По мнению российского эксперта, у России сейчас все же больше возможностей по влиянию на ситуацию в Южно-кавказском регионе, чем у ЕС.
Как передает AZE.az, ведущий аналитик Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков в интервью «Москва-Баку» об очередной передаче Азербайджаном при посредничестве ЕС задержанных армянских военнослужащих, о том, почему Запад все активнее проявляет себя на армяно-азербайджанском треке и грозит ли это чем-то России.
– Михаил Игоревич, на выходных Азербайджан при посредничестве Евросоюза вернул Армении еще 10 задержанных армянских военнослужащих. Отмечается, что такой договоренности стороны достигли 14 декабря на переговорах при посредничестве главы Евросовета…
– Стоит отметить важный нюанс. Как показывает опыт, переговоры между государствами могут идти на фоне даже весьма напряженной обстановки, если на это есть политическая воля. Вспомним, например, как в августе 2021 года возобновление заседаний трехсторонней рабочей группы на уровне вице-премьеров России, Азербайджана и Армении произошло, несмотря на приграничную напряженность. Другое дело, что такие масштабные инициативы, как например, разблокирование транспортных коммуникаций в регионе, все же, требуют снижения взаимной напряженности, в том числе, на уровне общественного мнения в двух странах. В этом смысле, передача армянских военнослужащих Еревану (как и, например, недавняя передача армянской стороной Азербайджану при посредничестве России двух азербайджанских военнослужащих) – важный шаг в рамках этого постепенного процесса.
– Как Вы оцениваете итоги переговоров лидеров Азербайджана и Армении в Брюсселе. Со стороны итоговое заявление главы Евросовета видится как просто фиксирование тех же пунктов, о которых договорились Путин, Алиев и Пашинян в Сочи, но только чтобы реализация их происходила не при посредничестве России, а при посредничестве Евросоюза. Так ли это?
– ЕС действует довольно осторожно, не беря на себя пока лишних обязательств, но при этом обозначая внимание к региону. Отсюда, например, прозвучавшие в Брюсселе предложения по консультативной помощи в рамках процесса делимитации и демаркации границы или созданию экономической консультативной платформы. При этом в последнем случае Евросоюз учитывает и интересы собственного бизнеса, для которого деятельность такой платформы могла бы создать возможности для участия в выгодных проектах в регионе. Кроме того, в рамках данного саммита руководству ЕС в данном случае было важно продемонстрировать, в первую очередь, потенциал «Восточного партнерства» в целом в качестве собственного инструмента влияния.
– Как будет развиваться «тема России» на армяно-азербайджанском треке и «тема Запада». Cможет ли Запад отнять у Москвы статус главного посредника по Карабаху?
– Вопрос – насколько США или ЕС это действительно нужно на данном этапе. Любая активность представителей западных держав в отношениях с Азербайджаном и Арменией, как правило, подстегивает слухи о дальнейшем усилении их конкуренции с Москвой в рамках переговорного процесса. Но на деле, внутренней аудитории в ЕС и США (за исключением экспертного сообщества и связанных с Южным Кавказом национальных общин) этот сюжет не так уж и интересен. Это одна из причин, почему, например, администрация Джозефа Байдена в ближайшем будущем, скорее, будет проявлять внимание либо к более глобальным темам (например, вопросам изменения климата), либо к зонам напряженности, пользующимся большим вниманием у западной политизированной аудитории (в том числе, например, на Корейском полуострове).
Кроме того, чем выше вовлеченность какого-либо государства в переговорный процесс в качестве посредника, тем больше рисков, что на такого посредника будет проецироваться общественное недовольство в странах, вовлеченных в конфликт. Тот же вопрос делимитации и демаркации границы, как показывает мировой опыт – это поводы для недовольства, по крайней мере, для части общественности в странах, между которыми происходит разрешение подобных пограничных споров (прежде всего, в той из них, где уровень внутриполитической напряженности выше). Поэтому, скорее в США и ЕС предпочтут, ограничиваясь периодической «демонстрацией флага», пока не погружаться в переговорный процесс слишком глубоко, надеясь позже получить политические очки и симпатии общественности в регионе уже на критике посреднических усилий России.
– На брюссельской площадке также провести двустороннюю встречу с Алиевым и Пашиняном решил президент Франции. Мы знаем, что Париж во время войны между Азербайджаном и Арменией осенью прошлого года не вел себя как равноудаленный посредник. Периодически это проявлялось и в течение года после окончания войны. И сейчас после переговоров в Брюсселе Макрон заявил, что Франция всегда поддержит Армению. Однако спохватился и позже написал на азербайджанском языке о важности урегулирования. Но такой дисбаланс в принципе был не раз. Будет ли только разгораться такой интерес западных стран, особенно Франции перед президентскими выборами, которые, кстати, пройдут как-то символично в «День геноцида» армян – 24 апреля, к тому чтобы оказывать воздействие на Армению в вопросе урегулирования с Азербайджаном?
– Не будем забывать, что в первом полугодии 2022 года Франция председательствует в ЕС, так что внимание Эммануэля Макрона в этот период, во многом, отвлечено на европейскую повестку, что вполне логично и с точки зрения его президентской кампании. Говоря о внешнеполитических приоритетах председательства Франции в ЕС (что наверняка будет сказываться и на подобных приоритетах самого Парижа в этот период), нынешний хозяин Елисейского дворца в начале декабря 2021 года говорил о необходимости особого внимания к Африке и Западным Балканам. На этом фоне есть определенные шансы, что политика Франции на Южном Кавказе в период, когда публичное внимание руководства страны будет больше сосредоточено на других вопросах, будет достаточно прагматичной и не так сильно ориентированной на публичные жесты, как это стоило бы ждать от периода президентской кампании. Но здесь важно, насколько уверенно Макрон будет чувствовать себя в ходе президентской гонки. Если возобладают позитивные для него тренды, он скорее будет подчеркивать роль Франции как влиятельного международного игрока в принципе (ведь именно его внешнеполитическую активность до сих пор неплохо оценивали его сторонники по данным соцопросов) и здесь он может проявить более явное внимание к взаимодействию не только с Ереваном, но и с Баку. Если же его положение в ходе предвыборной кампании в первые месяцы 2022 года будет постоянно осложняться, он вполне может усилить акцент именно на особых отношениях Парижа и Еревана в надежде получить более активную поддержку избирателей из армянской общины Франции. Это частое явление в ходе предвыборных (особенно президентских кампаний) – если политик чувствует себя относительно уверенно, он боится растерять имеющуюся поддержку и достаточно осторожен в высказываниях; если видит, что ситуация для него все более осложняется, начинает в гораздо больших объемах использовать резкую риторику (в том числе, по внешнеполитическим вопросам).
– Накануне постпред России при Евросоюзе Владимир Чижов прямо заявил: «Я думаю, что назвать встречу, которая здесь (в Брюсселе – ред.) состоялась вечером 14 декабря, переговорами было бы некоторым преувеличением. Это была встреча на полях саммита Восточного партнерства. Евросоюз, конечно, хочет подключиться, но есть известная уже веками сентенция, что у победы много отцов, а поражение — всегда сирота. Успех нашей российской посреднической миссии в этом конфликте вызывает разные чувства у Евросоюза, у других международных игроков, и есть те, кто хочет к этому подключиться. Одним это удается в той или иной степени, другим — в меньшей». Чижов считает, что Евросоюз до сих пор непосредственно в нагорно-карабахское урегулирование вовлечен не был. Не кажется ли, что данное заявление российского представителя говорит о скепсисе Москвы к действиям ЕС на данном треке?
– У России сейчас все же больше возможностей по влиянию на ситуацию в регионе, чем у ЕС. Это касается, в том числе, возможностей по оперативному реагированию на всплески напряженности. Да и роль Москвы в рамках обеспечения разблокирования транспортных коммуникаций в регионе предполагается существенной – вспомним, например, положения пункта 9 Трехстороннего заявления о прекращении огня, подписанного в ноябре 2020 года Владимиром Путиным, Ильхамом Алиевым и Николом Пашиняном. Среди прочего, вероятно, что восстановление старой и строительство новой инфраструктуры на территории Армении, необходимой для реализации этих планов, может произойти при участии именно российских инвесторов. Возможно, именно поэтому заявление главы Минэкономики Армении Ваана Керобяна о необходимости инвестиций для восстановления железнодорожной инфраструктуры прозвучало незадолго до визита вице-премьера РФ Алексея Оверчука в Ереван.
В целом же, например, ноябрьские переговоры в Сочи показали, что, хотя переговорный процесс идет сложно, Москва сохраняет инициативу в качестве посредника.
– Грузия отказалась от участия в региональном консультативном формате 3+3, при этом очень активно предлагает свои посреднические услуги в установлении мира между Азербайджаном и Арменией. Такую готовность приветствуют США. Кто-то стоит за нежеланием Грузии?
– Собственно, представители Грузии неоднократно заявляли о невозможности участия Тбилиси в каких-либо совместных с Россией форматах в существующих реалиях – то есть, напоминая о признании Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии и присутствии там российских войск. Например, в свое время замглавы грузинского МИД Лаша Дарсалия, комментируя выдвинутую Реджепом Эрдоганом инициативу о «платформе шести», по сути, ссылался на тот же фактор.
Что касается стремления руководства Грузии выступать в роли посредника между Баку и Ереваном, понятно, что подобное посредничество укрепляет внешнеполитический престиж страны и может выигрышно смотреться в глазах внутренней аудитории. Но Грузия периодически проходит через политические кризисы и масштабные протестные кампании, при этом правительство страны за последний год уже подвергалось критике, в том числе, со стороны политиков из ЕС в связи с внутриполитической обстановкой. В этой ситуации, стремясь выступить в качестве посредника между Азербайджаном и Арменией, руководство Грузии стремится повысить свою значимость и в глазах западных партнеров. И Баку, и Еревану наличие еще одного игрока в рамках «конкуренции посредников» скорее выгодно. Однако те самые периодические всплески внутриполитической напряженности в Грузии, вполне возможно, будут мешать тому же премьеру Ираклию Гарибашвили уделять достаточно внимания посредническим усилиям в рамках азербайджано-армянского диалога.
– Кстати, на этом фоне насколько было бы выгодно Азербайджану получить статус в ЕАЭС?
– Как известно, еще до недавних высказываний вице-премьера РФ Алексея Оверчука на данную тему и резонансного предложения Нурсултана Назарбаева предоставить Азербайджану статус страны-наблюдателя в Евразийском экономическом союзе, тема сотрудничества Баку с этой организацией обсуждалась в информационном пространстве неоднократно – в том числе, незадолго до заседания Межправительственного совета ЕАЭС в апреле 2021 года. Судя по комментарию официального представителя МИД РФ Марии Захаровой по поводу перспектив сотрудничества Баку с этой организацией (с оговоркой, что решение о повышении уровня взаимодействия союза с каким-либо государством «принимается с согласия всех государств-членов»), в России к этой теме, на самом деле, относятся осторожно: с одной стороны, с учетом членства в ЕАЭС Армении, с другой, понимая, что Азербайджан, являясь государством с многовекторной внешней политикой, будет взвешенно подходить к перспективам появления у него новых обязательств.
Позитивные стороны для Баку в случае гипотетического вступления в ЕАЭС, конечно, были бы. В этой ситуации, например, появились бы дополнительные возможности для решения ряда проблем, связанных с разблокированием транспортных коммуникаций между Азербайджаном и Арменией (вспомним тему таможенного контроля, которую в ходе недавних переговоров в Брюсселе, поднимал Ильхам Алиев). Вероятно, появились бы и новые возможности в рамках экономического взаимодействия Москвы и Баку (в частности, с точки зрения интересов азербайджанских сельхозпроизводителей на российском рынке). Но все же, в ближайшее время мы будем наблюдать скорее активное обсуждение перспектив взаимодействие Баку-ЕАЭС, чем сенсационные подвижки.