Эмин Агаларов: Просто я уверен, что дети — это настоящий подарок небес.
Почти каждый выходной певец летит в Баку, чтобы повидаться со своими детьми, для которых он выстроил дворец на берегу моря. Несмотря на размеры, внутри дворец не кажется громоздким и помпезным.
Бизнесмен Эмин Агаларов главным увлечением своей жизни считает музыку и вот уже несколько лет выступает на самых престижных площадках Москвы. Но почти каждый выходной певец садится в самолет и летит в Баку, чтобы повидаться со своими детьми — близнецами Али и Микаилом, для которых их отец и дедушка выстроили настоящий дворец на берегу моря. Как передает AZE.az, об этом заявил в интервью порталу 7Дней известный певец и бизнесмен Эмин Агаларов.
— Эмин, сейчас вы почти все свое время проводите в Москве. Но роскошный дворец решили построить в Баку — на берегу Каспийского моря…
Маленький Эмин с певцом Муслимом Магомаевым Фото: из личного архива Эмина Агаларова
— Да, и я каждую неделю прилетаю в свой, как вы выразились, дворец на день-два, чтобы побыть с сыновьями Али и Микаилом. Раньше они жили с моей женой в Лондоне (супруга Эмина Агаларова — Лейла Алиева, дочь президента Азербайджана Ильхама Алиева. — Прим. ред.), но в этом году пошли в школу и переселились в мой родной город — Баку. Кстати, наш дом — это не одно здание, а два, они зеркально повторяют друг друга. Мы с отцом придумали этот проект, когда я узнал, что Лейла ждет близнецов. Со временем один особняк будет принадлежать Али, другой — Микаилу. Масштабы у домов такие внушительные, потому что я хочу, чтобы у моих мальчиков, когда они женятся, были большие семьи…
— Несмотря на размеры, внутри дворцы не кажутся громоздкими и помпезными. Тут много пространства, света…
— Мы специально продумывали этот момент. По плану все комнаты должны были иметь как минимум две, а в идеале три стороны, смотрящие на море. Некоторые стены решено было сделать стеклянными, чтобы появилось вот это ощущение простора, воздуха. Над проектами домов работал японский архитектор, он придумал, как расположить дома на площадке. Моя любимая комната здесь — детская. В ней я провожу все свободное время, когда приезжаю в Баку. Играю с детьми в железную дорогу, смотрю мультики.
— Эмин, судя по всему, вы просто идеальный отец!
— Просто я уверен, что дети — это настоящий подарок небес. Я очень хотел детей, причем с раннего возраста, лет с восемнадцати. И когда узнал, что у меня будет ребенок, более того — не один, а двое, да еще оба мальчишки, начал прыгать и орать от радости. Клянусь! Врач смеялся надо мной, говорил: «Успокойся». Помню, когда они родились, не мог от своих малышей оторваться, не выпускал из рук люльку. Да, сейчас я не каждый день с ними бываю, но когда приезжаю, стараюсь это компенсировать. Выключаю телефон и спрашиваю: «Ну, что мы сегодня будем делать?» И они мной командуют: «Сначала конструктор, потом на футбол». Бывает, конечно, что и строгость проявить приходится. Микаил мне однажды высказал: «Вот ты нас все наказываешь, а когда-нибудь и тебя накажут!» Я удивился: «Кто это меня накажет?» — «Дедушка!» А дедушка у них президент Азербайджана. Видите, в какой я опасной ситуации с таким тестем? (Смеется.)
— Кажется, у ваших мальчиков есть все, чего душа пожелает. Ваше детство было таким же сказочным?
— Да нет, вполне обычным. Ранние годы я провел на узких улочках Старого Баку, за крепостной стеной. Это сейчас Старый город кажется мне миниатюрным, а тогда каждая прогулка была большим приключением. Рядом с нами в крепости жила прабабушка Ира. У нее на стене висела гитара, на которой она прекрасно играла и пела русские романсы. Когда мне было лет пять, мы переехали в Москву — в крошечную однушку в Чертаново. Потом перебрались в другую, побольше, но тоже далеко от центра. Мы не шиковали, но дома всегда все необходимое было. Отец так организовал. Он занимался копированием видеокассет, в Советском Союзе фильмы попадали к нему первому. Интересная история связана с «Крестным отцом 2». Фильм шел 3 часа 12 минут, а кассета была рассчитана на три. И отцу пришлось заниматься ювелирной работой — сокращать великую картину на эти 12 минут. Где-то ужимать диалог, где-то вырезать сцену. Спустя много лет Де Ниро приехал в Москву на премьеру фильма «Стоун», в котором сыграл главную роль. Показ проходил в одном из наших торговых центров. И вот мы сидим втроем в ВИП-зале — Де Ниро, папа мой и я. Начинается фильм, и отец говорит: «Знаешь, если бы мне кто-то 25 лет назад сказал, что я буду смотреть новый фильм с Де Ниро рядом с самим Де Ниро, я бы ответил: «Вы просто сошли с ума!»
— А в вашей жизни была история, в которую трудно поверить?
— Лет в семнадцать я впервые вышел на сцену какой-то кафешки вместе со своими друзьями. И если бы мне тогда пообещали, что через какое-то время я буду собирать многотысячные залы, я бы только посмеялся. Тем не менее 10 и 11 декабря у меня будут концерты в «Крокус Сити Холле». Это почти 14 тысяч человек. Мне до сих пор трудно в это поверить. Вообще, сцена — это мой адреналин. У многих успешных бизнесменов есть какие-то экстремальные увлечения — им, «людям офиса», это просто необходимо. Я вот тоже обожаю боксировать, гонять на мотоциклах. Как-то мы с пятнадцатью друзьями поехали на квадроциклах по бездорожью в Губу, это в 160 километрах от Баку. Без карты. Еле выжили. Один сломал ключицу, на другого напали змеи, у третьего квадроцикл утонул в болоте — мы его вытащили… Это было настоящее приключение. Но сейчас весь этот экстрим мне заменяют концерты.
— Когда вы увлеклись музыкой?
— С детства. Среди друзей отца был Муслим Магомаев. Еще ребенком я бывал у него в гостях. Позже, когда я уже был подростком, он садился за рояль и подзывал меня. Начинал играть и спрашивал: «Твоя тональность? Тогда пой!» И я, краснея, пел. Мне было неловко открывать рот в присутствии Муслима Магометовича Магомаева. А он, когда мы оставались один на один, убеждал: «Тебе надо петь. Ты все равно без этого не сможешь». И оказался прав. Потом, когда мне было лет десять, мама подарила кассету Элвиса Пресли. «Король» сразил меня наповал. Я начал собирать записи его концертов, открытки с ним, книги, истории из его жизни… Меня впечатляла сама его персона. То, что он — офигенно красивый чувак с самым красивым на свете голосом и при этом очень доступный, как бы «свой». В 14 лет я даже попытался отрастить бакенбарды, чтобы стать похожим на него внешне, но выглядела эта странная растительность по краям лица довольно смешно. В итоге я ее сбрил.
— Известно, что в 13 лет родители отправили вас учиться за границу…
— Да, потому что это было опасное время, начало 90-х. У отца уже появился успешный бизнес. Об этом знали бандиты и даже приходили ко мне в школу. Это могло плохо закончиться. А от приставленных ко мне охранников я быстро научился прятаться. Они жаловались отцу: «Мы не можем ходить за вашим сыном, потому что он перебегает Садовое кольцо не на светофоре! Мы за ним не побежим!» В общем, единственным выходом оставалась закрытая школа в Швейцарии. Должен сказать, это было настоящее гестапо. За плохое поведение тебя на три часа закрывали в комнате делать уроки, это называлось «штраф-студия». Обычно там собиралось по 50 человек. Выйти можно было только в туалет. Отбой был в 21:45. Среди ночи мог заглянуть проверяющий с фонариком, и если у тебя глаза открыты — наказание. Опоздал на завтрак, обед или ужин хоть на секунду — остаешься без еды. Пришел неопрятным в класс — три часа переписываешь словарь на немецком. Но мне удалось найти дыры в системе. Со сверстниками я играл в карты или нарды на деньги, а так как я из Баку, то легко всех обыгрывал. Таким образом зарабатывал себе на карманные расходы и даже иногда просил кого-то из одноклассников за плату сделать мое домашнее задание.
— Вот откуда предприниматели-то берутся!
— Да. (Смеется.) Причем у нас это наследственная черта. Отец сам в детстве прогуливал школу, был хулиганом и за деньги в школьном туалете показывал диафильмы. А еще продавал сигареты. Когда его мама, моя бабушка, работающая в медицинском институте в Баку, приехала в Москву защищать диссертацию, она взяла папу с собой. И он, тогда совсем еще ребенок, попросил купить в «Детском мире» самую большую игрушечную машину. Угадайте, зачем она ему понадобилась? Нет, не играть. Он выбросил игрушку и набил пустую коробку сигаретами. Так мама, сама о том не подозревая, провезла контрабандой в Баку табачную продукцию. Потом отец продавал в школе сигареты поштучно…
— После Швейцарии вы оказались в Америке — там тоже нашли способ самостоятельного заработка?
— В Америке под влиянием Элвиса Пресли я наконец-то сочинил свой первый альбом. Мне было семнадцать. Профессионалов в моей группе не было. Кореец-клавишник играл неважно. Гитарист тоже не блистал. И я пел… ну, честно сказать, как и те двое — неважно. Такой у нас сложился «неважный» бэнд из трех идиотов. Выступали мы в американских кафешках. Караоке тогда не было, были бары, где стоял микрофон, плохая аппаратура, пьянствовали какие-то люди и в пятницу любой желающий мог прийти и что-нибудь спеть. Некоторых освистывали, некоторым аплодировали. Были и те, кто действительно круто выступал. Но мы на их фоне смотрелись ужасно. В итоге я понял, что высокую планку в музыке пока взять не могу, бросил это дело и начал свой бизнес. Помню, занялся интернет-продажами. Это позволило обрести долгожданную финансовую независимость от родителей. Отец ведь денег не давал, пока не попросишь, а просить было стыдно. Вот я и радовался, что могу сам зарабатывать.
— Возвращаться обратно в Москву не хотелось?
— Да я как-то и не собирался. Окончив колледж, приехал домой ненадолго — только повидать родных. Но внезапно отец обратился ко мне с просьбой: «Слушай, у меня есть несколько убыточных магазинов одежды. Давай ты попробуешь с ними что-нибудь сделать? Если не получится — закроем их через месяц». Я согласился. На следующий день прихожу в офис в джинсиках и маечке, а отец заводит меня в кабинет, где собрались человек пятьдесят, все в деловых костюмах, и представляет: «Знакомьтесь, ваш новый коммерческий директор». Это был, конечно, жесткий ход — я не хотел, чтобы на меня вот так вот сразу навешивали серьезные обязанности, — но отец знал мой характер. Он понимал, что теперь я не врублю заднюю передачу. Вот так я и остался в Москве. Пошел, купил себе «Жигули» за 3 тысячи 200 долларов, чтобы своя была машина, не папина. Я с детства о них мечтал. Седьмая модель мне очень нравилась, мне казалось, что она похожа на «Мерседес». Ну и все, начал исправно ездить на работу. В какой-то момент с удивлением понял, что у меня получается — бизнес становится прибыльным.
— И о музыке вы тогда даже не вспоминали?
— На какое-то время ее затмило увлечение работой. Переломный момент произошел, когда, устав стоять в пробке, я зашел в расположенный поблизости музыкальный магазин и купил себе синтезатор. С этого момента у меня сформировалось новое расписание: каждый день, возвращаясь с работы, я ужинал разогретой в духовке пиццей и самостоятельно осваивал синтезатор. Через некоторое время стал сочинять песни, и в итоге у меня получился альбом. На первый небольшой концертик пришли друзья и пресса, всего человек двести. Помню, поначалу отношение журналистов было предвзятым, в духе «сын богача развлекается». Но песня «Still» все-таки обрела своего слушателя. Иногда я слышал, как она играет у кого-то в качестве звонка на телефоне, и думал: «Круто!» Это придало мне сил двигаться дальше. Сейчас музыка — одно из главных увлечений моей жизни. Но на первом месте, конечно, всегда будут стоять дети: каждую неделю я с нетерпением жду, когда наконец снова с ними увижусь в нашем солнечном дворце с видом на море.