В свою очередь Москва намекает Еревану, что не хотела бы втягиваться в противостояние вокруг Карабаха.
Как сообщает AZE.az, на вопросы echo.az отвечает руководитель Центра анализа международной политики Института глобализации и социальных движений Михаил Нейжмаков.
– Значительно накалилась обстановка вокруг карабахского конфликта. Напряженная ситуация на линии соприкосновения азербайджано-армянских войск заставляет многих опасаться начала войны. На ваш взгляд, стоит ли ожидать начала военных действий?
– Армении сегодня выгоднее избегать серьезной напряженности вокруг Карабаха. Ведь внимание России, на поддержку которой (в той или иной форме) она могла бы рассчитывать, сейчас сосредоточено минимум на двух конфликтах – вокруг Украины и Сирии.
В этом смысле нельзя согласиться с озвученной отдельными СМИ версией, что Москва, якобы, намеренно попытается спровоцировать новую войну в регионе, чтобы вмешаться в карабахский конфликт напрямую.
Напротив, Кремлю нужно именно обеспечить тылы для сирийской операции. Он потенциально заинтересован в использовании воздушного пространства Азербайджана для переброски военных самолетов в Сирию.
Собственно, в этом ключе в начале октября уже высказывался генсек ОДКБ Николай Бордюжа, заявивший что с учетом ситуации вокруг Сирии и Ирака новая "горячая точка" на Южном Кавказе никому не нужна.
Кстати, его же слова о возможностях вооруженных сил Армении для самостоятельной защиты своей страны можно считать и дополнительным намеком Еревану, что Москва не хотела бы втягиваться в противостояние вокруг Карабаха.
На фоне роста интереса к азербайджанским энергоносителям как в ЕС, так и в Турции, Баку также невыгодно ставить под вопрос свои перспективы на этих рынках из-за эскалации конфликта.
Поэтому в ближайшее время ситуация вокруг Карабаха, видимо, останется прежней. Будут происходить даже заметные вооруженные инциденты.
К сожалению, не исключены и столь же масштабные, как наблюдались в конце сентября 2015 года. Но в большой "горячий" конфликт они все же вряд ли перейдут.
– Можно ли уже сказать, что усилия МГ ОБСЕ по урегулированию конфликта не дают результатов. Как вы считаете, есть ли сегодня альтернатива сопредседателям?
– Дело не столько в работе Минской группы, сколько в раскладе сил вокруг Карабаха. Можно, конечно, поставить целью не просто поддержание конфликта в замороженном состоянии, а серьезные подвижки в его разрешении. Но из двух сторон конфликта у Азербайджана практически нет пространства для серьезных уступок.
У армянской стороны такое пространство теоретически есть – это возможность передать районы "пояса безопасности" под контроль Баку.
Но для столь решительных шагов руководство Армении должно чувствовать крепкий внутриполитический тыл. Сейчас же в Ереване, напротив, стартует конституционная реформа, которая неизбежно введет страну в зону политической турбулентности.
Митинги против этой реформы и критические высказывания о ней того же Роберта Кочаряна свидетельствуют, что планы Сержа Саргсяна сталкиваются с серьезной оппозицией, то есть Ереван предпочтет избежать внешнеполитических рисков, но и серьезных прорывов на переговорах по Карабаху в ближайшем будущем ждать не стоит.
Не говоря уже о том, что внимание всех традиционных международных посредников по Карабаху сейчас отвлечено на Сирию.
Таким образом, Минская группа, подобно ограниченному в средствах врачу, будет пытаться справиться с приступами "острой боли" в зоне конфликта, но вот для решения хронических проблем региона у ее сопредседателей сейчас просто нет времени и сил.
– Говоря о российско-азербайджанских отношениях, ранее находившийся в Нью-Йорке на Генассамблее ООН глава МИД Азербайджана Эльмар Мамедъяров на вопрос о перспективе участия его страны в ЕАЭС ответил так: "Никогда не говори никогда". После этого вновь актуализировался вопрос вступления нашей страны в Евразийский экономический союз. На ваш взгляд, насколько сегодня выгодно прибегнуть Азербайджану к тому шагу?
– Излишне напоминать, что ЕАЭС прочно ассоциируется с Россией. На фоне охлаждения российско-турецких отношений вступление Азербайджана вряд ли хорошо бы восприняли в Анкаре. Баку не может этого не учитывать.
Осуществить формулу "вступление в ЕАЭС в обмен на уступки по Карабаху" также вряд ли возможно сейчас по причинам, уже названным выше, поэтому евразийская интеграция для Баку даже теоретически не является вопросом ближайшего будущего.
Впрочем, все это не отменяет выгод, которые Азербайджан мог бы получить от участия в этом проекте в долгосрочной перспективе.
Для аналогии вспомним Казахстан, который также отличается хорошими экономическими показателями, партнерскими отношениями с ведущими мировыми державами, финансово независим от России и при этом состоит в ЕАЭС и ОДКБ.
У Казахстана два главных стимула для евразийской интеграции. Позитивный – расчет на выгоды от транзита грузов по коридорам "Восток-Запад" и "Север-Юг". Негативный – наличие в зоне досягаемости взрывоопасного Афганистана, проблемных соседей по Средней Азии, активность в этом регионе исламских радикалов при неготовности геополитических конкурентов России предложить свою систему безопасности для стран региона (ни Китай, ни США не готовы взять ответственность за решение этой проблемы всерьез).
У Баку есть схожие позитивные стимулы для присоединения к евразийским проектам. Ведь Азербайджан – важное звено для западного маршрута коридора "Север-Юг". А "Исламское государство" – явно не проект-однодневка.
ЕАЭС сам по себе – проект экономический, но участие в нем, как правило, идет бок о бок с работой в рамках ОДКБ, что помогло бы Баку увереннее чувствовать себя в противостоянии исламским радикалам.
То есть Эльмар Мамедъяров прав – идеи евразийской интеграции не стоит отвергать с порога. Возможно, позже Баку сделает и более активные шаги по сближению с ЕАЭС.
– Хотелось бы перейти к cирийскому конфликту. Как дальше, на ваш взгляд, будет разворачиваться сценарий?
– Военная поддержка, оказанная Россией Дамаску, принесла определенные плоды. Хотя нюансы положения на сирийских фронтах из разных источников отличаются, очевидно, что правительственным войскам удалось остановить наступление сил "Исламского государства" и других вооруженных групп на ряде ключевых направлений. Изменения наступили и на дипломатическом фронте – США и Саудовская Аравия заявили, что уже не требуют немедленного ухода Башара Асада.
Но надо помнить, что у ключевых международных игроков, ранее поддерживавших разные сегменты сирийской оппозиции и требовавших смены власти в Дамаске, сейчас нашлись более животрепещущие задачи. Для Саудовской Аравии сейчас важнее операция в Йемене.
Турция больше опасается усиления иракских курдов, да и переживает период внутриполитической нестабильности. Вашингтону же даже выгодно, что действия российских Воздушно-космических сил смешали карты вовлеченным в этот кризис региональным партнерам США.
Теперь они почувствуют свою слабость и будут вынуждены настойчивее просить американских покровителей поставить Кремль "на место".
Получается, очень многим международным игрокам пока выгодно дальнейшее затягивание сирийского конфликта, что, видимо, и произойдет на практике. В этой ситуации политические переговоры сейчас вряд ли будут результативными.
Для Азербайджана эта ситуация таит как понятные угрозы, так и новые возможности. Например, Баку может стать эффективным посредником для организации диалога между Москвой и Анкарой, охлаждение между которыми в последнее время стремительно нарастало именно из-за сирийского кризиса.
– Пролетающие над Каспием российские ракеты привели к тому, что ряд авиакомпаний ограничил свои перелеты над данной территорией воздушного пространства. Как вы считаете, есть ли какая-то угроза прикаспийским государствам, учитывая, что террористы ИГИЛ могут захотеть "вернуть долг" российской стороне, и они, наверно, уже не будут столь аккуратными в своих действиях…?
– Стоит учесть: на сирийском направлении Москва все же до сих пор главную ставку делала именно на авиацию, а действия Каспийской флотилии ВМФ России пока были, скорее, исключением из правил.
Поэтому реальных поводов для опасений у авиакомпаний, осуществлявших полеты над Каспием, в ближайшее время, видимо, будет не так много.
На самом деле, чем активнее Россия действует в Сирии, тем больше сил "Исламскому государству" придется бросать для защиты уже контролируемых им территорий на Ближнем Востоке.
Это значит, что ресурсов для диверсионной деятельности в других частях мира у исламистов становится меньше.
Так, турецкое издание Hurriyet со ссылкой на источники в структурах НАТО сообщило, что в последнее время среди ближневосточных бойцов ИГ выросла доля выходцев из России. Весьма вероятно, что информаторы издания под "россиянами" могут подразумевать и уроженцев бывшего СССР в принципе.
Потенциально – это угроза для стран СНГ. Но фактически, это еще одно подтверждение, что сторонники исламистов из постсоветского пространства сейчас отправляются на защиту "цитадели" радикалов, а не укрепляют террористическую сеть в родных странах.
Значит, и вероятность террористических атак в этих государствах (включая прикаспийские) пока несколько снизилась.
– Не приведет ли это к столкновению между прикаспийскими государствами?
– Некоторые увидели в пусках ракет с Каспия попытку России устрашить соседей по этому региону, а не решить задачи на Ближнем Востоке.
Но в действительности, Москва теперь будет вдвойне заинтересована в поддержании стабильности на Каспии, чтобы не создавать угроз действиям своей флотилии.
Об особой заинтересованности Москвы в сотрудничестве Баку для российских действий в Сирии уже было сказано выше. Очевидны и усилия Кремля по сохранению партнерства с Казахстаном.
Уж точно не в меньшей степени заинтересован в укреплении каспийского тыла и Иран, который прямо или косвенно втянут сразу в несколько конфликтов (в Сирии, Ираке, Йемене) и при этом еще не оправился от экономических проблем из-за многолетних западных санкций.
Несколько особняком держится Туркменистан. Недаром и на саммите СНГ в Астане он был представлен только на уровне вице-премьера, и слухи о возможности размещения на туркменской территории военной базы США (то есть появления повода для недовольства тех же Москвы и Тегерана) активизировались вновь.
Но пока и он дает лишь поводы для подозрительности некоторых соседей, но никак не для большого регионального конфликта.