладе вещей. То есть Тегеран допустил как минимум несколько ключевых ошибок в оценке российских действий и намерений. Наверное, там нет нужных советников, которые бы могли это разъяснить. Ирану надо было заниматься этим вопросом намного раньше, но не сейчас, когда события стали стремительно развиваться. В Тегеран часто приглашались российские эксперты на те или иные круглые столы, но, видимо, качество этих специалистов было таким, что Ирану это никак не помогло сформировать нужное видение событий. Я видел таких специалистов с мятыми полиэтиленовыми пакетами в руках, не хочу называть их по фамилиям, которые лет десять тому назад гордились тем, что постоянно летают с теми же самыми пакетами в Иран. Ну, вот вам и результат.
– В российском экспертном сообществе есть предположения, что в конфликт может ввязаться Израиль. Возможен ли такой сценарий событий?
– Израиль никогда не плетется в хвосте ключевых мировых событий. Не будет посторонним он и в вопросе связки Ближнего Востока с Южным Кавказом, если вдруг сам собой наступит период серьезных изменений. Тем более что сам Израиль находится на Ближнем Востоке, и происходящее его касается в достаточно серьезной степени. И уже тем более, как я уже сказал, когда с Израилем никто, кроме Ирана, всерьез воевать не собирается. Но сам по себе Израиль в возможную войну на Южном Кавказе, естественно, не полезет. Израиль в состоянии решать мировые вопросы другими методами. У Ирана, как я уже отметил, это получается не очень хорошо.
– Что скажете насчет формата «3 плюс 3», о котором говорил Сергей Лавров на встрече с иранским коллегой?
– Возможно все что угодно, тем более если речь идет о формальных блоках и объединениях. Однако вопрос вокруг Карабаха стоит сейчас таким образом, что никакой формализм здесь работать не будет. Карабах находится под влиянием силовых полей, которые не имеют официальной арифметической формулы. Я бы мог ее прописать цифрами, с минусами и плюсами, но, боюсь, многие, кроме Баку и Анкары, обидятся. Ирану сейчас не до отвлеченных и красивых формул. При этом со стороны России не совсем красиво фактически выдвигать Тегерану претензию, что, мол, карабахские события по сути являются следствием того, что Иран что-то там не ратифицировал по Каспию. Так явно кидать Иран для РФ тоже противопоказано, ведь рано или поздно Россия тоже может остаться одна перед лицом больших и страшных событий.