Покорный слуга наших верных читателей, автор этих строк преднамеренно выдержал длинную паузу, предоставив возможность его уважаемому московскому оппоненту Станиславу Тарасову до конца высказаться. За время этой паузы Тарасов выступил с девятью новыми статьями в рамках инициированной им же полемики (всего с его стороны было опубликовано 17 статей, см. ниже ссылки на полный ход полемки), к которой в определенный момент подключились также азербайджанские историки Джамиль Гасанлы, Айдын Мелик-Мирзоев и даже наш блудный ханкендинский соотечественник Ваграм Атанесян.
Всё это время мы терпеливо ждали, что Тарасов после затянувшегося отхода на посторонние темы вернется, наконец, к первоначальной теме дискуссии и пояснит нашим общим читателям, в чем же конкретно заключаются «азербайджанские» мифы о Карабахе, назовет хотя бы один из них и на основе публикуемых им источников опровергнет их один за другим. Мы долго ждали и надеялись, что вся эта публикация документов нацелена, в конечном счете, на некое сенсационное умозаключение, припасенное Тарасовым на самый конец, который он в своей заключительной статье обязательно сформулирует, и что публикация этих документов просто необходима, чтобы подвести мысль к тому долгожданному стержневому выводу, раскрывающему суть «азербайджанских мифов» о Карабахе. Не скрою, во всем этом таилась и определенная доля заинтригованности читателей, терпеливо ждавших формулировки Тарасовым хотя бы одного «азербайджанского мифа».
Однако, этого не произошло, и читателей ждало разочарование. Тарасов завершил свою часть дебатов так же внезапно, как и начал, а мы так и не дождались этого интригующего заключения. Читателю так и осталось неясным, к какому конкретно «азербайджанскому мифу» (хотя бы одному) подводил весь этот разговор и публикацию документов Тарасов, который, удалившись далеко в сторону от поднятых им же в его вводных статьях вопросов, так и не вернулся в тематические и хронологические рамки дискуссии, с которых начал, а вместо этого стал сухо публиковать с редкими авторскими комментариями архивные материалы, имеющие отдаленное отношениe к рассматриваемой тематике. Поэтому рубрика, которую редакция ИА РЕГНУМ упорно (подозреваем, не без политических намерений) тиражировала почему-то как «Азербайджанские мифы о Карабахе», войдет в историю именно как «Тарасовские мифы о Карабахе».
А их набралось три, и все они вышли из под пера нашего московского оппонента:
Миф 1: «В 1918-1920 гг. Карабах «не входил» в состав АДР, решения которой носили «односторонний» характер и были расчитаны на «внутреннее пользование»».
Тарасов не представил ни одного источника, опровергающего вхождение Карабаха в состав АДР. Этой темы мы подробно коснулись в наших предыдущих статьях со ссылками, в первую очередь, на армянские архивные материалы и работы армянских историков.
Миф 2: «В декабре 1920 года Азревком «добровольно отказался от Карабаха в пользу Армении»».
Тарасов так и не признал, что в Декларации Азревкома от 1 декабря 1920 года не говорилось о добровольном отказе Азербайджаном от Карабаха в пользу Армении, и что триада Карабах-Зангезур-Нахичевань была запущена в результате искажения Г.Орджоникидзе первоначального текста Декларации.
Миф 3: «Обозреватель газеты «Washington Post» Уил Ингланд не ошибся, когда написал, что Сталин «передал» Карабах Азербайджану».
Опять же, Тарасов не смог привести ни одного архивного документа, подтверждающего «роковую роль» Сталина в судьбе Карабаха и факт «передачи» этой области от Армении Азербайджану.
Повторим еще раз, это и есть стержневые вопросы полемики, к которым, мы надеялись, Тарасов подведет публикацию документов и к обсуждению которых он вот-вот вернется. Как мы уже отметили, этого не произошло, поэтому полемику можно считать завершенной с очевидным для читателей результатом в силу неспособности ее инициатора обосновать свои первоначальные утверждения на основе публикуемых им же источников.
По традиции мы приводим ссылки на весь ход дискуссии в порядке выхода в свет статей:
http://regnum.ru/news/1426214.html
http://aze.az/news_stanislav_tarasov_ostavil_62441.html
http://regnum.ru/news/1426941.html
http://aze.az/news_imya_sestra_imya_62668.html
http://regnum.ru/news/1427150.html
http://aze.az/news_tarasovskie_mify_o_62666.html
http://regnum.ru/news/1427484.html
http://regnum.ru/news/1428130.html
http://regnum.ru/news/1428477.html
http://aze.az/news_kak_narimanov_qorel_62958.html
http://regnum.ru/news/polit/1429045.html
http://aze.az/news_ot_kakoy_pechki_63122.html
http://regnum.ru/news/polit/1429791.html
http://aze.az/news_kak_gorjonikidze_za_63152.html
http://regnum.ru/news/1430412.html
http://regnum.ru/news/1430711.html
http://regnum.ru/news/1431120.html
http://regnum.ru/news/1431785.html
http://analitika.at.ua/news/ne_vsjakaja_istorija_povtorjaetsja/2011-07-30-48029
http://regnum.ru/news/1432035.html
http://regnum.ru/news/1432857.html
http://regnum.ru/news/1432940.html
http://regnum.ru/news/1432978.html
http://regnum.ru/news/1433780.html
http://regnum.ru/news/1434269.html
http://aze.az/news_ideynyy_samorazqrom_st_64312.html
Не можем отказать себе в необходимости прокомментировать ряд ошибочных суждений Тарасова за время нашей паузы. В статье «Почему подрались Микоян с Наримановым» Тарасов пишет, что в марте 1921 года планировалось первоначально подписать «четырехсторонний» договор. Во-первых, не четырехсторонний, а пятисторонний. Тарасов почему-то забывает Грузию, которая к марту 1921 года была уже советизирована и уже рассматривалась Г.Чичериным как один из подписантов договора. Во-вторых, Тарасов утверждает, что многосторонний (по Тарасову – «четырехсторонний») договор не был подписан якобы по той причине, что к тому времени в Армении произошел антисоветский переворот, а Азербайджан был якобы выведен из переговорного процесса вследствие пресловутых «территориальных разногласий» с Арменией, а также по той причине, что Азербайджанской ССР якобы «не удалось» добиться признания ее независимости со стороны Кремля. В действительности же многостороннего договора в Москве не вышло (зато вышло полгода спустя в Карсе) в силу совершенно иных обстоятельств, и об этом свидетельствуют те же архивные документы: турецкая делегация категорически отказалась подписывать договор с закавказскими республиками и вообще вести с ними в Москве переговоры, так как у нее был императивный мандат на подписание договора только с РСФСР. Это единственная причина, по которой Ангора подписала договор только с Кремлем. «Признание» или «непризнание» Москвой независимости Советского Азербайджана не имеют вообще никакого отношения к данному вопросу.
Касаясь этой проблемы, Тарасов пишет об отсутствии в архивах акта о признании со стороны РСФСР независимости Советского Азербайджана. Вообще-то, в архивах много чего отсутствует. Но как можно делать такие громкие выводы? Неудачный поиск в архивах акта о признании Кремлем независимости Советского Азербайджана еще не говорит о факте непризнания.
«Попытки советского Баку добиться признания статуса независимости Азербайджана со стороны РСФСР, чтобы выступить в роли субъекта международного права и получить возможность самостоятельно вступить в дипломатические и иные отношения с другими государствами мира, были блокированы», пишет Тарасов. Приводя столько документов, он почему-то не может привести ссылку ни на один источник, из которого явствовал бы факт этого пресловутого «блокирования». Одновременно с этим Тарасов не замечает опубликованных им же материалов НКИД России, в которых Азербайджанская ССР упоминается именно как независимое государство (напр., радиограмма Г. Чичерина на имя Керзона 9 марта 1921 года, в сборнике «Внешняя политика СССР 1917-1944 гг. Сборник документов». т.2 ( 1921-1924 гг,) с.26).
Тарасов рекомендует своим бакинским оппонентам обратить особое внимание на тот факт, что термин «независимость Азербайджана» упоминается без юридического смысла. Однако как в таком случае понимать подписание пятистороннего Карсского договора, если Азербайджанской ССР, по мнению Тарасова, так и «не суждено» было стать субъектом международного права? В протоколе заседания политической комиссии московской русско-турецкой конференции открытым текстом говорится: «Российская делегация отмечает, что ввиду независимости Закавказских республик, как то было признано турецкой делегацией, Россия лишена возможности установить, не согласившись предварительно с означенными республиками, пункты, могущие оказаться для них неприемлемыми» (см.: АВПР. ф. 04. оn.39. п. 232.д 52998. лл. 48-56). Как это понимать?
Кроме того, а каком «блокировании» со стороны Москвы участия Баку в переговорах по причине «непризнания» ею независимости Азербайджанской ССР можно говорить, если в письме Чичерина в Политбюро ЦК РКП(б) от 1 апреля 1921 говорилось: «Необходимо поэтому, чтобы Центральный Комитет категорически и определенно постановил, чтобы кавказские советские республики предварительно представили на одобрение нашего правительства договоры, которые они будут заключать с Турцией» (см.: РГАСПИ. ф. 2. оn. 1. д. 18011. лл. 1-2).
Выходит, ЦК официально допускала подписание договоров между Турцией и тремя формально не контролируемыми Москвой республиками, в том числе Азербайджаном, и никто никого не планировал «блокировать».
В пользу этого свидетельствует также опубликованное Тарасовым письмо Г.Чичерина на имя Г.Орджоникидзе и М.Орахелашвили, которое мы повторяем с некоторыми сокращениями: «4 апреля 1921 г. Полный текст русско-турецкого договора уже был Вам послан по телеграфу. Необходимо заранее столковаться с представителями Армении и Азербайджана, чтобы не вытекло каких-либо сюрпризов из отдельных переговоров. Обсудите заранее проект договора между Турцией и Грузией и выясните, не надо ли что-нибудь прибавить… Договор между Турцией и Арменией должен отличаться от договора между Турцией и Грузией некоторыми частностями… Итак, в договоре между Турцией и Арменией, кроме статьи о прекращении состояния войны, особенно важно существование статьи об аннулировании всех прежних переговоров. В договоре с Азербайджаном должна быть воспроизведена статья третья Русско-турецкого договора. Надо обратить особое внимание на то, чтобы в договоре с Азербайджаном не было тех невозможных, недопустимых статей, которые оказались в проекте, выработанном турками с Шахтахтинским, где Турция фактически выступала в роли протектора Азербайджана. Турки склонны присваивать себе роль протекторов над всеми мусульманами всех стран. Этому никоим образом не следует потворствовать, и, в особенности, Азербайджан должен самым решительным образом отстаивать свою независимость от всяких попыток Турции брать на себя роль покровителей мусульман других стран. Турки могут выступать только в роли покровителей выходцев или уроженцев турецкой территории, ничего более… Чичерин» (см.: РГАСПИ. ф. 298. оn. 1. д. 106. дл. 3-3 об).
Где же здесь «блокирование»?
А вот еще одно письмо Г.Чичерина, на сей раз наркоминделу Азербайджана М. Гусейнову: «12 апреля 1921 г. Относительно будущего договора с Турцией укажу следующее: в договоре, а если будет несколько, в договорах с Кавказскими республиками, прежде всего, не должно быть ничего ограничивающего суверенную власть Кавказских республик. Поэтому всякие нормы контроля Турции в Армении должны быть, безусловно, устранены. Точно так же не допустимы оставления вроде тех, которые были в проекте договора с Азербайджаном, показанном мне Шахтахтинским, где Турция обязывалась защищать Азербайджан и даже снабжать его вооруженными силами. Всякие формы вмешательства во внутренние дела должны быть безусловно отвергнуты» (см.: АВПР. ф. 04. оn. 39. п. 232. д. 53001. лл. 52-56).
Таким образом тезис о «блокировании» Москвой участия Азербайджана в подписании договора с Турцией опровергается самими же документами. Впрочем, это можно считать четвертым мифом Тарасова.
Чуть ниже Тарасов и вовсе пускается в сомнительные рассуждания о «драке» между A.Микояном и Н.Наримановым со ссылкой на личную, нигде и никем не задокументированную беседу с ныне покойной секретарем Степана Шаумяна Ольгой Шатуновской. Не стоит утруждать себя в объяснении нашим читателям, что ссылка на частный разговор с покойным человеком, даже не являющимся прямым участником обсуждаемого инцидента – не источник, и вообще, это не серьёзно. В конце концов, к такого рода информации следует подходить крайне осторожно и критически. Ведь сказать можно что угодно.
В той же статье Тарасов пишет об «игнорируемом» его азербайджанскими оппонентами «юридическом казусе», который сложился между уже советизированной к тому времени Грузией и Азербайджаном с одной стороны и Москвой, с другой стороны. По мнению Тарасова, И.Сталин, да и вообще Кремль, не могли брать на себя юридических полномочий обсуждать с Турцией вопрос Батума и Нахичевани, так как Москва не заключала межгосударственных соглашений с Грузией и Азербайджаном. Однако Тарасов не учитывает, что никаких полномочий Москва на себя и не брала, так как в конечном итоге договор с Турцией в любом случае должны были подписать также три закавказские республики, что и произошло в Карсе осенью того года.
В статье «1921 год: кто и как готовил «кавказский Брестский мир»» Тарасов пишет, что данная полемика была «спровоцирована» его бакинскими оппонентами. Вообще-то, наши уважаемые читатели сами смогут, взглянув в хронологическим порядке на ход полемики, уяснить для себя, кто ее инициировал.
В письме Б.Шахтахтинского Г.Орджоникидзе говорилось: «На Карабекира удручающее впечатление произвел акт Азревкома об уступке Армении Зангезура и Нахичеванского района» (см.: РГАСПИ. ф. 85, оn. С/Турция. д. 31. лл. 1-2.). Тарасова почему-то не удивляет, почему среди территорий, от которых Азревком якобы «добровольно отказался», нет Карабаха. Не потому ли, что в декларации Азревкома речь о передаче Карабаха Армении не шла?
В своей последующей статье «Где второй акт Азерревкома о присоединении Нахичевани к Армении?» Тарасов пишет, что в архивах ему не удалось найти пресловутый «второй акт» Азревкома за январь 1921 года, о котором в письме на имя Г.Чичерина от 15 апреля 1921 года якобы писал НКИД Армянской ССР А.Бекзадян. В архивах и не могло быть никакого «второго акта» Азревкома по причине его отсутствия в природе! Тарасова должен был хотя бы насторожить тот факт, что текста «январской декларации Азревкома» не было и в бакинских газетах за тот месяц. Все дело в том, что А.Бекзадян в письме Г.Чичерину писал о декабрьской декларации Азревкома и дополнительной январской декларации Армревкома. Это, скорее всего, механическая ошибка С.Тарасова, прочитавшего «Азревком» вместо Армревком. Оригинал письма хранится в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ, бывш. ЦПА при ЦК КПСС) в фонде № 17 – фонд ЦК КПСС, опись 84 (Бюро секретариата), дело 104, листы 76-81. Помимо этого, копия письма имеется в 64 фонде – фонде Кавбюро ЦК РКП(б). В нашем распоряжении имеется отсканированная копия письма, любезно предоставленная нам московским историком Эльдаром Аббасовым.
В статье «Как Сталин «сдал» Карабах Азербайджану» Тарасов, вопреки тексту протокола июльского (1921 года) Пленума Кавбюро РКП(б), вновь пишет о «включении» Карабаха в состав Советского Азербайджана и вновь бездоказательно утверждает, что судьбу Карабаха предопределило присутствие И.Сталина на этом заседании. Между тем Сталин даже не голосовал, так как не был членом Кавбюро. В исторической науке любые утверждения необходимо подкреплять ссылкой на источник, иначе они обретают статус мифа. Где источник, согласно которому Сталин «сдал» Карабах Азербайджану? Полагаем, Тарасов вряд ли сможет опубликовать такой документ, потому как нет такого источника. Поэтому его утверждение о «передаче» (или «сдаче») Сталиным Карабаха Азербайджану – миф!
Кроме того, в тексте протокола говорилось об оставлении, а не «включении» Карабаха в состав Азербайджана. Тарасов пишет, что поиски в архивах документов, раскрывающих причину ограничения Кремлем постановлением одного лишь Кавбюро РКП(б), не дали результата. И не могли дать, так как до ЦК дело дошло бы только в случае, если Кавбюро РКП(б) не смогло бы самостоятельно выработать решение по Карабаху. К этому все и шло – Нариманов настоял на передаче вопроса на рассмотрение ЦК РКП(б). Но на следующий день Назаретян и Орджоникидзе сами инициировали возвращение к рассмотрению этого вопроса и решили оставить Карабах в составе Азербайджана. Именно поэтому вопрос был решен в рамках Кавбюро РКП(б).
В своей заключительной статье под названием «Лозанна-1923: русские морозы вместо национального очага армян в Турции» Тарасов почему-то обвиняет его покорного слугу в том, что он якобы отрицал использование в документах того времени применительно к Карабаху понятия «спорные территории». Между тем из статей в рамках этой полемики, которые можно без труда перечитать и самим убедиться, видно, что в статьях Аждара Сираба отрицалось не использование в некоторых документах фразы «спорные территории», а факт «спорности» территории Карабаха в глазах руководителей АДР, которые бесспорно контролировали эту область не только фактически, но и добились принятия этого факта союзниками, хоть и не без поддержки британцев. Хочется также напомнить, что вхождение Карабаха в состав АДР было признано и самими карабахскими армянами, подписавшими в августе 1919 года соглашение с правительством АДР, а также правительством Армении, признавшим фактическую принадлежность Карабаха Азербайджану (об этом неоднократно пишет в своей работе Ричард Ованниссян). Так что, возможно, Карабах был «спорным» в глазах Армении, но уж точно не Азербайджана.
В той же статье Тарасов пишет, что акту Азревкома о «добровольной передаче Армении Занзезура, Нахичевани и Карабаха» Аждар Сираб «пытался дать очень своеобразную собственную оценку». «Поэтому мы решили говорить языком только документов, предварительно их проверив, отказываясь от собственной интерпретации многочисленных драматических событий того времени», пишет Тарасов. Во-первых, не акт Азревкома, а декларация. Во-вторых, иронично, что именно разговор на языке документов опровергает его миф о «добровольной передаче» Азербайджаном Карабаха Армении. Ведь опубликованные Джамилем Гасанлы документы подтверждают, что в своей декларации от 1 декабря 1920 года Азревком не «передавал» Карабах Армении, а предусматривал самоопределение для его населения, а Г.Орджоникидзе впоследствии исказил текст декларации, и в своей телеграмме в Москву добавил Карабах в список «переданных» Армении территорий. Полагаем, в историческом исследовании следует работать с первоисточником, а не втористочником.
Чуть ниже Тарасов делает еще одно громкое заявление: «новая национальная историография Азербайджана или игнорирует многие известные исторические документы, или же вписывает их в качественно иной исторический и политический контекст».
Тарасов опубликовал столько бесценных документов, за что выражаем ему признательность. Однако он вряд ли сможет объяснить нашим общим читателям, какие именно источники игнорирует азербайджанская историография и какой конкретно искаженный политический контекст вкладывает она в интерпретацию источников. Подобные громкие обвинения необходимо подкреплять примерами. Историк всегда должен говорить на языке конкретики. Наши читатели, так и не дождавшиеся услышать от Тарасова ни одного «азербайджанского мифа», под конец услышали от него еще одно абсолютно голословное обвинение. Надеемся, это не заставит нашего бывшего соотечественника, а ныне уважаемого московского оппонента дать старт новой полемике с неуместным названием, сопровождающейся к тому же публикацией не имеющих никакого отношения к тематике документов.